Тьма. Том 3 - Лео Сухов
— А ты, если не секрет, к какой части относился? — хмуря седые брови, уточнил урядник.
— Я был «правильным парнем», — я решил не уточнять, что мог бы и «кабаном» стать, но не хотел.
— И в чём там старая вражда? И как это связано с «Без Тьмы»? — задал вопрос Константин.
— Это же очевидно! — возмутился Бубен. — «Бестёмовцы» — обычные обиженки!
— Пусть Федя объяснит, — кивнул на меня Костя.
— Собственно, так и есть. Всех «бестёмовцев» набирают из тех самых «пирожков», — пояснил я, фактически повторяя за Бубном. — Могу вам притащить их листовки, которые развешаны на столбах. Борьба за высокие цели… Чувство плеча… Поддержка…
— А почему не «кабанов»? — спросил Костя.
— «Кабанам» плевать на идеалы и тому подобное. Их интересуют деньги. Да и не хватит у них знаний, чтобы быстро научиться, как правильно двусердых изводить. Выходит, нанимать «кабанов» дороже, чем «пирожков». И управлять «кабанами» сложнее. Без влияния и силы вы для них пустое место. Даже если платить будете — нужна, как италийцы говорят, репутация.
— Слава, значит, — кивнул Виктор Леонидыч.
— Ага. Ну или о вас должно быть какое-то устоявшееся мнение, как о правильном человеке, — пожал я плечами. — Но лучше слава. Тогда получится больше «кабанов» привлечь.
Я снова ощутил заинтересованный взгляд Бубна, который сидел и молча слушал.
— Так или иначе, легче отвадить «кабанов», чтобы не трогали вступивших в «Без Тьмы» «пирожков», чем привлечь их на свою сторону. Если «кабаны» боятся — они не лезут. У меня в углу три крупных объединения «кабанов» пропали на разборках с «Без Тьмы», прежде чем «бестёмовцев» оставили в покое.
— Откуда знаешь? — с интересом спросил Костя.
— Рассказали, когда решил спросить, — пожал плечами я.
— Нам вот ничего такого не рассказывали!.. — расстроенно пробурчал Виктор Леонидыч.
— Так вы для них чужие, к тому же — «усы»! — усмехнулся я.
— Какие такие «усы»? — возмутился урядник, коснувшись своих усов, и смутился. — А-а-а…
— Ага, — кивнул я. — Вот и получается, что «Без Тьмы» собирает у себя «пирожков», а я нанимаю на работу «кабанов». И это как бы продолжение старой вражды, но обходными путями.
— Хорошо разложил! — одобрительно ухмыльнулся со своего места Бубен.
— Жаль, что вы не знаете, кто за этими «бестёмовцами» стоит… — вздохнул Костя и, откинувшись на спинку стула, задумался.
— Да всё те же, кто стоит за убийцей, которого вы ищете. Ну, за тем уродом, который двусердых убивает. Вам же не просто так эти дела всучили! — я пожал плечами.
А потом понял, что в комнате на меня смотрят все: Виктор Леонидыч, Костя, Бубен… И все они отчего-то удивлены.
— Что? Вы серьёзно не видите связи между этим движением и убийцей? — не поверил я.
Нет, всё-таки другой мир — это, в первую очередь, другая логика. Устройство мозгов у нас, может, и одинаковое, а вот коллективный жизненный опыт — категорически разный.
— Ну-ка, ну-ка… — попросил Бубен. — Раскрой нам свою увлекательную, как говорят греки, логику!
— «Бестёмовцы» обрабатывают небогатых двусердых, заставляя тех жить в страхе. А убийца бьёт по богатым двусердым. По их детям! — я обвёл всех взглядом, ища искру понимания в глазах.
— Зачем? — поинтересовался Бубен.
— Да чтобы вызвать напряжение в обществе! — пояснил я.
— Но зачем? — с интересом прищурив глаза, уточнил Бубен.
— А-а-а… — тут я понял, насколько близок к провалу.
Если честно, ответить хотелось вопросом на вопрос: а зачем вообще вызывают напряжение в обществе? Однако в этом мире подобной фигнёй не увлекались. Примеры в истории, конечно, были… Но отнюдь не массовые, как в конце 20 — начале 21 века в мире Андрея.
А если ответить коротко? Да нет, ещё хуже. Только добавлю странных штрихов в мой и без того подозрительный портрет.
— Ну смотрите… Что думают небогатые двусердые, сталкиваясь с «бестёмовцами»? — принялся объяснять я. — Они думают, что всем на них плевать, и все вокруг хотят отправить их на каторгу. Что думают обычные, видя, как безнаказанно доводят двусердых?
— Что им тоже можно безнаказанно доводить двусердых… — уловив мою мысль, расстроился Виктор Леонидыч.
— И рано или поздно этим займутся все, кто считает, что у соседа трава сочнее. То есть все, кто думает, что двусердые живут лучше. Все, кто завидует и на всякий случай ненавидит, верно? — я посмотрел на собеседников и продолжил: — А раз так, чего надо ждать? Правильно! Целую волну столкновений между двусердыми и обычными.
— Предположим. Это понятно, — кивнул Костя, — Но при чём здесь тот убийца?
— Он делает то же самое, но давит на богатых двусердых, — усмехнулся я. — Знаете, о чём в последнее время говорят детки из богатых родов, глядя на все эти убийства, шествия и протесты?
— Ну-ка, ну-ка… — подобравшись, заинтересовался Бубен.
— О том, что такое отношение может быть только на Руси. Ни в одной другой стране мира, мол, двусердых так не зажимают и не унижают! — победно закончил я. — И когда начнутся столкновения между бедными двусердыми и обычными жителями Ишима, на чьей стороне будут рода?
— Ага… — довольно осклабился Бубен.
— Вот же!.. — негодующе стукнул по столу Виктор Леонидыч.
— Есть же Полицейский Приказ! — уцепился за последнюю соломинку Костя.
— А что, Полицейский Приказ пытался что-то поправить? Мешал «бестёмовцам» приставать к двусердым? Или носом землю рыл, чтобы убийцу найти? Я бы сказал, что многие городовые сочувствуют этим «бестёмовцам». Во всяком случае, так со стороны кажется, — объяснил я. — Кто-то последовательно, а главное, очень упорно раскалывает общество. И когда-нибудь эта заложенная кем-то взрывчатка рванёт!
— И что тогда? Какая, ты думаешь, у них цель? — спросил Бубен.
— Да я не знаю!.. — пожал я плечами. — Может, пытаются добиться отделения княжества от Руси. Может, просто хотят поставить в неудобное положение государя. Ему же придётся вмешаться, если в Ишимском княжестве обычные и двусердые начнут убивать друг друга. И на
