Николай Метельский - Меняя маски
— Райдон ошибается, Дай-сан, у меня очень много отрицательных качеств.
— Тем более. Если их много, то ты с успехом умудряешься их скрывать.
Это… он к чему?
— Что есть, то есть. Жизнь — суровая штука, приходится крутиться как можешь. А отрицательные черты характера потому и отрицательные, что никому не нравятся.
— Например?
— Что, простите?
— Какие черты характера ты скрываешь?
— Кхм, вам полный список или коротко?
— Ха-ха-ха. Ну давай коротко.
— Лень, безалаберность, занудство, безответственность, безразличие, ворчливость, нетерпимость, вредность, эгоизм, вспыльчивость, грубость, жадность, кровожадность, мелочность, тщеславие, мстительность, нахальство…
— Стоп, стоп, стоп. Остановимся на этом, — с улыбкой на лице покачал головой Охаяси. — Даже страшно подумать, что там у тебя еще за душой. Ну а хорошие качества ты у себя хоть замечал?
— Скромность.
— Хех, а остальное тебе, значит, скромность не позволяет назвать? — Я, словно извиняясь, пожал плечами. — Ох-хо-хо. А ведь я должен извиниться перед тобой, Сакурай-кун.
— Извиниться, Дай-сан? — Похоже, разговор ни о чем закончился.
— Не понимаешь? Эх. Да и не важно это. Дело в том, юноша, что в вашем бою с Сатэ Шиничи тот применил бахир. А мои люди, заметив это, ничего не сделали, даже бой не остановили. Их можно понять с какой-то стороны. Сатэ — будущий муж моей дочери, а про тебя, извини, они и не слыхали никогда. Вот только мне это не нравится, — закончил он веско и чуть зло.
— Мой отец, Сакурай-кун, как и я, считает, что нельзя нарушать однажды взятое слово, а нарушение тобой же установленных правил… мне даже сравнение подобрать сложно.
Ага, ага. Уже поверил. Хотя… это вроде пересекается с тем, что мне рассказывал про Охаяси Акено. А если даже Кояма говорит про них подобные вещи…
— Нас извиняет лишь одно, — продолжил Дай, — да и то не сильно. Мы не сразу узнали про то, что произошло на ринге. А когда те два идиота доложили моему сыну о нарушении правил, смысла поднимать шум уже не было. Ничего хорошего ни нам, ни тебе это не принесло бы.
Тут я с мужиком согласен. С одной стороны, общественность узнала бы о том, что люди Охаяси мухлюют. С другой — обиженный на все и вся Сатэ объектом для вымещения зла выберет именно меня. Не Охаяси же.
— Согласен, Дай-сан. Не стоило поднимать шум.
— Вот и мы так подумали. В конечном итоге, Сакурай-кун, мне остается только извиниться перед тобой. А так как извинения в материальном плане — штука довольно пошлая, мы с сыном, подумав, решили дать тебе право посещать квартал Охаяси в любое время дня и ночи.
Жесть. Это, конечно, не то, что я имею в квартале Кояма, но о-очень близко. Сомневаюсь, что людей с моим нынешним уровнем допуска много. Если я хоть что-то понял в отношениях Кояма и Охаяси… если я вообще хоть что-то понял, то меня только что сделали посредником. Или даже связующим звеном. Хотя вряд ли. Кояма еще ладно, туда-сюда, а вот с Охаяси для звена я связан слабовато. Значит, посредник. Интересно, я кроме гемора хоть что-нибудь с этого получу?
— Я… благодарен. Это честь для меня.
— Не стоит благодарить, Сакурай-кун. Надеюсь еще часто видеть тебя в своем доме. Как и Райдон с Анеко.
Что? Что он сейчас сказал? Анеко? Это… Это забавно. Похоже, не так все просто с их с Сатэ помолвкой. Только я здесь при чем? Ага. Понял. Намек на то, что меня прикроют от этого рода. Если что. Ну или меня успокаивают, мол, не стоит мне переживать о Сатэ. Вот только с чего они взяли… Ясно. Видимо, Анеко доложила отцу про слова Шины. Тогда да. Если я подставился под удар, дабы не ввязываться в конфликт с этим гаденышем, значит, я этого опасаюсь.
— Спасибо за разговор, Дай-сан. Очень… интересный он был.
— Тебе спасибо, Сакурай-кун. Ступай, порадуй Райдона. Он будет счастлив, что ты сможешь приходить к нему в любой момент.
— До свидания, Охаяси-доно.
— До свидания, Сакурай-кун.
* * *— Уехал все-таки? — спросил отец вернувшегося сына.
— Да. Порушил все ночные планы бедного Рэя.
— И как он тебе?
— Серьезный парень. На такого где сядешь, там и слезешь.
— Это да, ничего его не берет. Хе, а как он свои недостатки перечислять начал, — улыбнулся старший Охаяси. И, резко став серьезным, обратился к сыну: — Твой план принимается. Сестру сам обрадуешь. Этот Сакурай оказался еще лучшим кандидатом, чем я предполагал.
— Сатэ?
— Он перешел черту. Я еще попытаюсь расторгнуть помолвку мирным путем, но то, что свадьбы не будет, — факт.
— В таком случае надо форсировать примирение с Кояма. А то заберут еще парня себе в клан.
— Не заберут. Сближение с Кояма должно быть максимально надежно. Так что не торопись. Но и тормозить не стоит.
— С чего такая уверенность насчет Сакурая? Я про то, что…
— Я понял тебя. Тут дело в опыте, со временем ты тоже научишься разбираться в людях. А пока прими как данность — Сакурай не будет подчиняться кому бы то ни было. Надо с Анеко на этот счет поговорить.
— Хм, как скажешь отец. Что делать с нашими горе-судьями?
— Сортиры чистить этих засранцев!
— Хе-хе-хе, — позволил себе немного веселья Сэн. И все еще улыбаясь, спросил. — А если серьезно?
— А что, похоже, что я шучу?! — взвился глава клана. — Эти уроды бросили тень на весь наш род! Пусть радуются, что так легко отделались. Мастера чертовы.
— Кхм. И на сколько их?
— Пока не успокоюсь.
— Э-э-э… по-о-онял, — неуверенно протянул Сэн. — Сделаю. Тогда, — задумчиво почесал он подбородок, — следующим пунктом идут подарки…
* * *Откинувшись на сиденье машины, я смог, наконец, полностью расслабиться. А ведь мне в будущем, надеюсь, не раз придется посещать подобные мероприятия. Неудивительно, что Кента, насколько я могу судить, косит от них, как может. К черту. Могу я хоть по пути домой об этом не думать? Кстати.
— Передашь деду, что мне дали пропуск в квартал Охаяси, — сказал я сидящей рядом девушке.
— Как скажешь, мужчина, — с пинтой яда в голосе ответила мне Шина.
М-да. Расслабился, называется. Прикрыв глаза и изображая уставшего человека, я начал разборку:
— Тебе что-то не нравится?
— О не-э-эт. Конечно же нет. Мне все нравится. Все просто прекрасно.
— А вот мне твой тон не нравится.
— Это сугубо твои личные проблемы.
— А то, что мне пришлось недавно приструнить тебя, — это тоже только мои проблемы?
— Ну да, — произнесла Шина чуть удивленно. И явно наигранно. — Это ведь не мне завтра соседка будет ломать руки и ноги!
Открыв глаза, я спокойно повернул голову к Шине. Она была зла. Я бы даже сказал, в ярости. Медленно протянув руку к моей шее, начала также медленно душить. Отвечать в таком положении явно не стоит, если я не хочу выглядеть жалко. Так что, подняв свою руку, я положил ее на кисть девушки.
— Ай-ай-ай.
Не так уж это и больно, вывернутая рука. Могла бы и «доспех» врубить, если уж на то пошло.
— Если ты снова сделаешь нечто подобное, — сказал я, отпустив ее руку, — мы с тобой поссоримся, — и, добавив «яки», дополнил: — В последний раз предупреждаю.
Отодвинувшись от меня подальше, утратившая весь задор девушка потирала руку, поглядывая на меня с подозрением. Как будто и не Учитель.
— Ты меня обидел, — выдала она наконец.
— Твоя задница явно давно розг не чуяла, — сказал я, вздохнув.
— Да что ты знаешь про розги?!
У меня от этого крика души даже бровь сама собой приподнялась.
— Похоже, меньше, чем ты.
Глядя на смущенную и покрасневшую девушку, чувствовал, как моя злость уходит.
— Все из-за тебя, — пробубнила Шина. — Если бы ты тогда… все из-за тебя, короче.
— Конечно-конечно, — пробормотал я. — Во всех твоих бедах виноват я, так?
— Да!
— А ты, значит, святая, ни в чем не виноватая девица? — Молчит. — Ведь так?
— Ну было пару раз, срывалась. А ты сразу к деду жаловаться.
— Ничего себе, пару раз. И знаешь, я твоему деду, как, собственно, и отцу, ни разу не жаловался. — Я прямо сейчас всего и не упомню, но вроде не было такого. Кагами ее подставляла, разве что. — Так что твои обвинения — это всего лишь бред обиженного ребенка.
— И маме не жаловался?!
— Не было такого.
— Врешь, — сказала Шина. Но уже не так уверенно.
— Поверь, красавица. Даже если бы я захотел пожаловаться на тебя, это не имело бы никакого смысла. Твои косяки и так видят все вокруг, — сказал я ворчливо. Проникновенный голос с Шиной не проканает, уж я-то знаю. — И именно это меня в тебе бесит, — добавил я в голос злость. — Если тебе срывает башню при посторонних и ты начинаешь терять берега, то хотя бы молчи.
