На абордаж! (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович

— Определите господина шкипера в свободный номер. Никаких побоев и притеснений! Кормить по суточной норме цитадели!

— Слушаемся! — рявкнули служаки.

Делать нечего. Встаю и выхожу в коридор, где меня сразу сжали с двух сторон. Что-то подобное я предполагал. Фальтус сдал нас с потрохами. Как еще не рассказал, что именно я водил пиратов на «золотой караван»! Надеюсь, Тира вовремя прищемила ему язык! Иначе полковник вздернул бы меня на плацу без суда и следствия. Полномочия у Сезнека должны быть огромные. Суржа — военный город и морская база. Тут не до сантиментов.

Меня долго вели по извилистым коридорам, похожим на выгрызенные гигантскими червями ходы в камне. Вспоминаю, что известно о крепости Суржа. Построена на гранитном основании, выходящим к морю. Цитадель возводили не один десяток лет, угробили кучу рабов, привлекали даже магов, чтобы углубиться в горные породы. Меня, по-видимому, ведут в самое основание крепости. Не хотелось думать, какая тяжесть находится над моей головой. Случись обвал — придавит как букашку.

— Заходи, — буркнул один из сопровождающих и распахнул узкую дверь с маленьким оконцем, которое сейчас было прикрыто железной задвижкой. — И не вздумай шуметь. Здесь не любят беспокойных сидельцев.

Тюремная камера с узкой шконкой с соломенным матрасом и грубым одеялом. В углу — жестяное ведро с характерным запашком. На каменном выступе, играющем роль стола, примостился магический фонарь, дающий хоть немного света. Окна нет. Хрен сбежишь.

Дверь захлопывается, отрезая меня от внешнего мира. Н-да, вот это нора. Если рассуждать здраво, гноить меня просто так не станут. Скорее всего, посадили на пару-тройку дней, чтобы как следует довести до кондиции, а потом выдавить с меня все, что я знаю. Наивными дарсийцы не были. Корабль, на котором мы шли, пиратский. Да еще с похищенной и пропавшей пять лет назад Тирой. Странность, которую нужно распутать до самого конца.

Я лег на шконку, прикрылся тонким потертым шерстяным одеялом и заснул.

****

«Мариновали» меня два дня, не меньше. Я это определил по кормежке, которую исправно приносили в камеру каждые несколько часов. Ничего особенного: каша на воде, кусок хлеба, жидкая гороховая или бобовая похлебка с волокнами мяса. Лишь бы не сдох раньше времени.

Парашу, слава богам, выносил какое-то зачуханное существо в рванье. Может, какой-нибудь каторжанин, трудящийся в цитадели на благо королевства. Отрабатывает свои преступления…

Дверь со скрежетом распахнулась, и в каморку зашел старик в богатых одеждах. На нем был темно-коричневый камзол с серебряными пуговицами, на обшлагах вьются золотые нитки, сплетаясь в замысловатые узоры. Кожаные башмаки, белые чулки, на голове шляпа с серебряной пряжкой. Постукивая тростью, старик прошел к шконке, брезгливо поправил одеяло, чтобы не садиться на продавленный матрац.

— Закрой дверь, — густым повелительным голосом произнес он, и стражник мгновенно исполнил приказание.

Я с любопытством смотрел на странного посетителя, стоя у противоположной стены. Только что провел комплекс гимнастики, чтобы мышцы не застаивались, поэтому постарался быстрее привести учащенное дыхание в норму.

— Догадываешься, кто я такой? — недовольно буркнул старик.

— Эррандо Толессо, — киваю в ответ. Признаться, я ждал его посещения, но отбрасывал эту мысль как мало осуществимую. Значит, Тира не бросила меня.

— Соображаешь, — хмыкнул дед. — Внучка мне мозг выклевала, требуя, чтобы я поспешил в Суржу спасти какого-то молодого авантюриста.

— Вы были рады видеть леди Тиру?

— Не твоего ума дела, парень! — старик Толессо засопел. Видимо, получил от любимой внученьки по полной программе. Представляю, сколько нового узнал Эррандо про себя!

— А где она сама? — подпирая стену, спросил я.

— Дома! Нечего ей разъезжать и хлопотать за проходимца.

— Я не проходимец.

— Помолчи! Я еще не разобрался окончательно, что за хитрость ты затеял, спасая девчонку. Вся ваша история побега необычна, но не настолько, чтобы я расплакался от умиления. Чего ты хочешь за Тиру?

— Она вам не говорила?

— А сам не в состоянии сказать? Или язык отсох? — пристукнул тростью Эррандо. — Говори, чего надо.

— Во-первых, вытащить меня из этого клоповника. Второе, дать достойную награду, помочь с дворянским титулом. Деньги на это дело есть. Хочу осесть в Дарсии и начать новую жизнь. Ну и прошу руки вашей прекрасной внучки.

Наступило зловещее молчание. Я внезапно услышал треск дерева. Этот неласковый дедуля так сжал трость, что она едва не раскололась. Нихрена себе, силища у пенсионера!

— Не много ли хочешь, щенок сиверийский?

— О, вы уже знаете, кто я такой? — надо понахальнее с дедушкой. А то возомнил себя пупом земли. — В таком случае, грубость с вашей стороны неприемлема. Не заслужил я ее. Давайте договариваться. Вы бы знали, сколько сил я затратил, чтобы уговорить леди Тиру вернуться домой! Она очень обижена…

— На кого она обижена, знаю. Переживу, не маленький. Награду свою получишь… Когда выйдешь отсюда. Но насчет дворянства не ко мне вопрос. С кем договаривался, с того и требуй.

— Он не слишком спешит сюда, — ухмыльнулся я.

— Думаю, скоро появится, — Эррандо положил трость на колени и задумался. — Вижу, гнильцы в тебе нет. И внучке моей помогал от души. А она всегда была девочкой прямой, ложь и двуличие человеческое видела ясно. Твою хитрую игру различила бы мгновенно. Поэтому и не доверяла Лихому Плясуну. И ты правильно обозначил свою позицию. Любишь деньги — это правильно, ненавижу тех, кто краснеет, когда ему предлагаешь за услугу, ломается как девственница, а у самого душа продажная, как у шлюхи. Помощь бывает бескорыстной, я понимаю. Но не в таком случае… Я открою счет в банке Скайдры на твое имя. Кстати, на какое?

— Игнат Сирота.

— Хм, ладно. Пятьдесят тысяч полновесных золотых риалов устроят?

— Мало свою внучку цените, уважаемый!

— Цыц! Каков нахал! Ты еще и торгаш!

— Таким родился, — развел я руками. — Двести тысяч. Сами понимаете, риски огромные. Надо еще дворянство свое как следует укрепить. Взятки, рты заткнуть недовольным, ну и прочие неудобства.

Эррандо впервые посмотрел на меня с интересом. Что-то в его седой голове закопошилось.

— Крови не боишься? — неожиданно спросил старик.

— Не боюсь, но зря лить не собираюсь.

— Правильно. Кровушка — дар бесценный, за нее и спросить могут. Ладно, сто пятьдесят тысяч у тебя, считай, есть. Желаю удачи, Игнат. И спасибо за хлопоты, которые ты мне подкинул. Мог бы Тиру на десять деньков позже вернуть.

Ну и язва же этот старый хрыч! Но я оказался прав! Упертость старика связана со вступлением Тиры в наследство!

— Неужели я не заслужил доброго слова? — с наигранной горечью спросил я.

— Я уже поблагодарил тебя, — ухмыльнулся Толессо. Он остановился возле двери и добавил с какими-то странными нотками в голосе: — Когда к тебе придет лорд Торстаг, соглашайся на то условие, которое он поставит. Не дергайся, не вылезай из шкуры, поступи по уму. Согласишься — выйдешь на волю с всеми привилегиями, которые тебе были обещаны. Иначе сгниешь здесь и людей своих погубишь.

Старик ушел, оставив меня в раздумьях. О чем-то он хотел меня предупредить, а догадываться самому придется. Значит, нужно согласиться на какое-то условие, от чего зависит моя дальнейшая судьба. Конечно, я сам дурак, отправился в Дарсию вместо Сиверии, но ведь задание лорда Келсея до сих пор не выполнено. Да, Королевский флот сейчас начнет охоту за пиратами, частично отвлекаясь от военных действий. Это даст небольшую фору имперской армии и флоту, а вот что дальше делать? И кто же этот чертов агент, с которым не пересекла меня судьба. Грешным делом, думал об Аттикусе, но он как-то не вписывается в роль шпиона.

Торстаг навестил меня следующим днем, когда стало накатывать бешенство от безысходности, отрезанности от мира. Что там, за толстыми стенами цитадели? Как там мой корабль, друзья?