Елена Горелик - Стальная роза
Ученичество у десятника Тао, кстати, имело и положительные стороны: их чаще отпускали в увольнительные – заранее предупредив, чтобы не распускали языки под страхом оных лишиться. Чжан Бин сразу убегал к своим родителям. Иван не оригинальничал, и тоже старался провести свободное время дома. Тем более сейчас семья была в сборе. И даже, пожалуй, с неким избытком. Мужа Сяолан он успел изучить и числил его неплохим человеком, но его мама… Словом, лучше бывать дома почаще. Особенно сейчас, когда его собственная мать выглядит как-то очень странно. Словно её грызёт, подтачивая изнутри, какая-то тревога.
– Мясо! – преувеличенно радостно потирая руки, воскликнул Иван, увидев гору дымящихся и источающих дивный аромат кусочков поверх риса. – Мама, ты меня спасаешь.
– Ешь, ешь, не разговаривай, – усмехнулась мать, выкладывая на стол ещё и стопку блинов на блюде. Сковороду с плоским дном сделала себе уже давно и кормила семью экзотическим дальнезападными яствами. – А то опять всё остынет… Можно подумать, тебя в казарме совсем не кормят.
– Двойной порцией кормят, – он уже уплетал кашу с тушёным мясом за обе щеки и рисковал подавиться. – Но у них эти… стандарты по калориям не наши. Мне маловато будет, через два часа опять жрать хочу… Мам, ты прям волшебница… Можно ещё мяса?
– Ну, ты и проглот, Иван-царевич… Вот, поешь ещё, сынок. С деревянного черпака в чашку высыпалась новая порция аппетитных мясных кусочков в подливе.
Мать смотрела на него и тонко улыбалась.
Эта улыбка сопровождала всю его жизнь, сколько он себя помнил. Даже в самые чёрные дни мать находила в себе силы улыбнуться сыну, но редко когда в этой улыбке сквозила такая печаль.
Что-то случилось.
– Мам, – негромко спросил он, доев свою порцию и оставив чашку. – Что-то случилось?
– Почему ты так решил? – спросила мама. Грязную посуду она выставила на поднос, который тут же забрала подбежавшая на зов Хян.
– Мне так кажется, – Иван произнёс это так, чтобы подчеркнуть и другой смысл этих слов: мол, я тебя слишком хорошо знаю. – Ты не заболела?
– Вроде бы нет. Мелкие недавно болели… Ты ведь знаешь.
– Мелкие вроде уже здоровы, а вот ты… Мам, ну, скажи серьёзно, в чём дело? У тебя проблемы?
– Предлагаешь их порешать? – на этот раз улыбка матери была несколько ироничной. – Сына, есть проблемы, которые мордобоем не решаются.
– Значит, всё-таки проблемы. А чем они, эти проблемы, могут решиться? Может, просто нужно с кем-то поговорить?
– Это не тот случай, когда стоит самому напрашиваться на разговор, – мать вздохнула и отвела взгляд. – За мной следят.
– Что?
– Думаешь, я рехнулась на старости лет? – мать остро взглянула на сына. Дымящаяся струйка свежезаваренного чая с тихим журчанием вытекала из носика чайника в чистые чашки. – Нет, Вань, за мной реально ходит один тип. За всё время я его только раз и углядела, так ловко прячется… Помнишь, Ляншань рассказывал о… нашем соотечественнике на базаре? Так это он.
– М-да, – хмыкнул Иван. – Хотел бы убить, давно бы… ну, не убил, так попытался. И на контакт не идёт? Совсем?
– Совсем. Вот такой он скрытный и скромный, понимаешь.
– Может, он тебя охраняет?
От этих слов мать едва не поперхнулась чаем.
– От такой охраны инфаркт может приключиться, – пробубнила она, промокнув губы кусочком чистого полотна – да, она здесь завела моду на салфетки, которые с некоторых пор стали считаться в Бейши признаком достатка и хорошего воспитания. – Я реально боюсь этого типа. Точнее, не столько его, сколько того, кто может прийти сюда… Семь лет прошло, сынок. Наука на месте не стоит. Они могли найти способ попасть сюда и без… медальона. Другого объяснения я не вижу… Охраняет, говоришь? А может, просто «пасёт», чтобы не сбежала?
– От семьи ты не сбежишь. Я тебя знаю.
– Зато вместе с семьёй – вполне могу. Помнишь?
– Помню…
– И если он от тех же, что вполне вероятно, то они уже учли этот вариант. Потому мне так страшно.
Тяжёлое молчание, воцарившееся в комнате, угнетало. А писк играющих во дворе малышей лишь подчёркивал это: оппоненты исповедовали и применяли на практике принцип Лойолы «Цель оправдывает средства» в полной мере.
– Мам, – Иван решился и первым нарушил эту тишину. – Может, мне всё-таки стоит перекинуться с ним парой слов? В прямом смысле, просто поговорить.
– Не торопись, – ответила мать. – Тот, кто делает ход первым, подставляется. Тут ханьцы совершенно правы.
– Будешь сидеть и вот так… просто ждать?
– Он один – тот купец, что с ним, не в счёт – а значит, есть шанс, что на переговоры он пойдёт первым. Есть, знаешь ли, у меня такое слабое предчувствие…
…Явившегося вскоре Юншаня Иван встретил сперва ханьским поклоном почтительного сына, а затем они по-русски обнялись. И, пока женская часть семейства хлопотала кто на кухне, а кто у постели раненого зятя, он улучил минутку, чтобы поделиться с приёмным отцом своими опасениями.
– То, что ты увидел только сейчас, я вижу давно, – тихо ответил отец. – Я сам не знаю, чего теперь ждать от того человека. Но твоя мать права: хотели бы навредить, прислали бы не одного, а с войском. Или с бандой.
– Или банда там, за стенами. Коллекционирует ружья, – предположил Иван. – А этот здесь, чтобы следить за каждым шагом мамы. Как тебе такая версия?
– Нельзя недооценивать противника, но и переоценивать его тоже не стоит, сын. Банда на дороге… Не могу сказать это с полной уверенностью, но там ваших нет. Их главарь действует, как действовал бы умный и хитрый степняцкий хан, имеющий руку на самом верху. А значит, на него, даже на умного и хитрого, быстро найдут управу. Ваши думают иначе и действуют не так, как мы. Даже Ванчжун, которым руководила его жена, связанная с вашими, совершал поступки, находящиеся за гранью нашего понимания. Бандиты поступают логично, как это понимаю я. Там нет никого пришлого.
– Лучше бы оказался прав ты, а не я, отец… Что мне делать?
– А вот над этим нам лучше хорошенько подумать…
Почему-то всё чаще вспоминалась та поездка трёхлетней давности.
Нет, не спешный отъезд с постоянными оглядками за спину. И даже не нагнавшие их по пути всадники: помнится, тогда вся семья была здорово напугана их появлением, и тем более приятным стал сюрприз – письмо и серебряная пайцза от принцессы. Её высочество поступила совершенно логично. Тогда она готовила экспедицию за океан, и в связи с этим избегала крупных интриг. А как раз в такую интригу Яну втянуть и пытались. С коваными лотосами – кстати, получившимися вполне даже прилично – просто каким-то чудом не вышло вселенского заговора против императрицы, монах расстарался как мог. Но семейство Ли узнало об этом много позже, из единственного за всё время письма принцессы, адресованного даже не им, а тысячнику Цзяну. Тогда мозаика и сложилась.
И сейчас, когда ещё на слуху была новость о возвращении корабля с вестью об открытии новых земель, Яна всё больше убеждалась в правоте принцессы Тайпин. Эта честолюбивая женщина, видя перед глазами пример матушки, успешно занявшей Нефритовый трон, сама надеялась когда-нибудь на него воссесть. Но при наличии двух не менее честолюбивых, хоть и не столь одарённых братьев, уже побывавших императорами и отстранённых мамой от власти, сделать это было сложно. Против принцессы играло то, что её первый муж был в своё время обвинён в государственной измене и покончил с собой. А факторы «за»… Казалось бы, что могла противопоставить двум наследным принцам их младшая сестра? Тогда, три года назад – почти ничего. Сейчас в её активе успешная морская экспедиция на восток, дипломатический прорыв в переговорах с царством Бохай, кураторство над перевооружением армии, и – да – растущая лояльность офицерства. Лояльность к ней лично, как к человеку, исподволь продвигающему идею создания военной касты на условиях абсолютной преданности хуанди… И многое из этого принцесса выиграла, вовремя уйдя в тень три года назад. Разменяв столичное будущее семьи, служившей источником массы полезной информации, на благо империи… Ну, хоть на том спасибо, что не их головами откупилась, а спрятала в глухомани, туманно намекнув в прощальном письме на ожидание перемен.
Между прочим, императрице У Цзэтянь, по слухам, становилось всё хуже. Причём болезнь поразила не столько тело, сколько разум женщины, разменявшей девятый десяток, и схватка между наследниками уже разгоралась. Пока подковёрно и без выноса трупов, но сыновья и дочь императрицы уже весьма подозрительно поглядывали друг на дружку. Само собой, смутные отголоски этой борьбы уже докатились и до приграничных городков. Люди пока ещё не решались ставить на того или иного претендента, но понимали, что открытая борьба неизбежна. Если императрица не назовёт имя преемника и не провозгласит девиз первой эпохи его правления… А впрочем, если и назовёт. Всё равно драки не избежать. Но всё же предпочтения у жителей Бейши уже имелись. Поскольку городок был не столько торговым перекрёстком, сколько пограничной крепостью, а военные в последнее время на разные лады нахваливали принцессу Тайпин, политические воззрения большинства жителей Бейши нетрудно было предсказать. Принцесса, конечно, женщина, но пока перед глазами живой пример женщины на Нефритовом престоле, у неё немало шансов на успех. Её братьям пеняли за несоответствие профессиональным требованиям, из-за которых, как считалось, мать отстранила их от власти одного за другим. Но они были мужчинами, и за обоими стояло по довольно сильной придворной партии. Потому никто не пытался загадывать наперёд. Мало ли как оно там, в столице, сложится, а жить надо при любом хуанди.
