Великие Игры - Владимир Николаевич Малый
Паренек смущенно улыбнулся и жестами очень доходчиво изобразил, что скоро здесь появятся все трое моих знакомцев, и я не должен на них бросаться, так как они меня развяжут.
Глядя на его бесспорно талантливую пантомиму (удачнее всего он показал хромого иллюзиониста), краем глаза я оценил место, куда меня бессознательным притащили минувшей ночью. Больше всего это походило на просторную охотничью сторожку, где все вокруг деревянное и лишь редкие бытовые предметы сделаны из глины или металла.
Судя по звукам, доносящимся с улицы, за стенами сад или лес: больно уж красиво и разноголосо поют птички, а других звуков не слышно.
Тем временем паренек перестал изображать театр пантомимы одного актера и что-то у меня спросил.
- Не понимаю, - ответил я, покачивая головой.
Мальчишка явно был оптимистам, так как обрадовался и этому результату.
- Флин! – заявил, вдруг, он, прикладывая руку к животу.
- Надеюсь, ты знакомишься, а не говоришь о том, что тебе нужно в туалет, - проворчал я, вспоминая вчерашнюю провальную попытку налаживания контакта с помощью детских стихов, - тебя зовут Флин, а меня зовут Женя.
- Флин! – радостно закивал мальчишка, а потом подошел и осторожно ткнул меня пальцем в живот.
- Женя, - решил я в этот раз обойтись без лишних слов!
Парень просиял.
Потом он объяснил мне, что долговязого зовут Стуном, и он хорошо дерется. Будто бы в противном случае они смогли меня спеленать! Хромого иллюзиониста кличут Гарром, а миловидная девушка откликается на Рину.
С запоминанием имен у меня всегда было туго, поэтому имелась своя система. Первыми запомнились хором Флин и чародей Гарр. Потому что проассоциировались с капитаном Флинтом, который боялся одноногого Джона Сильвера и юным волшебником Гарри. Ну, единственную девушку я и так запомню, а уж того, кто мне свернул скулу и при всем желании уже не забуду. Так что тут пока без проблем. Жалко только, что я привязан и, если избушка стоит в лесу, однозначно в нем заблужусь. Хотелось бы потешить себя мыслью, что далеко в лес эти ребята меня бы не унесли, но помня силу долговязого, понимаю, что слишком уж рассчитывать на это не стоит.
Тем временем Флин, радостно потирая руки, метнулся куда-то за мою макушку и вернулся оттуда с большой кружкой.
Покачав ей в воздухе, он задал вопрос, явно интересуясь, не мучит ли меня жажда. Различив согласие в моей попытке кивнуть, он, поочередно указывая пальцем, произнес два слова: видимо, кружка и вода.
Приподнимаю голову, делаю глоток из поднесенной кружки. Да, действительно вода.
Повторяю слова. Надо же. Запомнил. Наверное, освоив один иномирный язык, остальные начинаешь щелкать, как орешки! Ну, или талант лингвистический во мне проснулся…
Флин моими успехами доволен. И улыбка у него такая искренняя, словно он себе долгожданного донора органов нашел. Мне родная мама меньше радуется, когда я раз в неделю или две в гости заглядываю. Подозрительно это. И к маме есть вопросы, и к Флину.
Он тем временем, показал и назвал мне все столовые приборы. Вполне, кстати, стандартные. У вилки, разве что всего два зубца, да ложки такие плоские, словно лопатки с выемками, а в остальном ничем кухонная утварь удивить меня не смогла. Названия я тоже уже без удивления схватил и запомнил на лету.
К тому моменту как неразлучная троица своим появлением прервала мое занятие с репетитором, я уже умел считать до двадцати, понимал и произносил названия всех предметов интерьера, частей тела, нескольких цветов и их оттенков и, среди прочего, даже пару ругательств. В общем, короткий бытовой разговор поддержать через пень-колоду мог.
Когда они ввалились в дом, парнишка тут же с профессиональной гордостью дрессировщика доложил им о моих феерических успехах на лингвистическом поприще. Чародей этому порадовался, девчонка плотнее сжала губы, от чего те из припухлых превратились в обычные, но отнюдь не в тонкие. Снова с трудом оторвал от нее глаза и посмотрел на Стуна. Этот стоял и, видимо по привычке, сутулился. Из-за этого казалось, что глядит он на меня исподлобья, однако во взгляде я прочитал интерес и уважение. Видимо, путем голосования под крылом мужской солидарности, большинством голосов какое-то положительное для меня решение этой ночью было принято окончательно! Может быть, даже отвяжут.
- Стун, Гарр, Флин, Рина – четыре. Женя – один. Веревка – нет. Хорошо? – начал я переговоры.
- Веревка – нет! – улыбаясь, подтвердил Стун и принялся разминать узлы своими каменными пальцами.
Лишний раз убеждаюсь в том, что физически очень сильные люди – добряки. Да, он меня чуть не убил, но, наверняка на то у него серьезные основания. И радости от моей смерти он не получил бы.
Стун достал из кармана какой-то флакон. Ногтем удалил сургуч с горлышка, легко снял явно прикипевшую крышку и, смочив палец жидкостью из пузырька, мазнул мне по лбу. Тут же он сделал шаг в сторону, чтобы дать возможность остальным полюбоваться его нехитрым творчеством. Мужской части коллектива мазня понравилась. Симпатяга Рина недовольно хмыкнула, очаровательно сморщив носик. Видимо, удовлетворившись реакцией, здоровяк принялся за мои путы.
Справившись с ними, добродушный дылда вернулся назад к друзьям и вместе с ними стал смотреть, как я сначала ощупал лицо, убеждаясь, что оно в порядке, а все сломанные ночью кости на своих местах, а потом и сделал небольшую разминку и растирку, разгоняя кровь по организму.
Находясь на свободе, я старался не сходить с места, чтобы лишний раз не провоцировать местных, но Гарр сам позвал меня к столу, на который уже накрывала все еще хмурая Рина.
Флин уже стоял у него и потихоньку, совсем по-детски, таскал кусочки то с одного, то с другого блюда.
Эта естественная непосредственность мальца как-то сразу разрядила несколько натянутую обстановку. Я тоже решил не сильно заморачиваться и принялся за еду без всякого мыться рук или подбора столовых приборов. Впрочем, ничего кроме ложек, из приборов на стол Рина не положила.
Еду растительного на вид происхождения и не прошедшую термической обработки я старался не более, чем пробовать, а вот на мясо и всякие запеченные блюда набросился со всей пролетарской ненавистью. Я в принципе не дурак поесть, а тут еще и голод во мне проснулся такой, будто меня неделю не кормили, но при этом постоянно давали понюхать что-нибудь пленительно вкусное.
