Девять жизней - Квинтус Номен
Причем почти вся, только кусты на том холме, на котором я обосновался, все еще зеленели. Холм вообще из окружающей природы выделялся: на нем как раз кусты сплошняком росли, а вокруг – а я успел довольно далеко уже оглядеться – в основном все же росла одна трава и совсем уже близко к берегу речки поднимались отдельные деревца. Чаще всего отдельные: когда я пошел вдоль речки в противоположную сторону, наткнулся на небольшой, но очень густой ольшаник, и оттуда натаскал уже много настоящих дров: странно там деревья росли и дров (уже готовых, сухих) там было вообще завались. А странность деревьев заключалась в том, что они – вполне взрослые и с толстыми стволами – поднимались метров на пять-шесть, а выше их как будто кто-то срезал. И много деревьев уже полностью засохли (а корни сгнили, но они не падали потому что их другие, очень густо растущие, подпирали). Вот только большая часть таких стволов была уже совсем хрупкой, для строительных целей непригодной…
Для того, чтобы получше подготовиться к зиме, я решил норку свою обеспечить толстой соломенной крышей, и для этого каждый день бегал к той части местности, где росла высокая трава. То есть где кустов не было: там трава явно за два метра высотой стояла. И именно стояла, высыхая на корню, так что нарезать (даже ножиком) пару снопов было делом крайне недолгим. Трава была очень разная, но я обратил внимание на отдельные травки с колосьями, в которых довольно крупные зерна попадались. Честно говоря, я не знаю, какие зерна считаются крупными, а эти были миллиметров в пять длиной и порядка полутора миллиметров толщиной. На вкус, правда, горьковатыми, но особого отвращения они не вызывали. Я даже собрал таких зерен небольшую горсточку, между двумя камнями перемолол и их полученной муки попробовал что-то испечь. И у меня получилось – то есть получился какой-то бурый, довольно плотный, но все еще откусываемый блин бурого цвета. Я решил траву считать рожью (потому что на гречку зерна точно похожи не были) и на этом успокоился. Не то чтобы совсем успокоился, но передо мной стояла задача запасти котикам корм на зиму, а как это можно было сделать, я пока не понимал.
К тому же и лягушки в окрестностях заканчивались, хорошо еще что звери вроде охоту освоили и почти каждый день кого-нибудь, да ловили и ели. А я продолжал питаться в основном грибами, и даже сушил их «на зиму» (хотя мысли о том, как их до зимы сохранить, у меня тоже были… расплывчатыми).
И расплывчатость мыслей не проходила: пока что я совершенно сухие грибы просто складывал в мешок от кошачьего наполнителя (который давно уже закончился) и в мешочек от сухого кошачьего корма (этот хотя бы закрывался герметично), но мешки уже были полны, а основная часть сушеного продукта так и висела на веревочках (я ремень от переноски уже полностью распустил). Однако ближе ко второй половине августа мысли о хранении грибов у меня внезапно закончились.
По двум причинам закончились: во-первых, я действительно почувствовал, что «зима близко», потому что ночами температура явно к нулю подходила. Пока осторожно, не спеша, но все же. А во-вторых, ко мне пожаловали гости. Я их пока не видел, но вот следы…
Сначала мне очень повезло с провиантом: в очередной раз совершая поход на клочьями шерсти, я заметил (впервые в этой местности) небольшую стаю каких-то оленей, которые мирно щипали травку рядом с берегом речки. И, хотя я был одет все в ту же капроновую куртку (ярко-оранжевую), животные на меня внимания вообще не обращали. Я подошел поближе – ноль реакции, только один взрослый олень от травы оторвался и на меня стал глядеть. Ну, я еще поближе подошел, а когда до зверей оставалось метров пятнадцать, рванул к ним в надежде кого-то поймать. Оказывется, олени бегают очень быстро – но мне все же повезло: один небольшой олень стоял слишком уж близко к обрыву и с него просто упал вниз. И что-то там себе переломал: я с обрыва по возможности аккуратно спустился, а он так и лежал на боку. Понимаю, забота о дикой природе – это святое, но когда у меня столько голодных ртов (особенно мой собственный), тут уже не до дикой природы. В общем, с определенным трудом мне удалось зверика уконтрапупить. И я его отволок (с еще большим трудом) к дому. Там кое-как разделал, и даже шкуру почти целиком содрать сумел. Ну всю, но у меня получился довольно приличный кусок относительно целой шкуры.
Следующие пару дней я был занят с утра и до вечера: чистил шкуру. О мясе тоже не забывал: себе готовил что-то вроде шашлыка, зверикам мясца подкидывал от души. И, должен сказать, это мясо мне изрядно сил прибавило. Думаю, скорее всего потому, что я поначалу вообще заморачиваться не стал и кровь из скотины не выпустил, а в мясе все же (точнее в крови) была соль! Немного, но хоть сколько…
Шкуру я как мог выскоблил (и ножом, и специально расколотым камнем), промыл ее многажды с щелоком, потом еще над костром подкоптил. Запах от нее был, конечно, не лучший, но вытерпеть можно – а спать на ней так и вовсе приятно стало. Но тушку явно за сорок килограмм даже втроем быстро съесть невозможно, а хотя ночами и было близко к нулю, мясо явно стало чем-то подозрительным отдавать. И я не придумал ничего лучшего, как выкинуть остаток туши в речку: если ее где-то на суше выкидывать, то мало ли кто придти-то может. Я же помнил, что вроде мамонтов ели саблезубые тигры…
А на следующий день снова к речке подошел, на предмет посмотреть, не застряла ли эта тушка где-то поблизости. И увидел на мокрой глине пяток отпечатков босых ног, явно принадлежащих человекам. По крайней мере двоим…
