Дорога 2 (СИ) - Коруд Ал

Все это время, когда хозяин носился, как угорелый по всей реке, стройка не прекращалась ни на минуту. Друзья и в самом деле здорово нам помогли. Никаких задержек с поставкой материала, да еще какого материала. Наилучшего! Мастера от Товарищества были поражены качеством поставленного, и потому сами старались не оплошать. С каждым моим приездом в Вавчугу на месте нашего будущего жилища виделись зримые перемены.

Вот закончен подвал, вот вырос первый этаж из кирпича, второй делали из тщательно высушенного дуба. Чтобы наше жилище дышало, и дети росли здоровыми. Улада хоть и как собака устала, но была неимоверно счастлива. Поначалу её бесили мои непредвиденные отъезды, но я как-то сводил её в банк и показал конечную сумму на счете, что уже перевалил за полмиллиона гривен. Нам вполне хватало средств и на обустройство кафе с булочной, и на будущий ресторан. Так что сейчас её мысли были заняты подбором оборудования, утвари и персонала. В свободную минуту она постоянно возилась на новой кухне, пробуя новые рецепты. Так что меня дома всегда жали свежие булочки, пирожки и прочая сдоба. А также её многочисленные подружки с малышами. Так что и Ратибору было весело. Он уже узнавал меня, радостно гугуая, и охотно гулял.

Я в один из приездов в Портюгу встретился с речной старшиной во главе с Веригором. Попенял им, что действовали опрометчиво. Сейчас утургуты могут сделать ответный ход, а какой нам неизвестно.

— Так надобно ударить первым, — заявил резкий Садык.

— Мы пойдем так далеко? — не поверил я словам старшины.

— А зачем нам идти к их родным местам? Логово разбоя известно — Вергой.

Я вспомнил тот закрытый от посторонних поселок на острове и засомневался.

— Вергой просто так не взять.

— Но тебе же со Светозаром удалось уйти? И ты не первый.

— У вас имеются там лазутчики?

Старый Некрас заметил:

— Не наши. И план составлен. Пока река не встала, можем им кровушку пустить, да и вам потом проще будет.

Я внимательно оглядел суровые лица кормчих и решился:

— На меня не надейтесь. В деле участвовать не смогу.

— Мы и не просили. Понимаем, что у тебя, Варяг, иное предназначение. Но сможешь нам устроить защиту от их ведовства?

— Собираетесь тихой сапой подойти?

— Мы ведаем пути, — ответил мне незнакомый высокий кормчий. Его узловатые руки беспокойно метались по столу. — Бывали в тех местах. Но у проклятых вергойцев имеется защита от непрошенных гостей. И тогда они будут готовы.

— Хотите помощи, расскажите ваш план.

Нет, все-таки люди живут в Беловодье предприимчивые и удалые. И мне очень понравилась карта, которую расправил кормчий. Я бы сам не отказался от такой. Но выпрашивать не стал. С моим вновь приобретенным даром запомнить все детали и перерисовать, пусть и не так красиво, раз плюнуть. Потому внимательно оглядел тщательно прорисованные русла, острова, прибрежную местность и задал уточняющие вопросы.

— Подойдем под видом торгашей. Три лодьи нам хватит. Если будет больше, то это вызовет подозрение.

— А так нет?

— Близка осень и пороги станут бурными. Тати закупают вдоволь припасов у всех, кто хочет им продать.

— Дело! Кто пойдет?

— Опытные вои с речной стражи и наемные варяги. Ты их знаешь.

Я кивнул:

— Эти не подведут. Что от меня требуется?

— Защита от волховского глаза.

Я задумался. Таким делом еще не занимался, но вспомнил слова Константина. Я же использовал уже в Старграде артефакты, так что и тут получится. Надо будет поговорить с Чудником и Яромиром, что лучше подойдет и перед отплытием кормчих «зарядить» обереги. Но сначала испытать их на ком-то. Ведь стоит вдобавок рассчитать величину лодьи, чтобы «завеса» закрывала её полностью. На том и расстались. Если у кормчих получится, то мы совместно выжжем эту заразу с реки. И следующей весной будет проще ударить. Тот поселок — отличное место для тихой базы.

— Ветер поднялся, любый.

— Да, пора домой. Засиделись что-то.

— Надо будет на этом месте устроить беседку.

— Для кафаны?

— Чтобы развлекаться вечерами с друзьями.

— Правильно, у нас их много.

— Они будут приезжать к нам и сидеть долгими зимними месяцами.

— Так, — я задумался, — приезжать точно будут. Но где отсыпаться? В доме места немного.

В свете закатного солнца золотыми стали не только волосы любимой, но и все ей лицо.

— Да ты никак задумался о доме гостевом, любый?

— Так бизнес надо разом строить всерьез и с прицелом на будущее.

Мы поднялись, и в самом деле начало холодать.

— Какие слова у тебя незнаемые, мой странник. Что езмь «Бизнес»? Ты его частенько упоминаешь.

Я усмехнулся. Стал невольно генератором изменений в словарном запасе беловодцев. Вот и это американское словечко многие начали использовать в Портюге. Здесь и так хватает словарного запаса, оставленного «Инженерами». Иначе бы я сложнее понимал выходцев из Варягорусии с их вариантом древнерусского языка. Во всяком случае наречие в фермерских хуторах сильно отличалось от общего приречного, на котором изъяснялась основанная масса жителей.

Накинул на Уладу шерстяную шаль, слегка приобняв за талию. Сквозь одежду на меня пахнуло телесным жаром. Не удержался и сжал покрепче.

— Не здесь, любый!

Глаза Улады засверкали, разжигая меня еще больше. Мы ускорили шаг. Эх, надо бы заказать крепкую кованую кровать. И еще одну детскую.

Глава 40

Осенний рейд

Я стоял у окна и пил кафу. Осеннее ненастье всегда нерадостно и лучше наблюдать за ним из теплой, уютной кухни. Ветер срывал с деревьев последние листья, играл бурунами на реке, кидался в стекло каплями, заставляя месить грязь проходивших по дороге горожан. Не вся набережная еще в городе благоустроена. Так что по сей погоде сапоги — лучшая обувь.

Эх, не люблю эти проклятые недели поздней осени. Сумрак, холод, медленное умирание природы. Уж лучше зима, она красивей, пусть и суровей. Как смерть. Покрытая белым саваном действительность отчего-то находит в душе больший отклик, чем вот эта сырая стылость. И именно в такую слякоть мне приходится уезжать. Внизу хлопнула дверь, пахнуло свежими булочками. Пекарня уже работает. Пока отвозим выпечку в окрестные магазины и трактиры. Сама кафана еще ремонтируется, надеюсь, к зиме откроем.

В проеме двери показалось растерянное лицо Улады.

— Там твою повозку привезли от Козьмы. Ты уезжаешь? По тем же делам?

Я вздыхаю. Не хотелось раньше времени говорить жене, чтобы не печалить. Но деваться некуда.

— Будь ласка, сядь.

Улада тут же переменилась в лице. Она хорошо изучила мою манеру говорить и поняла, что сейчас дело серьезное.

— Что случилось, Олежа?

— Мне надобно уехать в Синий лес. Царица зовет.

— Куда? — задохнулась она в плаче.

Ну вот и поговорили. Чуть что — сразу крик или слезы. Но я свою женушку уже успел изучить. Поплачет и примет как данность. Не на войну же ухожу. Хотя, как сказать, куда лучше. Так что пока налью кафу нам обоим, тем более что булочки с корицей подоспели.

— Она позвала меня позавчера вечером.

Улада все так же смотрит на меня с тоской в глазах. Её до жути пугает Синий лес. Спасибо подвыпившим егерам, наговорили как-то лишнего. Про нежить и жертвенный камень. Женки не мы, мужик, они татя в доме не испугаются, но нечисть наводит на женский пол невиданную жуть. А тут вдобавок полудеревенское воспитание с истовой верой в потустороннее. Хотя чего там верить, когда в этом мире нежить можно встретить за порогом собственного жилища. А я еду в самое пекло.

— Ты поедешь с егерами?

А вот тут самое сложное:

— Нет. Я должен быть там один.