Гросс - Иван Оченков
Значит, думал офицер, враг скоро вынужден будет уйти, ведь это налет, а не десантная операция и захват в рамках наступления китайцев. И тогда «Тэнрю» вернется в руки Японии. Фрегат отремонтируют, и он будет дальше сражаться. Взорвать же его сейчас равнозначно нанесению империи огромного ущерба в миллиарды иен[42].
Окончательно решиться ему помог случай. К борту корабля подбежали двое бойцов из спецотряда Асано, с раненым командиром на импровизированных носилках. Они потребовали обеспечить им немедленную эвакуацию, так как их бот сгорел от точного попадания неприятеля.
Коммандер Асано был выше по званию, чем Ямасита. И он, преодолев последние сомнения и видя, как гибнут уже последние истребители в небе, а значит, скоро вся команда может угодить в позорный плен, приказал снять знамя, забрать тело капитана Такаока и срочно приступить к эвакуации.
Через несколько минут тяжелый штурмбот и легкий разведбот, до отказа набитые людьми, часть из которых пришлось даже разместить на верхних палубах, с перегрузом оторвались от бетона взлетки. Надсадно воя моторами, машины в кромешной тьме понеслись, едва не цепляя днищами верхушки деревьев и крыши уцелевших зданий, в сторону озера.
Чкалов успел подойти к «Тэнрю» и лично увидел, как враг убегает. Радостно оскалившись, он махнул своему экипажу рукой:
— Братцы, поднажмем, япошки сбежали!
И первым, оставив остальных далеко позади, рванул к открытым створкам десантного ангара корабля.
Колычев, вернувшись на корабль, занял место пилота, скомандовав: «От винта». После взлета, когда победоносная эскадра вместе с трофейным фрегатом легла на курс, он передал управление Татьяне, а сам вернулся в свою каюту, где лежал под присмотром Хаджиева и Искина Николай. Март присоединился к работе над восстановлением энергосвязей наследника, вливая Силу и помогая новому одаренному выстраивать систему энергообмена между аурой и телом.
Удар пятерки аякаси во главе с Асано полностью выжег старые связи Николая, но одновременно он же и буквально запечатлел проекцию образа звездного адаманта в теле и разуме стажера. Метод, вероятно действенный, но слишком опасный, а главное, запредельно сложно реализуемый, чтобы стать основой для общей системы инициации Дара.
Сейчас они во главе с Колычевым с помощью искусственного интеллекта «Ночной Птицы» поддерживали связь с изолированным в «сфере» разумом Николая. Поток энергии, который подпитывал тончайшую нить, соединяющую его сознание с телесной оболочкой, был столь значителен, что новая энергоструктура росла с огромной скоростью.
— Сокол, каков прогноз?
— За прошедшие полчаса сформировано порядка десяти процентов новой архитектуры связей. За образец была взята ваша, командир, с коррекцией под особенности пациента.
— Это означает, что мы создаем вообще новый алгоритм?
— Да, просто восстанавливать прежний не имело смысла, он был полностью уничтожен, да и не эффективен.
— Значит, понадобится еще пять часов, чтобы собрать новую матрицу?
— Неочевидно. Сейчас формируются стрежневые потоки, дальше пойдут разветвления и усложнения по слоям, это может существенно замедлить процесс. Это естественный, пусть и сверхинтенсивный процесс, подхлестывать его нецелесообразно, даже опасно.
— Логично. Нам до Питера еще сутки лететь, если не больше. Должно хватить времени, как думаешь?
— Прогноз близок к ста процентам, командир.
— Отлично. Работаем дальше.
Глава 43
Было уже довольно поздно, когда «Ночная Птица» плавно опустилась на бетонную взлетку Гатчинской авиабазы. Диспетчер, давший разрешение на посадку, захлебываясь от верноподданнического восторга, поздравил цесаревича и сопровождающих его лиц с возвращением и кинулся к телефону, чтобы сообщить о такой сногсшибательной новости руководству.
Позади было триумфальное возвращение в Чунцин, когда обезумевшие от радости рейдеры качали сначала Колычева, потом Зимина, затем чудесно спасшегося Чкалова, после чего плавно передислоцировались в местные кабаки, где и продолжили отмечать это замечательное событие.
Чан Кайши устроил в честь небывалой победы над японскими захватчиками пышные празднества, и даже ничуть не расстроился, когда ему сообщили, что виновники этого торжества должны срочно вернуться в Россию. Видимо, решил объявить главным победителем себя.
Впрочем, на награды генералиссимус не поскупился. Даже рядовые участники сражения стали кавалерами тех или иных китайских орденов, а капитанам рейдеров достались очень приличные премиальные.
Единственный конфликт возник вокруг захваченного ими трофея. Узнав, что рейдеры пригнали к себе на базу практически не поврежденный фрегат, верховный вождь китайского народа хотел было заявить на него свои права, но получил жесткий отказ.
— Что в бою взято, то свято! — заявили ему приватиры. — Чкалов его на базу привел, ему на нем и летать.
Правда, сам Валерий Павлович придерживался на сей счет несколько иного мнения.
— Такое дело, Мартемьян, — тяжко вздохнув, сказал он Колычеву. — Капитана японского ты убрал и движки заглушил так, что узкоглазые даже понять не смогли, в чем дело, и сбежали к такой-то матери… В общем, нам за него даже подраться не случилось… короче, по нашим законам это — твой трофей тоже…
— Да ладно тебе прибедняться, Валера, — отмахнулся Март. — Кто незнакомый корабль с испорченными двигателями смог оживить и своим ходом до базы добрался? Не ты разве?
— Ну я…
— Так чего мнешься, как гимназистка перед борделем? К тому же у меня этих кораблей и без того, как у дурака махорки. Короче, владей!
— Чкаловы милостыню сроду не принимали! — упрямо набычившись, ответил ему летчик-ас.
— Ну что ты будешь делать, — вздохнул Колычев. — И какую долю ты считаешь справедливой?
— Пополам! — решительно рубанул рукой воздух Чкалов. — А что, экипажам за абордаж причитается, каждый сам решает.
— Как скажешь, — не стал спорить Март. — Тогда так. Свою половину я сдаю тебе в аренду, как арматор. Идет?
— Идет! — облегченно вздохнул капитан.
Вопрос и впрямь был щекотливым. Рейдеры — народ своеобразный. Забери он добычу целиком, скажут: «Обурел своих обирать». Откажись от нее совсем — «зажрался»! А так вроде и волки сыты, и репутация в целости.
— А мы вас только завтра ждали, — слащаво улыбаясь, заявил примчавшийся как ветер начальник базы. — Главный оркестр ВВФ заказали, трибуны для публики приготовили…
— А ресторан? — усмехнулся Колычев, помогая выбраться наружу бледному как снег цесаревичу.
— Что с его императорским высочеством? — округлил глаза адмирал.
— Укачало, — еле заметно усмехнулся Николай, осторожно ступая с
