Техномагикус - Владимир Алексеевич Абрамов
— Хочешь сказать, что мною управляли, словно нежитью? — широко распахнула она глаза и полыхнула яростью.
— Я это прямо говорю. Со мной пытались сделать то же самое. Это обычная практика в Зелтоне — строгий контроль магов. Шаг влево или вправо — побег, прыжок на месте — попытка улететь.
— Это отвратительно!
— Согласен. Поэтому я тебе помог. Не хотелось бы, чтобы первая понравившаяся мне в этом мире девушка погибла из-за желаний зарвавшихся магов.
— А твой артефакт… — она вздрогнула и приложила правую ладонь к виску.
— Безвреден. Не беспокойся, я руководствовался исключительно твоей безопасностью. Тебе рассказали о том, что один из твоих артефактов является портальной меткой?
Хмурая полудроу некоторое время колебалась, но в итоге приняла решение и твёрдо кивнула.
— Да. По задумке ты должен был доставить меня в свой штаб, а после этого туда порталом переправили бы элитный отряд боевых магов во главе с магистрами и архимагом Ромеро. Если бы ты меня раскрыл до этого, то я должна была активировать пояс.
— Я так и думал. А о том, что пояс могут активировать удалённо, тебе тоже сказали?
Девушка прямо через мантию руками впилась в пояс и испуганно замерла.
— Нет.
— Не бойся. Стенки моего летательного аппарата экранированы от магии. Пока ты тут, сигнал не пройдёт, а портал не откроют. Всё исключительно в твоих руках. И если вдруг ты всё же решишь взорвать все вокруг — это будет исключительно твоё, а не навеянное извне желание.
Ирая решила довериться парню. Она устало откинулась на спинку.
— Андрей, скажи, зачем ты всё это делаешь?
— Всё — это что?
— Наслал голод на народ, убиваешь людей, хочешь уничтожить королевство?
— Ирая, не знаю, что тебе говорили, но два из трёх утверждений ложь. Я никого и пальцем не тронул. Голод наслали на вас ваши же правители. Они упорно меня преследовали и хотели убить. Я создал защищённый лагерь в пяти тысячах километров от вашей страны, создал големов для его охраны и фабрику для постройки городов. Скажи, пять тысяч километров достаточное расстояние, чтобы ко мне не лезть? Я же находился вне пределов власти Зелтона.
— Достаточное. Но люди же гибли.
— По собственной глупости. И гибли лишь солдаты. Они напали на моё жилище, причём тогда, когда меня там не было. Естественно, охранные големы принялись выполнять программу по защите. ЗАЩИТЕ! Понимаешь? Они защищали моё имущество. Если убийц, которые проникли в дом к купцу, загрызут дворовые псы, ты тоже будешь винить во всём купца? Мол, какой он мерзавец и негодяй, раз не дал себя убить благородным разбойникам?
— Нет, но… — она замолкла, и так и не смогла подобрать аргументов, поскольку их не было. — А голод?
— Ваши маги уничтожили накопитель, который питал производственный артефакт. Он взорвался, что закономерно вызвало катаклизм. У нас любой ребёнок знает о том, что не стоит уничтожать сверхмощные накопители артефактов. Разве у вас не так?
— Нас этому учат, — кивнула она.
— Вот видишь? Вас этому учат. Значит, ваши маги не могли этого не знать. Тем не менее, они это сделали. В таком случае, почему ты винишь меня, а не тех магов, которые отдали подобный приказ? Это же именно Совет магов Зелтона и король вашей страны приняли такое решение, следовательно, и во всеобщем голоде виноваты они.
— Но ты же угрожал уничтожать наши города?
— Угрожал, — грустно вздохнул он. — На самом деле я не собирался этого делать. Я надеялся напугать правительство Зелтона, чтобы эти уроды отдали мне координаты Земли. Я ведь действительно лишь хочу вернуться домой.
— Эм…
— Говори, не жмись. Свои же люди.
— Думаю, что этих координат уже нет.
— Я тоже так думаю, — грустно вздохнул он.
— Но ты всё ещё готов уничтожать города!
— Нет.
— Нет? — в глазах Ираи появились нотки надежды.
— Это был блеф для тебя из-за промытых мозгов, чтобы потянуть время и дать артефакту почистить твою голову от мусора. На самом деле у меня другой план.
— Какой же?
— Хм… — смерил он оценивающим взором. — План простой, как сандалии — завоевать этот мир, после чего уничтожить голод и нищету, дать кров и образование бездомным детям, избавиться от болезней, построить везде хорошие дороги, школы, больницы. Дать всем жителям хорошее образование и работу. Принять свод законов, в том числе и трудовое право с восьмичасовым рабочим днём и двумя выходными в неделю, плюс месяц отпуска каждый год и оплачиваемый отпуск по болезни.
— Всем? Даже крестьянам?
— Всем-всем, от крестьян и рабочих до ремесленников. В моей стране не будет разницы по происхождению и расовой принадлежности. Естественно, бедные и богатые останутся, так уж устроен мир, что полностью искоренить бедность невозможно. Но бедным я постараюсь обеспечить такой же высокий уровень образования и медицины, как и любым другим гражданам, поэтому у них появятся шансы на успех. Более того, не будет разницы, кто ты: дворф, эльф, дроу, человек или полукровка. У всех будут равные права, для всех будут одинаковые законы, и не важно, землепашец это или аристократ — отвечать за одно и то же преступление оба будут одинаково.
— Это невозможно.
— Возможно, Ирая. Возможно. Я сам выходец из такого мира. Это будет сложно. Невероятно тяжело. Вначале прольётся много крови, будут море слез и тонны криков. Но невозможно изменить мир к лучшему, не сломав худший. Такого в реальной жизни не бывает. Зато в будущем, уже лет через тридцать, мир изменится. Следующие поколения будут жить в раю по нынешним временам. И они уже будут воспринимать этот рай как данность, будто так было всегда. А потом мы полетим к звёздам и отправимся в необжитые другие миры, создавая огромную империю. Мы будем превращать безжизненные планеты в пригодные для жизни. Через столетия не останется ни дроу, ни эльфов, ни людей, ни дворфов, поскольку все настолько смешаются, что станут единой расой магикусов.
Ирая зависла, переваривая свалившуюся на голову информацию. У неё перед глазами как вживую рождались картины идеального мира, где таких полукровок, как она, никто не будет шпынять, мучить или бояться. Лучший мир, в котором простая дочка поломойка может стать кем угодно и, главное, там аристократов будут судить ровно так же, как и простых людей.
Из созерцания её вырвал голос парня:
— А теперь ответь мне: ты присоединишься ко мне или продолжишь вершить волю
