Запретный атрибут - Литера М
Жаловаться, впрочем, было грех, уже дважды данная способность спасала ему жизнь. Обретя её относительно недавно, он хранил в секрете такой удобный и одновременно опасный навык.
Придя в себя, на что у него ушло не менее пяти минут, Понтий осознал, что находится не в самом удачном месте. А именно, во внутреннем дворе украшенного лепниной богатого особняка. При этом в целом ему повезло: во дворе отсутствовали натасканные собаки и его не увидел обычный для богатых домов дежурный.
Оглядевшись, беглец сообразил, что он находится в престижном столичном районе. Где-то рядом, в одним из находящихся поблизости особняков, располагался вход в тайную резиденцию Императора.
Судя по всему, он удалился от точки своего исчезновения метров на четыреста. Скорее всего охрана будет искать его внутри резиденции, решив, что имеет место быть какое-то особо хитрое сокрытие. И лишь через какое-то время, может даже часа через полтора, начнутся полномасштабные поиски.
Привлекая внимание редких хорошо одетых прохожих, Понтий подпрыгнул, ухватился за верх столба и, легко подтянувшись, ограду перепрыгнул, оказавшись на мостовой.
Одарив окружающих виноватой улыбкой, он, как ни в чём не бывало, направился прочь от этого места.
В голове тем временем рождался весьма бесшабашный план.
Строго говоря, столкись он с подобной ситуацией умозрительно, выбор его состоял ровно из двух пунктов — затаиться или же предпринять ряд шагов, делающих повторную попытку его устранения невыгодной.
Прочувствовав ситуацию собственной шкурой, Понтий, откровенно удивляя сам себя, обнаружил, что полумеры более неприемлемы. Он решил сражаться, если сражением можно назвать попытку болезненно отомстить.
Выйдя на проспект, беглец попытался поймать извозчика, сев в результате в запряжённый гнедым жеребцом тарантас. Возница оказался горяч и явно пребывал не в духе. Расстройство его, как заключил Понтий, было связано с финансовыми потерями, ведь стоило пассажиру заявить: «Гони к зданию секретной службы, государственное дело, крону дам», как он приободрился и погнал так, как гонять по столичным улицам нельзя категорически. Именно из-за этого на перекрёстке их остановил патруль, избавится от которого удалось предъявив жетон высокопоставленного имперского чиновника.
Как итог, до расположенного в северной части столицы управления Понтий добрался в рекордные двадцать пять минут.
Безусловно, имперская секретная служба и близко не могла уместиться в одном единственном здании. Да она и не пыталась. На деле секретная служба представляла собой целый изолированный от остального города квартал.
Прибыв на место и зайдя на проходную, Понтий предъявил документы и, пройдя короткую магическую проверку, попал на территорию. Ощутимо упростило задачу то, что до последнего своего назначения, он проработал в данном месте около десяти лет, пока два года назад его не направили наводить порядок в армейском снабжении.
Прикинув сколько у него есть времени, мужчина решил, что, прежде чем решат дать приказ о его всеимперском розыске, пройдёт примерно час, может два, чего должно хватить для завершения весьма рискованного дела. А вот дальше будет сложнее.
Добравшись до здания архива и опять же без каких-либо задержек минув пост, Понтий предстал перед местными архивариусами. Везло, начальником смены стоял его бывший сокурсник, который не так давно просил пристроить на хорошее место окончившего университет сына.
— Здравствуй Аверс, ты не сильно занят? — без раздумий «оседлал» знакомца Понтий.
— Ты же знаешь, на этой чёртовой работе ты либо занят, либо очень занят. А что у тебя? — отрываясь от толстого журнала, в который он что-то аккуратным почерком вносил, поинтересовался работник.
— У меня уголовно наказуемое деяние, — пошутил Понтий. — Необходимо кое-что копнуть в закрытой части архива.
— Какой уровень доступа? — насторожился собеседник.
— Третий.
— Скажешь ещё, «уголовно», — улыбнувшись, отложил журнал Аверс.
Не прошло и двух минут, как Понтий уже спускался по ведущей под землю лестнице. Вела она, впрочем, не особо глубоко, а в точке назначения оказалось тепло и сухо.
Попав в зал с высокими потолками и чуть ли не с упирающимися в эти потолки стеллажами, Понтий не без сожаления увидел, что в хорошо освещённом зале людно. Вероятно, шла плановая проверка материала, так как около десяти работников лазили по лестницам, доставая с полок папки или ящики, которые первым делом складывали на столы.
Впрочем, работе архива это не мешало.
— Мне нужна информация по капитанам Ленграмского воздушного флота, занявшим свои должности в последние два года, — попав в архив, попросил Понтий.
— Опять отец покоя не даёт? — сочувственно поинтересовался Аверс.
Обречённо кивнув, мол, такова она — сыновья доля, он принялся ждать пока архивариус, оторвав от работы нескольких младших служащих, найдёт и опишет запрошенные материалы.
Наконец Понтию вручили стопку пыльных и не очень документов, после чего сопроводили его в один из имеющихся здесь ознакомительных кабинетов, в котором, как человека проверенного и имеющего соответствующие допуски, оставили в спокойном одиночестве.
Половина дела была сделана.
Отложив документы на край стола, Понтий взял верхний журнал, открыл его и минут пять вникал в неожиданно подробное личное дело. Из прочитанного следовало, что некий Риго Маларис попал на занимаемую должность почти исключительно благодаря связям, имеет склонность к разгулу и не гнушается посещением дешёвых борделей.
Строго говоря, и имперские «морячки» были не сахар, однако, изучая информацию, Понтий всё больше убеждался, что в Империи этому человеку воздушное судно категорически бы не доверили. Как минимум, взбунтовались бы старпомы и младший офицерский состав.
Чтение отвлекло и успокоило. Разгорячённый разум пришёл в норму. По привычке взяв чистый лист и самопишущее перо, мужчина закрыл глаза и погрузился в восстанавливающую медитацию.
До поставленной цели предстояло преодолеть метров двести. С текущим запасом ментальных сил подобный рывок был равносилен самоубийству, отчего требовалось восстановится и отдохнуть. Чем, получив для отдыха подходящее место и время, Понтий и занялся.
* * *
— Понтий, Понтий, просыпайся. Ты слышишь меня? Тебя ищут! — плечо Понтия трясла чья-то рука, а в ухо шептал взволнованный голос.
Открыв глаза, Понтий встретился взглядом с Аверсом. На лице архивариуса имелся целый букет эмоций в том числе и явный страх за собственную шкуру.
В студенческие годы Аверс носил позорную кличку «сопля». Она не только указывала на низкий статус его отца, но и недвусмысленно намекала на трусость и мягкость своего носителя.
«Однако, не сдал…» — глядя на взволнованное лицо сокурсника, коротко и удовлетворённо подумал Понтий, после чего прислушался к своему ментальному состоянию.
Маноканалы, которые несколько часов назад подверглись истощающей нагрузке, пришли в норму, да и тело чувствовало себя хорошо отдохнувшим. Напрашивался вывод: из медитации он провалился в самый обычный крепкий сон. Получилось ужасно глупо, но, как говорится, в масть.
— Кто
