С добрым утром (СИ) - Грэй Саймон

— Присаживайтесь, капитан, — холодно встретил валашца худощавый светловолосый мужчина в щегольском мундире, сверля его льдинками водянисто-серых глаз. — Мы связались с вашим руководством в Павлограде, и, с этого момента, дело полностью переходит под контроль столичного управления. Докладывать будете лично мне. Всё ясно?

— Так точно, господин полковник.

— Хорошо. Моя фамилия Железнов, — всё также холодно представился хозяин кабинета. — Я уже ознакомился с вашими предыдущими рапортами, поэтому в двух словах — что произошло с объектом за последние сутки?

Стараясь не вдаваться в излишние подробности, Юрген поведал о событиях прошлой ночи и сегодняшнего утра. Выслушав отчёт, полковник ненадолго задумался, поглаживая тонкими пальцами гладко выбритый подбородок.

— Значит так, — наконец заговорил Железнов. — Сейчас возьмёте два взвода спецназа и вернётесь к порталу. Ваша задача организовать безопасный проход к портальным камням. Для охраны спуска в канализацию можете привлечь полицию, спуск в катакомбы — только спецназ тайного сыска. После этого свяжетесь со мной, и я пришлю людей, способных снять печати и заново активировать портальные камни. Всё ясно?

На стол легла подвеска для амулета связи.

— Так точно, господин полковник.

— Выполняйте. И в восемнадцать ноль-ноль жду вас с докладом.

Из кабинета под номером пятьсот двадцать четыре Юрген вышел в самых противоречивых чувствах. Услышав, что дело переходит под контроль столичных коллег, он был готов ко всему — что его отстранят, что его посадят в ближайшую камеру, что его отошлют обратно в Роквилль… Но что его оставят на этом деле и активно привлекут к работе — такого он не ожидал совсем. Казалось бы, всё логично — на носу грандиозный праздник, людей не хватает, вот и решили предоставить опростоволосившемуся провинциалу шанс исправить ошибки. Однако чуйка сыскаря, путь заржавевшая и покрывшаяся пылью, сейчас активно выла дурниной. Приказ столичного полковника откровенно пованивал и хорошо, если по завершении дела все неприятности ограничатся загубленной исключительно карьерой…

***

В этот раз он пришёл в сознание отдохнувшим, бодрым и полным сил. Словно хорошенько выспался в мягкой удобной постели, не тревожимый демонами подсознания. Глубоко вздохнув, Святослав открыл глаза и попытался приподняться, но…

— Это уже начинает входить в привычку, — раздражённо пробормотал мужчина.

Непонятную столешницу сменила гладкая каменная плита, верёвки — надёжные стальные цепи, но в целом ситуация не изменилась. Он по-прежнему был пленником. Прикрыв глаза, археолог попробовал восстановить в памяти события, последовавшие за неожиданным «спасением» из лап москвичей. После того, как парящая в воздухе столешница миновала порог, она ещё несколько минут продолжала движение в полной темноте — кем бы ни были «спасители», освещением катакомб они не озаботились. Затем во тьме раздался шорох, на лицо археолога легла чья-то тёплая ладонь (чуть не вызвав преждевременную остановку сердца и опорожнение мочевого пузыря) и он тут же отключился.

Более в голове ничего не всплывало. Вздохнув ещё раз, Святослав открыл глаза и принялся изучать окружающую обстановку. Прямоугольное помещение, метров эдак шесть на пять. Стены из отполированных каменных плит. Что за камень, Болотников определить не смог, ибо никогда не был силён в геологии — то ли мрамор, то ли гранит. На плитах — несколько октограмм и множество символов, в которых он с некоторым трудом смог определить эльфийский язык. Всё это художество освещено магическими светильниками, дающими ровный неяркий свет. Из мебели только плита в центре комнаты с прикованным на ней пленником…

— Эй! Есть кто живой? — громко поинтересовался Древний у единственной в комнате двери.

Однако сколько он не прислушивался, в ответ не раздалось даже шороха.

— Помогите! Защемление… Началось… Умираю…

Тишина. Позвенев для проформы цепями и убедившись, что держат они на совесть, Свят прикрыл глаза и попытался обдумать происходящее. Ничего путного в голову не лезло и незаметно для себя, он опять задремал. Из дрёмы его вырвал негромкий лязг засовов. Распахнув глаза и приподняв голову, археолог увидел, как в комнату заходит несколько эльфов. Пара минут — и возле стоявшей в центре комнаты плиты появился резной стул, столик, кувшин и пара бокалов, искусно сделанных из серебра и хрусталя. После чего, не издав ни звука, остроухие покинули помещение, а на пороге появился второй по счёту эльф, к которому можно было применить слово «старый».

Хотя какого чёрта! Если профессорский слуга напоминал мудрого и невозмутимого дворецкого предпенсионного возраста, то вошедший был тем, кого уважительно именуют «старец». Седые, как лунь, волосы ниже лопаток собраны в небрежную косу, переплетённую чёрными траурными лентами. Исполненное мудрости лицо покрыто густой сетью морщин. Голубой халат с тёмно синей окантовкой, расшитый золотой нитью, из-под которого проглядывали носки мягких замшевых туфель. В правой руке — простой посох. Ни дать, ни взять — восточный мудрец или учитель кунг-фу, разве что торчащие из седых волос беличьи уши немного выбиваются из образа.

— Здравствуй, Святослав, — негромко поприветствовал пленника старец, подходя ближе.

— День добрый, — полувопросительно ответил Свят, с нескрываемым интересом оглядывая своего гостя.

— Интересно. Раньше на приветствие люди обычно отвечали «Пошёл на хрен», «Сдохни, ушастый» или просто стреляли, не утруждая себя разговорами.

— «Раньше» — это когда?

— Девять веков назад, когда человечество появились в мире Маи'Фин, — пояснил старик, разливая содержимое кувшина по бокалам.

— Насколько мне известно, в то время эльфы тоже не особо утруждали себя приветствиями, предпочитая метать в незнакомцев огненные шары или тыкать острыми предметами, — возразил археолог, наблюдая за манипуляциями собеседника.

— И то верно, — согласился тот, поднося к губам Святослава один из бокалов. — Не самое лучшее время.

В бокале оказался какой-то сок из неизвестных человеку плодов. Он освежал, бодрил и даже вносил некоторую ясность в переполненную мыслями голову. Опустошив бокал до дна, Болотников поблагодарил гостя и примолк в ожидании дальнейшего разговора. Старец поставил опустевшую посуду возле кувшина и устроился на стуле, задумчиво разглядывая пленника.

— У тебя, наверное, множество вопросов, — наконец проговорил он. — У меня тоже есть парочка. Так почему бы нам немного не поговорить?

— Согласен, — кивнул Древний. — Вы не против, если я начну?

Старик степенно кивнул, устраиваясь поудобнее.

— Первый вопрос довольно банален, хотя с недавних пор я задаю его всё чаще и чаще: кто вы и где я?

— Моё полное имя тебе ничего не скажет, так что можешь называть меня Лэйваль. А находишься ты в замке Весенней листвы, что расположен в лесах, которые вы, люди, называете Восточными.

— Ого! И как я тут оказался?

— Разве сейчас не моя очередь спрашивать? — усмехнулся старик, отпивая сок из второго бокала.

— Простите. И где только мои манеры?

— Ничего страшного. Скажи, как тебе удалось прожить столько лет и сохранить тело в таком… приличном состоянии?

— В смысле? — насторожился Болотников, которому вопрос совершенно не понравился. — Сколько столько?

— Больше девятисот. Ты ведь тот, кого сегодня называют Древним, не так ли?

Святослав замолчал, лихорадочно обдумывая варианты ответа. Если Шим'Л'Зар мог наблюдать рождение Империи и прочих государств, то сидевший рядом старикашка вполне мог ходить в атаку на выживших после слияние миров людей. Впрочем, исходя из вопроса, он уже знал ответ и его больше интересовали подробности, нежели подтверждение, что пленник и в самом деле пришелец из прошлого.

— Гибернация, если вам это о чём-то говорит, — наконец с неохотой протянул археолог.

— Погружение организма в длительный сон с помощью низких температур и специальных препаратов? У людей были такие технологии?