Единственный цветок в этой говноклумбе 4 - Holname
Вновь услышав справа от себя разбившийся на осколки лед, Шейн быстро проскочил между несколькими узкими проходами, и невольно пробежал мимо гнавшегося за ним противника. Уже злившийся грозный мужчина резко развернулся и побежал следом за стремительно уносившейся фигурой.
— Стой на месте! — грозно заревел противник.
Когда перед глазами снова появилась стена, уже без раздумий мужчина разогнался, активировал пламя на своей руке и быстро понесся прямо к преграде. Замахнувшись, еще в прыжке он направил руку на стену, и пламя, как и прежде, взорвалось, только ничего не разрушило. Стена осталась непоколебимой, а рука, ударившая по ней со всей силы, еще и прямиком с отскочившим взрывом, просто сломалась. Кость, высунувшаяся из плоти, вызвала такую боль, от которой хотелось реветь.
Мужчина ударился о стену головой, и сразу рухнул. Он, кое-как сдерживая громкий рев, перекатился на бок и плотно стиснул зубы.
— Почему… — с вытаращенными глазами он посмотрел на стену. — Почему лед не плавится?
— Потому что это не лед.
Услышав голос из-за спины, мужчина приподнял голову и удивленно посмотрел назад. Там, в проходе между двумя ледяными стенами, стоял Шейн, и именно это казалось странным.
— Ты, — тяжело дышавший человек посмотрел на ту самую стену, из-за которой теперь он обливался кровью, — должен был быть спереди.
— Слышал что-нибудь про зеркальные лабиринты? — Шейн посмотрел на ледяную стену, находившуюся слева, и увидел там свое отражение. Идеальная гладкая поверхность действительно была подобна зеркалу, хотя во многом и уступала ему. Но ведь во время бега слегка размытые очертания все равно не особо были заметны, верно?
Шейн, присев на корточки перед противником, зловеще улыбнулся. Вспоминая, как этот же человек напал на него первым, и как настойчиво он с товарищем хотели его убить, он почему-то даже не чувствовал сострадания.
— Я впервые попробовал что-то подобное. Было даже занимательно.
Мужчина попытался встать, но в тот же миг пол, уже покрытый коркой льда, будто ухватился за его тело и быстро начал сковывать. Воскликнувший от боли и ярости мужчина уже мгновение спустя полностью покрылся плотной ледяной коркой, превращаясь в очередную причудливую скульптуру.
«Правда, в противовес планам, времени на это я потратил уйму. — Шейн, хлопнув себя по коленям, встал. — Глупо, но зато интересно».
Развернувшись, он посмотрел на высокие ледяные стены и улыбнулся. В подобной обстановке он даже чувствовал себя уютно, а самое главное, что такие заклинания действительно не отнимали у него слишком много маны.
Приподняв руку, парень глубоко вздохнул и быстро щелкнул пальцами. Весь его лед, словно пыльца, быстро рассыпался в воздухе и постепенно стал исчезать. Сама магия, созданная фактически из ничего, пропала также внезапно, как и появилась.
«Кстати говоря, то странное черное заклинание, что ограничило меня. Кто его использовал? Если бы это был кто-то их этих двоих, тогда они бы просто повторили его во время поединка, но, нет, они больше его не использовали».
Внезапно со стороны прозвучал строгий женский голос:
— И почему ты с ними так долго возился?
Шейн оглянулся, и заметил Адриану, уже во всю дожидавшуюся его.
— Изначально их было двое, — равнодушно отвечал Шейн, — а я один.
— Оправдание.
— Ты забрала самого слабого из них.
— Соглашусь. — Принцесса кивнула сразу же и даже с каким-то удивительным спокойствием. — Жениться хочешь?
— Богиня упаси.
Шейн развернулся и быстро направился куда-то прочь. В то же время Адриана, оставшаяся позади него, с легкой ухмылкой на губах подумала:
«А я хочу».
***
— Вы только посмотрите, какие они молодцы. — Мартина, радостно хлопнув в ладоши, откинулась на спинку кресла. — Велас, Урсула и Адриана показывают себя во всей красе. Анна, не хочешь присоединиться?
Анна, сидевшая в кабинете матери на мягком диванчике, смотрела куда-то вперед. Между ней и императрицей стоял огранённый в форме бриолетта магический кристалл. Он, выпуская наружу потоки яркого света, создавал прямо в воздухе изображение, чем-то напоминавшее голограмму из современного мира. Через это изображение они и наблюдали за тем, что происходило во дворце.
— Вы позаимствовали технологии из академии? — спрашивала Анна, игнорируя вопрос матери. — А где маги света и тьмы?
— В соседней комнате, — с полуулыбкой отвечала Мартина, — и, да, я действительно просто позаимствовала.
— Вряд ли академия отдала бы нечто подобное вам — просто так.
— А просто так она и не отдавала. — Ничуть не смутившаяся императрица пожала плечами. — Я просто решила не обвинять их в случившемся на испытании.
— Тогда все понятно.
Анна устало выдохнула. Посмотрев на стол, поверх которого стояла ее полупустая фарфоровая чашка, девочка подумала:
«Бедной академии приходится отдуваться за ошибки прошлого. Империя отказалась от давления, но церковь наверняка использует их по полной».
Внезапно откуда-то со стороны коридора стали доноситься странные звуки. Противники, явно сражавшиеся там против рыцарей, были готовы прорваться несмотря ни на что.
Неожиданно еще один странный звук прозвучал уже со стороны окон. Стекла, будто пробитые чьей-то магией, вылетели внутрь комнаты и разлетелись в разные стороны. Высокая спинка кресла, на котором императрица сидела прямо рядом с окном, оказалась продырявлена множеством острых обломков.
Мартина, усмехнувшись, поднялась на ноги и плавно развернулась.
— Это кто у нас такой бессмертный?
Противник, быстро вскочивший на окно, рванул вперед, словно вихрь. Он, явно используя воздушную магию, попытался ускориться и проскочить мимо Мартины, но уже готовая к подобному императрица сразу же выставила руку в сторону и одной только ей сбила противника с ног. Мужчина, шеей врезавшийся в эту крепкую, словно каменную, руку, сразу повалился назад, но, все же устояв, предпочел отступить.
— Нет, нет, — с улыбкой протянула Мартина, смотря на лицо незнакомца. — Я разрешала тебе войти? Не забывай о том, кто я такая. Если что-то хочешь, поклонись, представься, и только потом озвучивай просьбу.
Внезапно дверь в кабинет буквально слетела с петель. Она, помчавшись прямо в сторону сидевших перед чайным столиком Анны и Наты, была готова обрушиться прямо на них.
Стоило ей приблизиться, как в комнате возник высокий столп
