Екатерина Оленева - Темные воды
– София в самом деле не смогла бы поднять Дамблдора, – с укоризной выдохнула она. – Как бы не сильна она была, со мною ей не сравниться. Я лично запечатала доступ к телу Дамблдора предвидя твоё появление.
– Как мило с твоей стороны, – прорычал Волдеморт.
– Я ведь просила тебя, Том, - голос Василисы звучал, словно отдалённые, приглушенные раскаты грома. – Просила не причинять вреда Софии!
–Я выполнил твою просьбу.
– У тебя своеобразное представление о том, что такое вред. Ты нарушил все правила, все договоры и обещания. Ты достойный внук своего деда, жалкого Марволо.
Глава 21
Накануне
Атмосфера в Хогвартсе накалялась день ото дня, всё сложнее становилось терпеть Кэрроу, которые, наводя собственные порядки, не стеснялись затягивать гайки. Теперь новый день полагалось начинать, выстроившись в две длинные шеренги, лицом друг к другу, и склонив голову перед Черным Трио. Впереди в развевающейся мантии шагал Снейп с каменным лицом. Его глаза казались провалами, проходами в ад. За ним легко семенили Алекто и её омерзительный братец.
В этой мрачной пародии на шествие Короля-Солнца ученикам вменялось в обязанность изображать придворную свиту. Преподаватели ждали восхождения на трон дуэта Кэрроу, навытяжку замерев за длинным учительским столом.
Трапезничать полагалось в молчании. На завтрак, обед и ужин отвадилось три четверти часа.
За завтраком следовали уроки. Ряд предметов попросту вычеркнули из программы. А вот на Маггловедение (Алекто преподавала его лично) отводилось вдвое больше часов, чем прежде. Предмет сделали обязательным.
Преподавался он так, что не взвыть со скуки становилось с каждым уроком труднее. Но даже Маггловедение казалось ярким, нежным цветочком по сравнению с Защиты от Темных Искусств. Алекто, хотя бы в силу специфики предмета, была вынуждена ограничиться лишь теорией в то время, как её братец позволял себе попрактиковаться вволю.
На уроках пытали тех, кто получал взыскания в течение предыдущего дня. А поскольку взыскание теперь назначалось по всяким пустякам, учебный кабинет превратился в пыточную. Амикус Кэрроу просто обожал Круциатус.
– Итак, – говоря тихим вкрадчивым голосом, он, как подозревала София, пытался подрожать Темному Лорду. – Начнём урок?
Перед семикурсниками стояли их несчастные младшие товарищи, трясясь от страха.
– Вчера улов был не такой уж богатый, не то, что обычно, – ухмылялся их новый учитель из ада. – Что ж? Тем хуже для них, ведь вас-то меньше не становится, – хихикал Кэрроу, очень довольный своей шуткой.
Его нисколько не волновало то, что веселился он в полном одиночестве. Даже слизеринцы брезгливо морщились, не говоря уже о равенкловцах или гриффиндорцах.
София не могла смотреть на первокурсников. Мальчишки выглядели, как напуганные щенята.
– Ну-с? – прохаживался Амикус между рядами, теперь, видимо, взяв за образец профессора Снейпа. – Кто будет первым?
Краббэ поднял руку.
Первокурсники совсем сникли.
– Пожалуйста, Винс, – одобрительно пригласил Кэрроу. – Выбирайте себе жертву.
Выбор Краббэ пал не на малышей, а на гриффиндорца с шестого курса.
– Круцио! – прорычал Винсент.
У этого дебила куча заклинаний выходила убого. Но пыточное давалось легко, почти играючи. Гриффиндорец повалился на пол, вопя, как оглашенный.
– Достаточно, – удовлетворенно потирал руки Кэрроу. – Кто следующий? Гойл? Отлично!
Гойл выбрав четверокурстницу, почти со сладострастием пытал хорошенькую равенкловку. И учитель, и ученик наслаждались невыносимым для большинства зрелищем.
София закрыла глаза и принялась считать воображаемых овец. Один. Два. Три…
Крик достиг почти уровня ультразвука.
Четыре. Пять. Шесть…
Девушка вот-вот сорвёт горло! Удивительно, как она ещё не охрипла? А ведь Лонгбботомы вот так сошли с ума, от невыносимой боли, которая не кончалась и не кончалась…
Семь. Восемь. Девять. Десять…
Да кончится это когда-нибудь?!
– Прекратите! - прокатился по аудитории певучий девичий голос.
Все взгляды обратились к Джиневре Уизли:
– Прекратите немедленно. Гойл, ты – жалкий трус! Волдемортовская гиена!
– Достаточно, Гойл, достаточно, – улыбался мистер Кэрроу. – Ставлю вам «превосходно», двадцать баллов Слизерину.
Перешагнув через распростёртую на полу девушку, мужчина подошёл ближе к рядам гриффиндорцев.
– Не трудитесь садиться, мисс Уизли.
Джинни с вызовом глядела на Пожирателя.
– Ваши родители неблагонадежны, ваши братья находятся в розыске. Поттер ведь является другом вашей семьи, верно?
– Да, сэр, – с вызовом ответила смелая девушка. –Совершенно верно.
– Предатели крови? Что ж! Учитывая все обстоятельства, стоил ли удивляться отсутствию у вас должного воспитания, Джиневра Уизли? И слабому интеллекту. Только непроходимый идиот может при мне называть Имя Того, Кого Называть Не Следует! Вы ответите за вашу дерзость. Слизеринцам следует отдохнуть.
Кэрроу остановился напротив ясноглазого паренька с карими глазами.
– Невиль Лонгботтом!
Тот немедленно поднялся:
– Я не стану пытать Джинни. Я вообще никого пытать не буду… сэр.
– Вот как?
– Мои убеждения и принципы не позволяют пытать людей, сэр. Тем более, Джинни. Она мой друг! Если вы способны понять, что это такое, сэр.
– Вы осознаёте, что означает ваш отказ? И чем обернётся для вас лично?
– Конечно, сэр, – не повышая голоса, ответил Невиль.
– Круцио!
Амикус даже не вызвал Невиля из-за парты и тот повалился в узком проходе, грозя раскроить себе череп об острые углы столов.
Невиль никогда не был столь популярен, как его знаменитые друзья. Парень создал себе стойкую репутацию тюхи-матюхи, но он был беззлобен и настоящих врагов не нажил.В классе не было человека, который ему не сочувствовал бы.
– Энервейт!
Палочка вылетела из рук Амикуса Кэрроу и оказалась в руках Джинни.
– Как ты смеешь?! – визгнул Пожиратель.
– Не двигайтесь, мистер Кэрроу, – ровным голосом потребовала Джинни.
В карих глазах девушки застыла твёрдая решимость идти до конца.
– Прошу вас, не заставляйте меня убивать вас, –тихо сказала Рыжая.
– Я сотру тебя в порошок, отродье Прюитов! Раздавлю! Уничтожу! Рыжая дрянь!
Колин Криви тем временем помогал Невилю встать.
– Ты будешь умирать долго и очень мучительно! –продолжал бесноваться Амикус.
В класс, видимо привлеченный громкими криками, влетел Снейп, зорким взглядом вбирая в себя общую картину:
– Что тут происходит?
– Мне не нравится, чему нас здесь учат, господин директор, – с вызовом вскинула голову Джиневра Уизли. – И поэтому я заканчиваю обучение в вашей школе.
– И – я! – поддержал Джинни Колин Криви.
– И я… – слабым голосом откликнулся Невиль.
– Отдай мою палочку, мерзавка! – орал Кэрроу. – Снейп! Остановите её!!! Слизеринцы, взять их! Взять! Взять! Хватайте, – орал Амикус.
– Мы вам что, собаки? – презрительно скривился Забини.
– Господин Кэрроу что-то путает, – покачал головой Нотт. - Мы – чистокровные маги, а не охотничьи псы. По свисту на людей не бросаемся.
– Ты – пёс! – Топал Кэрроу на Теодора Нотта. – Пёс! И пёсий сын! Все, кто немедленно не поможет мне одолеть Предателей Крови, ответит! Ответит перед Темным Лордом! Вы что? Все оглохли?!
– И Джиневра Уизли и Невиль Лонгботтом – чистокровные волшебники, – процедил Драко через зубы.
– И что?! – взвился Кэрроу.
– То, мистер Кэрроу, что никто из слизеринцев не кинется убивать чистокровных, пусть и с враждебного факультета, по приказу полукровки.
– Как ты смеешь?!
– Почему нет? – надменно выгнул дугой бровь юноша, став при этом похожим на Люциуса Малфоя, словно две капли воды.
– Стой, Уизли! Стой! Я приказываю тебе!!! СТОЙ!
Истошные вопли вызвали в классе взрыв смеха. Даже Снейп откровенно ухмылялся, наблюдая за потугами своего незадачливого патрона.
– Мистер Кэрроу, приношу соболезнования. Кажется, студентка вас обезоружила?
– Темный Лорд узнает о том, как ты, грязная скотина, стоял и смотрел, и не делал ни-че-го! Он узнает, и тогда мы увидим, что Он скажет! Вы меня слышите?! – вопил Кэрроу.
– Конечно, я вас слышу. У меня попросту нет иного выбора, – с язвительной вежливостью констатировал бывший слизеринский декан. – Вы весьма громко кричите.
– Если ты немедленно не остановишь девчонку!..
– То, полагаю, вы так и останетесь без волшебной палочки?
***
Джинни, Невиль и Колин в тот же день сбежали из Хогвартса.
За обедом Снейп сидел за столом с задумчиво-отрешённым видом.
«Чего вы ждёте, профессор?», – хотелось крикнуть Софии.
