Вместе с дублем - Александр Колокольников
Легенда это, или нет — трудно сказать, только в действительности всё так и происходило.
Повторилось и в этот раз — чума сразу начала затухать повсеместно.
Дальше будут и торжества с массовыми гуляниями, благодатные службы в храмах и другие награждения, но «первой ласточкой» всегда являлись ордена, присланные с нарочным Древоходцем из имперской канцелярии и последующий совместный ужин с награждёнными.
Барон Вейский встал спиной к малому трону. Слева от него расположилась его супруга, а дальше дочери: Илуна и Пиррола. Сына — Ахтена на церемонии не было.
Справа же встала Карелла — баронесса Кубинская, жена наследника престола. Дальше шеренгой от неё выстроились её три дочери, начиная со старшей — Борески. Младшей дочери, как и маленького сына, по понятным причинам, здесь не было — оставили с няньками.
Седой военный громко объявил имя первого награждённого.
Им оказался Торин — руководивший работой персонала на чумном острове, он и получил имперский орден «Отличие» первой степени, дающий ненаследуемое дворянство.
Ордена второй степени получили его помощница — Васелия и глава княжеских Древоходцев — Линшиц.
Седой военный громко зачитывал за какие именно заслуги вручается орден, а барон Вейский передавал в руки награду и с каждым вёл небольшую беседу.
Получилось так, что Костуша пригласили последним.
Военный объявил заслуги Костуша: спасение во время эпидемии 183 больных детей.
— Сколько, сколько!? — не удержалась и громко переспросила жена наследника — Каррела.
Седой военный громко повторил цифру.
— А чего же у тебя только 112 детей, — спросил барон Вейский, обращаясь к Линшицу, главе княжеских Древоходцев.
— Амулетов-накопителей не хватало, господин барон, а у Костуша резерв огромный, вот он и прыгал, как сумасшедший кузнечик, — ответил Линшиц.
— А не обидно, что ты больше всех спас детей, а получил только «Отличие» третей степени? — спросил барон Вейский, обращаясь к Костушу.
— Я, господин барон, просто использовал данные моему телу возможности. Госпожа же Васелия и господин Торин постоянно находились среди больных помогая и утешая, — ответил Костуш. — Господин Линшиц нами руководил и контролировал. Это было необходимо, особенно поначалу, когда многие стали морально ломаться, а господин Линшиц приводил нас в порядок: кого, словом, кого пощёчиной — я бы так не смог.
— Значит считаешь награды роздали по заслугам? — спросил барон и не дожидаясь ответа, добавил:
— Вот только твоего одобрения нам и не хватало! — сказав это, он засмеялся и обвёл взглядом окружающих, пологая, что они улыбкой поддержат его шутку, только никто не улыбнулся, а баронесса Кубинская, вообще подняла голову вверх с выражением лица говорящим: «Дали же боги родственничка!».
Костуш продолжал стоять напротив барона, держа в руках орден и приказ на награждение, сам же барон стал слушать подошедшего к нему распорядителя.
Затем распорядитель объявил, что наследник престола, барон Кубинскай, вот — вот подойдёт, и просил всех его подождать.
Баронессы Кубинская и Вейская подошли к Васелии, стоявшей вместе с Торином и начали о чём-то их расспрашивать, а их дочери все сгрудились в одну кучку и «защебетали».
Седой военный, барон Вейский и княжеские Древоходцы организовали ещё одну группу и только Костуш остался как неприкаянный стоять в центре зала. Он развернулся, отошёл и встал, немного не доходя до стены.
Неожиданно послышалось пчелиное жужжании и одновременно ощутил укол сзади в шею.
Костуш хлопнул по шее и перехватил металлическую заколку и тонкие девичьи пальчики.
— Больно! — раздалось сзади.
Костуш обернулся и увидел перед собой Пирролу — дочь барона Вейского, которую он в прошлом году спас от смерти после отравления.
— Рад вас видеть, достопочтенная Пиррола, — склонив голову, поприветствовал девочку Костуш.
— А я вот совсем не рада тебя видеть! И вообще, недовольна, что тебе дали орден!
— Почему же, достопочтенная, вы недовольны?
— Кавалеров ордена «Отличие» нельзя наказывать телесно, нельзя бить, а мне очень хочется тебя выпороть!
— За что, достопочтенная? Чем перед вами я так провинился?
— Почему ты не отвечал на наши письма? Мы тебе писали и я, и Илуна.
— Я не получал от вас никаких писем — ни одного, достопочтенная.
— Поклянись даром Древоходца! — потребовала Пиррола.
— Клянусь даром Древоходца, я не получал от вас писем!
— Да, вижу не врёшь! А почему не приходил на премьеру и вообще ни на один спектакль своего Маугли?
— У меня, достопочтенная Пиррола, не было приглашения, а без приглашения меня никто бы во дворец не пропустил.
Пиррола постояла некоторое время молча, затем, отошла к кружку девушек и вернулась уже вместе с Илуной.
Костуш ей поклонился, Илуна ответила на приветствие и сказала:
— Это оказывается существует целый заговор, против нашего бедного Костуша! Я-то думала ему просто не до нас, до скучающих дочек барона: его же то к кнуту на площади приговорят, то два покушения за пятидневку. Не жизнь, а просто ужас!
— Для меня ужас не эти покушения, для меня просто кошмар, что не дошли письма от достопочтенных Илуны и Пирролы! — поклонившись ответил Костуш. — Я теперь всю оставшуюся жизнь буду переживать, что не смог их прочитать, не смог прикоснуться к бумаге, которую держали ваши пальчики!
— Как завернул! — засмеялась Илуна и добавила: «Пиррола рот закрой!».
— Поговорила с тобой, сказочник и подумала: «А может они и правы, что письма наши перехватывали». Вот как ты на неокрепший разум действуешь — Пиролла до сих пор в себя прийти не может.
— Я ничего этого не знала! Ни про покушения — ничего! — растерянно заявила Пиррола.
— Больше поговорить не сможем — вон к нам весь выводок Кубинских направляется. Раз в неделю мы будем оставлять тебе письма в ресторанчике «Под вязами». Письма для нас передавай туда же, на имя госпожи Митчел, — Илуна проговорила всё это очень быстро и успев закончить до появления рядом с ними дочерей барона Кубинского.
Костуш встретил почтительным поклоном подошедших троих дочерей наследника княжеского престола.
Старшая из сестёр — Бореска, радостно улыбнулась в ответ и сказала:
— Костуш, ты обязан к следующему Новому году сочинить нам сказку для спектакля! Я уже раньше маму просила, чтобы тебя нашли и привели, но из-за этой гадкой чумы это стало невозможным. И вот сегодня, так удачно — сам здесь появился. Никакие возражения не принимаются — ты нам должен сказку!
— Я постараюсь, достопочтенная Бореска, — ответил Костуш.
В начале эпидемии, Костуш, чтобы отгородиться от действительности, постоянно считал в уме до тысячи, закончив, начинал по новой, стараясь таким образом занять по возможности мозг, а не сосредотачиваться на окружающих его картинах смерти.
Немного позже
