Философ - Сергей Петрович Щербаков
Сергей вспомнил, как не раз замечал, что Николай приходил на смену с похмелья. Теперь стало ясно, откуда у простого рабочего деньги на ежедневные возлияния.
Внезапно Сергей оказался в цехе. Часы показывали начало двенадцатого. Он увидел, как бригадир подошел к пульту управления. Василий Кузьмич огляделся по сторонам, убедился, что никто не смотрит, и начал крутить какие-то рычаги. Сергей понял — сейчас все случится.
Бригадир отошел от пульта, вытирая вспотевший лоб. Он поймал взгляд мастера и едва заметно кивнул. Тот ответил таким же кивком.
Сергей чувствовал, как нарастает напряжение. Он хотел крикнуть, предупредить людей. Но никто его не слышал. Он был лишь безмолвным наблюдателем.
Мастер подошел к рабочим: «Так, мужики. Сейчас будем пробный запуск делать. Новую технологию осваиваем. Чур, без самодеятельности. Все по инструкции».
Рабочие недоуменно переглянулись. Какой еще пробный запуск? Почему не предупредили заранее? Но спорить с начальством не стали.
Сергей видел, как мастер отводит в сторону Николая: «Колян, ты вот тут встань. Как начнется — сразу рычаг дергай. Понял?» Николай кивнул, хотя по его лицу было видно — ничего он не понял.
Бригадир тем временем собрал вокруг себя остальных рабочих: «Значит так, мужики. Сейчас важный эксперимент будет. От нас зависит, получим премию или нет. Так что глядите в оба».
Сергей чувствовал, как нарастает гул в трубах. Давление поднималось. Он видел, как мастер нервно поглядывает на часы. Как бригадир утирает пот со лба. Как недоуменно озираются рабочие.
И вот настал момент. Труба не выдержала. Раздался оглушительный грохот. По цеху разлилась огненная река расплавленного металла. Крики, паника, суматоха.
Сергей в ужасе наблюдал за происходящим. Он видел, как мастер и бригадир, изображая панику, выводят людей из цеха. Как Николай, не понимая, что произошло, застыл у рычага. Как остальные рабочие в страхе бегут к выходу.
Картина снова изменилась. Сергей увидел, как в кабинете директора собрались заговорщики. Директор мрачно смотрел на подчиненных: «Ну что, добились своего? Теперь точно комиссия нагрянет».
Начальник цеха оправдывался: «Дмитрий Степанович, мы же как лучше хотели. Чтоб концы в воду». Мастер поддакивал: «Да, все по-умному сделали. Комар носа не подточит».
Директор махнул рукой: «После драки кулаками не машут. Теперь наша задача — отвести подозрения. Чтоб все выглядело как несчастный случай. Ясно?» Все согласно закивали.
Сергей чувствовал, как его охватывает отчаяние. Он понял, что правды не добиться. Система защищает своих. А он — чужак, выскочка, идеалист. Такие долго не живут.
Картина снова изменилась. Сергей увидел, как в заводской столовой судачат работницы: «Слыхали? В третьем цехе авария. Говорят, труба лопнула». «Да ладно! А я слышала, что кто-то напортачил». «Нет, девоньки. Тут дело темное. Поговаривают, неспроста все».
Сергей хотел крикнуть, рассказать правду. Но никто его не слышал. Он был лишь безмолвным наблюдателем.
Снова кабинет директора. Тот разговаривает с каким-то чиновником: «Да, несчастный случай. Проводим расследование. Виновные будут наказаны». Чиновник кивает: «Смотрите, чтобы без шума. Нам скандалы ни к чему».
Сергей понял, что правды не будет. Система защищает сама себя. А он — лишь песчинка, которую смыло волной.
Вновь заводской цех. Рабочие собрались вокруг нового мастера: «Значит так, мужики. Работаем как обычно. Никаких разговоров о случившемся. Ясно?» Все молча кивают.
Сергей понял, что его жертва была напрасной. Система оказалась сильнее. Она переварила его, выплюнула и продолжила работать как ни в чем не бывало.
Снова мелькнула сцена в раздевалке. Рабочие переговариваются: «Слыхал? Начальству премии выписали». «Да уж. За борьбу с несчастными случаями». «Вот так-то, брат. Кому война, а кому мать родна».
Сергей чувствовал, как его охватывает безысходность. Жизнь продолжается. Завод работает. А он… Он стал лишь страницей в истории. Страницей, которую все постараются поскорее забыть.
Снова мелькнула сцена в цехе. Новый мастер проводит планерку: «Так, мужики. План горит. Надо поднажать. Сверхурочные оплатим как положено». Рабочие довольно переглядываются.
Сергей понял, что ничего не изменилось. Новый мастер, как и старый, готов идти на нарушения ради выполнения плана. И рабочие рады подзаработать. Никто не думает о последствиях.
Вновь кабинет директора. Тот разговаривает с представителем министерства: «Да, товарищ начальник. План перевыполняем. Люди стараются». Чиновник довольно кивает: «Молодцы. Так держать. К празднику премия будет».
Сергей чувствовал, как его охватывает отчаяние. Неужели вся его борьба была напрасной? Неужели ничего нельзя изменить?
Снова заводской двор. Рабочие собрались у стенда с показателями: «Гляди-ка, снова в передовиках!» «Да уж, директор наш умеет дела вести». «Точно. Не зря его орденом наградили».
Сергей понимал, что правда никому не нужна. Всех устраивает существующий порядок. Красивые цифры в отчетах, премии, награды. А что за этим стоит — никого не волнует.
Картина снова изменилась. Сергей увидел, как в кабинете директора собрались все участники заговора. Директор поднял бокал: «Ну что ж, товарищи. За успешное разрешение ситуации!» Все дружно чокнулись.
Начальник цеха довольно потирал руки: «А ловко мы все провернули! Комар носа не подточит». Мастер поддакивал: «Да уж, комиссия ничего не нашла. Все шито-крыто».
Бригадир Василий Кузьмич хмыкнул: «А Сергей-то наш… Не ожидал я от него такой прыти. Думал, тихоня-тихоней». Директор нахмурился: «Ладно, не будем о грустном. Главное — проблема решена».
Сергей чувствовал, как внутри все клокочет от возмущения. Но что он мог сделать? Он был лишь тенью, призраком, бессильным свидетелем происходящего.
Снова мелькнула сцена в цехе. Рабочие переговариваются: «Слыхал? Начальство премии получило». «Да уж, за успешное проведение реконструкции». «Вот так-то, брат. Кто у кормушки — тот и в шоколаде».
Сергей понимал, что его жертва была напрасной. Система оказалась сильнее. Она переварила его, выплюнула и продолжила работать как ни в чем не бывало.
Вновь кабинет директора. Тот разговаривает по телефону: «Да, товарищ секретарь обкома. Конечно, приняли меры. Больше такого не повторится». Положив трубку, директор усмехнулся: «Еще как повторится. Только теперь будем умнее».
Сергей чувствовал, как его охватывает безысходность. Жизнь продолжается. Завод работает. Планы перевыполняются. А он… Он стал лишь досадной помехой, о которой все постараются забыть.
