Ревизор: возвращение в СССР 32 (СИ) - Винтеркей Серж
В среду рано утром за мной заехал Мещеряков и в двенадцатом часу мы уже были в Городне. Унылое поле было не узнать. Большой участок земли огорожен, внутри бытовки, всё перекопано, работают экскаваторы, грузовики, автокран, бульдозер, куча вьетнамцев на стройплощадке, все что-то делают, что-то куда-то тащат…
Мещеряков уже был здесь неоднократно и уверенно повёл меня внутрь огороженной зоны.
— Там копают под столовку, — показал он направо. — Там будет, собственно, хранилище, — показал он налево, но, как я ни старался представить себе, что здесь будет, не смог.
— С погодой нам, товарищи, везёт! — стремительным шагом подошёл к нам прораб Жуков. — Приветствую.
— Как это вы уже так загорели, Евгений Семёнович? — удивился я.
— Так целый день на улице и, говорю же, с погодой везёт, — улыбнулся он.
Глава 4
* * *Москва. Торгово-промышленная палата.
— Кофе, чай? — привёл Андриянов Валерию Николаевну в буфет.
— Чай, пожалуйста, — благосклонно улыбнулась она.
У неё и в мыслях не было, что такой мужчина проявляет к ней какой-то иной интерес, нежели как к коллеге, иллюзий она не имела, но ей льстило его внимание.
— А что к чаю? — продолжил он за ней ухаживать. — Попробуйте наши трубочки с кремом, очень вкусные.
Андриянов сам расплатился за два стакана чая и несколько пирожных. Трубочки оказались, действительно, очень вкусными, с белковым воздушным кремом.
— Расскажите, что у вас за обстановка в отделе, — спросил Андриянов, дав ей спокойно прожевать первую трубочку. — Хотелось бы, знаете ли, заранее знать, с кем и чем придётся иметь дело.
— Это очень правильная позиция, — одобрительно ответила Валерия Николаевна. — Большинство наших сотрудников работают уже очень много лет, кто-то девять, кто-то семь, шесть… Есть одна сотрудница, она пять лет назад к нам пришла. А Галия Ивлева работает с января этого года, самая молодая, но самая деловая. Всё-то она знает, всё-то умеет. Двадцать лет, а уже замужем и детей двое, представляете?
— Шустрая девушка, — хмыкнул Андриянов.
— Ещё какая. Все на субботник собираются, а эта к начальству пошла, не приду и делайте, что хотите.
— Как это так? — удивился Андриянов. — А начальство что?
— Что, что?.. Разрешили ей в обед отработать. Окно у нас в кабинете вымыла…
— Ну, отработала же! Я уж подумал, просто отказалась выходить и всё… А что там за загранкомандировка без книгообмена?
— А! Это всё продолжение той же истории с конкурсом парикмахеров, — небрежно махнула рукой Валерия Николаевна с деланным равнодушием. — Её парикмахер же на всесоюзном конкурсе победил, едет теперь на международный и просит её опять в манекенщицы в Бухарест.
— Понятно… А кто у неё муж, что она так спокойно с начальством спорит? Шишка, что ли, какая-то?
— Да какая шишка? Я вас умоляю! — пренебрежительно поджала она губы. — Студентишка хитрый, в МГУ учится, от университета как-то пролез на радио, выступает теперь в передачах для школьников. Приходится сидеть и слушать всем отделом! Она же специально приёмник погромче делает, чтобы мы все слышали! И начальница моя ей подыгрывает, как будто что-то толковое сопливый студент серьезным состоявшимся людям сказать может.
— Передачи для школьников? — удивлённо поднял брови Андриянов.
— Да! Представляете? — возмущённо схватила последнюю трубочку Валерия Николаевна.
— И что, она из-за того, что муж-студент проник на радио такую свободу чувствует, что начальству перечит? — с сомнением спросил он. — А родители у неё кто?
— Отец у неё пожарный… Она приехала в Москву из какого-то городишки пару лет назад в институт поступать, вышла за такого же. Второй курс сейчас оба заканчивают.
— А мать у неё кто?
— Про мать она что-то и не рассказывает особо… Муж у неё с ней не ладит. Отец с матерью развелись, он уже с другой женщиной живёт…
— Понятно, — задумчиво произнёс Андриянов и начал прощаться. — Очень приятно было с вами побеседовать. Но надо бежать… До встречи в следующий раз.
— До встречи, — улыбнулась ему Валерия Николаевна.
Только когда он ушёл, она сообразила, что слопала все три пирожных, а он так и не попробовал ни одного.
* * *Калининская область. Городня.
Мы обсудили все вместе ход строительства, есть ли какие трудности, проблемы?
— Тьфу-тьфу-тьфу, — постучал себя Жуков по голове, — Пока нас никто не подводил, но сейчас начнут материалы завозить, арматуру, вязанку, песок, щебень и прочее… Вот и посмотрим.
— Чуть что, сразу звоните, — попросил я.
Мещеряков пошёл проверять своих, а мы с прорабом пошли смотреть, как работают вьетнамцы.
— Издали и не поймёшь, кто это, — заметил я. — Как вы с ними общаетесь? Языковых сложностей не возникает?
— Ой, всяко бывает, — махнул рукой Жуков. — Думал, они все, хоть немного, русский знают, а оказалось, что не все! Я ему что-то объясняю, он улыбается, кивает, ну, думаю, всё понял…
— А он? — заранее начал смеяться я, догадавшись, в чем дело. Приходилось работать в Москве с выходцами из Юго-Восточной Азии. Не сразу я понял, как эффективно с ними взаимодействовать…
— Смотрю, в другую сторону пошёл. Я ему орать, мать-перемать, прибегает их старший. Оказалось, тот вообще не понял, что я ему говорил! А нафига тогда, спрашиваю, кивал?.. Говорит, особенности культуры у них такие. Нельзя начальнику «нет» говорить. Но сейчас они у меня уже все мат понимают.
— Не сомневаюсь, — постарался я сдержать смех, потому что к нам приблизился худой вьетнамец лет сорока. Сразу за ним, но с другой стороны, появился и Мещеряков.
— Здравствуйте, — вполне чётко произнёс вьетнамец, и представился. — Ли Ву.
— Очень приятно, — пожал я его руку. Он постоял с нами какое-то время, но видя, что у нас вопросов к нему нет, вернулся к работе.
— Ли Ву, это имя или фамилия? — спросил Мещеряков.
— Это и имя, и фамилия, — усмехнулся прораб и мы оба рассмеялись.
— Да, — оглядываясь вокруг произнёс я. — Вспоминаю все про клад, что тут археологи нашли. Случайно, причем, что самое смешное. Если тут кто-то что-то и откопает снова случайно, то фиг мы это заметим…
— Заметим, — уверенно ответил Жуков. — И мы тут бдим, и ваши люди…
— А много наших тут?
— Четверо постоянно дежурят.
— Серьёзно Юрич взялся, — заметил я.
Когда Мещеряков выполнил все свои задачи, Жуков пригласил нас на обед. Он снимал комнату в самой Городне и договорился с хозяйкой о полном пансионе, а та и рада…
На обратном пути в Москву поговорили с Мещеряковым, как он видит в будущем охрану музея и всего комплекса в целом? Меня интересовал этот вопрос в свете перевода Ивана Николаева.
— Слушай, у меня каждый человек на счету! Так что я с удовольствием возьму, тем более он с опытом! — заверил меня Юрич.
— А сможет он тут службу продолжить? — спросил я.
— Когда музей заработает, там можно будет милицейский пост организовать, — задумчиво произнёс он. — Но, только, что это за карьера?
— И то верно, — вынужден был согласиться я. — Зато зарплата будет совсем другая по размеру. Такая, что и полковник позавидует.
— Ну это да, поскольку будет посвящен в наши тайны, то меньше платить нельзя, — согласился Мещеряков.
Вернулись в Москву в восьмом часу вечера и поехали сразу на часовой завод. Приехали, а там все весёлые и пьяные… Мы с Мещеряковым потрясённо переглянулись, стоя в дверях.
— Вас на полдня оставить нельзя, — проговорил он, со смешинкой в глазах глядя на товарищей.
— Родила? — догадался я, глядя на пьяненького Сатчана.
— Да-аа! — вылез он из-за стола и направился к нам. — Девка!
— О, ну всё! Одна невеста у нас есть! — обнял я его. — Поздравляю, папаша!
— Эх, всё пропустили! — с деланным сожалением проговорил Юрич и тоже принялся поздравлять счастливого родителя.
Не думал, что кто-то будет обсуждать в такой момент производственные дела, но Захаров позвал нас с Мещеряковым на противоположный конец стола, где с ним рядом сидели Бортко и Ригалёв.
