Герой Эсмерельдена (СИ) - Головачёв
— Ускорение! — прорычал герой, когда отсчёт оборотов дошёл до двух с половиной. Ведь ждать дольше — значило быть изрезанным в тонкие ломтики вязкого фарша. Знал ли его враг о том, что у него в рукаве было ещё и это заклинание? Этот вопрос был бы важным, будь у него больше времени на раздумья. Но его не было. Как и второго шанса.
Чары волшебника неспроста носили название «Кровавое затмение» — их приближение оперативно поглощало весь свет извне, оставляя глазам цели одну лишь тонкую кромку свечения. Именно так и выглядит затмение Солнца, когда его закрывает Луна. И Сайбер, находясь в центре круговорота, мог его видеть. Прекрасное зрелище, если не брать в расчёт перспективу того, что эта красотища норовила стать последним, что увидят его глаза.
«Сейчас!» — пронеслось в голове Сайбера. Так, словно это была вовсе не его мысль, но некоего благожелателя, до сих пор остающегося в тени. Герой не мог уследить ни за движениями врага в пылу ближнего боя, ни за вращающимися клинками, обещающими мучительную смерть. Не мог до того, как использовал благословление ускорения. Ведь если их скорость не изменилась, то вот герой теперь реагировал на происходящее куда быстрее.
А потому, первый же клинок, с размаху решивший поразить его в грудь — тут же встретил умелый блок, выставленный героем, нервы которого принялись работать на собственном пределе. Будь на его месте обычный воин, он бы уже пал в битве, распластавшись по полу в виде нелицеприятной груды мяса, и ломаных костей. Но это был Сайбер. Тот, кто изначально не имел ни малейшего шанса выполнить своё предназначение, но упорно продолжающий пробиваться сквозь стену несправедливости. И вот, уже второй магический меч встретил свой блок, не добравшись до своей цели. За ним последовал ещё один. И ещё. Ещё и ещё. Всё ускоряясь и сливаясь в единые, размытые черты общего силуэта, клинки чародея атаковали героя, вынуждая того двигаться на пределе не только скорости, но и ловкости. Ведь если один меч бил его спереди, то второй — обязательно сзади. Или сбоку. А может быть, даже сверху. Никогда не зная наперёд откуда прилетит следующий выпад, герой то и дело крутился на месте, сгибался во все возможные стороны и даже орудовал той рукой, которой следовало бы ещё минут пять, спокойно срастаться.
Но вечно так продолжать он не мог, в отличии от клинков, вырванных магией из пустоты небытия. Ведь его собственный меч имел запас прочности, который с каждым ударом подходил к своему концу. Да и смертельный круг, от которого он продолжал защищаться, под истеричные смешки наблюдающего за ним, врага, шире становиться не собирался. Он сужался с каждым новым ударом, норовя сомкнуться прямо посреди грудной клетки героя, разрубив того на две части, уже не способные продолжать бой.
— Всего тридцать секунд осталось, — с усмешкой победителя, заметил повелитель мёртвых, бросив взгляд на часы, по-прежнему парящие прямо над троном. — Очень жаль. Я бы с удовольствием прервался, чтобы ответить на твои вопросы.
— Да чтоб тебя! — только и мог ответить ему герой, заблокировав следующий удар, чей звон донёсся даже до ушей мага. В его правой руке осталась лишь рукоять с осколком клинка, длиной сантиметров десять. Понимая всю тщетность сложившейся ситуации, он едва не отбросил обрубок своего меча в сторону, чтобы встретить смерть с распростёртыми объятиями.
Но тут же передумал. И правда ведь! Всего тридцать секунд! На поверхности омута его сознания внезапно всплыла мысль, которую он до этого не хотел серьёзно воспринимать. У него ещё оставалось заклинание каменной кожи. Да, про него чародей точно знал, ведь Сайбер использовал его в сражении с командиром мёртвых. Кроме того, долго оно сдерживать натиск подобного заклинания не сумеет — волшебные мечи с трудом, но разрубят и камень. Но всего половину минуты-то выдержать оно должно. Или нет? Об этом он подумает позже, когда, и если, переживёт эти чёртовы три десятка секунд!
В этот раз он не стал выкрикивать заклинание, но сплёл его в глубинах своего разума, дабы враг не понял, что именно происходит. Ведь если он сам толком ничего не видит за пределами тёмного вихря, то и в обратном направлении это должно работать, не так ли? Изрезанный, истерзанный, и покрытый потом, кожный покров Сайбера послушно начал твердеть уже спустя мгновение после того, как он начал читать магические символы, отпечатавшиеся в его памяти. И следующий меч мага, пройдя над выброшенным вперёд щитом — врезался уже не в плоть, но в камень.
— Шах и мат, — тут же заявил волшебник. В его глазах вспыхнула жажда крови, а руки — поднялись вверх, налитые маной настолько обильно, что её света хватало, чтобы прорваться даже сквозь тьму затмения.
«Только не говорите, что он ждал этого момента», — застывший в камне, герой не мог расслышать слов оппонента. Мог лишь заметить сияние его магической силы, не в силах на него реагировать. Ведь прекрати он поддерживать своё нынешнее состояние — теневые мечи тут же покрошат его тело в фарш.
— Длань бога! — выкрикнул волшебник со всей доступной ему, магической энергией, сосредоточенной в этих словах. И те нашли отклик не только средь стен древнего замка, но прорвались и дальше, повторившись высоко в небесах, что в момент затянулись чёрными, непроглядными тучами.
Это Сайбер услышать уже смог. Ведь эти слова… Нет, это заклинание — было столь сильно, что попросту не могло существовать в этом мире, и какое-то там «Затмение», не могло его заглушить. — Быть не может, — не в силах двинуть затвердевшими губами, прошептал ошарашенный происходящим, неподвижный герой, в то время как по его спине принялись бегать особенные, «каменные» мурашки.
Прямо над ним вмиг сгустилось точно такое же облако, какое висело над замком. А из него, сопровождаясь чудовищно-громкими раскатами грома, медленно показались очертания латной перчатки. Не простой, но огромной. Настолько, что размер кулака, закованного в эту перчатку, занимал добрую половину всего пространства под потолком. И всё это великолепие собралось рухнуть прямо на его голову, обратив в мелкие осколки всё, что только встанет на его пути. Самого героя, пол под его ногами, и каждый уровень
