Попаданец в Дракона – 6 - Владислав Андреевич Бобков
По этой же причине Аргалор старался не причинять вреда жрецам богов и не отдавать им прямых приказов, чтобы не создавать «повод» для вмешательства воли мира.
Однако с течением времени Лев кое о чём забыл, и богиня не преминула напомнить ему об этом.
— Почему это должно тебя волновать? — спросила розововолосая красавица, любуясь своими ногтями. — Мне всегда казалось, что вы, драконы, серьезно относитесь к своим обещаниям. Но, видимо, за давностью лет изменилось даже это…
— О чём ты говоришь? — разрушение иллюзорного мира замедлилось, и Аргалор с недовольством посмотрел на собеседницу.
— Ой, ты не помнишь? Тогда я тебе напомню! — ослепительно улыбнулась богиня. — Помнишь одного из своих ближайших прислужников, который также был одним из моих верных последователей? Всего каких-то тридцать два года назад ты пообещал мне за его спасение выполнить одну мою просьбу…
— Не ври, паразитка! — рявкнул, возмущенный до глубины души, Аргалор, когда его память наконец-то выудила нужный фрагмент воспоминаний. — Я пообещал лишь выслушать твою просьбу!..
— … И обдумать её, — с хитрой улыбкой закончила довольная собой богиня, после чего с намёком взглянула на рушащийся мир. — Итак?
— Мориц, стальная ты крыса, из-за тебя я вынужден это делать, — сквозь клыки бурчал себе под нос Лев, пытаясь стабилизировать кружащийся вокруг него сон. — Ты за это дорого заплатишь! Ой, дорого!
Магия снов не была его специализацией, но опыт работы с духами неожиданно оказался полезным, хоть и потребовал от Думова значительных усилий. Когда Аргалор наконец сумел стабилизировать сон, он тяжело дышал, хотя всё происходило исключительно в его разуме.
— Ну? — мрачно буркнул красный дракон, кипя от гнева из-за необходимости работать под веселым взглядом богини.
Вокруг всё ещё кипела лава, но накал страстей значительно снизился, и бурлящие вдалеке вулканы наконец-то затихли, прекратив извергаться. На иллюзорный мир обрушилась обманчивая тишина.
— Я рада, что твоё слово для тебя не пустой звук, — улыбнулась Хемина, но почти сразу стала серьёзной и начала говорить без тени юмора. — Я знаю, что случилось с тобой и сокровищами. Я не до конца понимаю твою боль, но…
— Но ты знаешь, что именно Сиарис за этим стоит, — мрачно прорычал Аргалор. — И такой она стала из-за вас. Именно вы толкнули мою невинную, глупую сестру на эту скользкую дорожку. Если бы она не связалась с вами, ничего бы этого не было.
— Ты не прав, и я объясню тебе почему. Уверена, ты давно общался со своей сестрой, а учитывая вашу общую неусидчивость, вы многое успели бы сделать за столь долгий срок, — покачала головой Хемина, и Аргалор невольно заинтересовался. Возможно, эта богиня поможет ему найти Сиарис. Он пока не знал, чего она от него хочет, но он использует всё, что она ему скажет.
— Как я понимаю, ты слышал, что твоя сестра стала Святой, а затем и паладином для различных богов? И, по большому счёту, это правда. Твоя сестра многие десятилетия создавала и укрепляла свою репутацию, заводила связи среди самых разных слоев населения и других рас.
— Она служила смертным, словно какой-то прислужник! — разочарованно фыркнул Аргалор. — Всегда была в подчинении и делала то, за что её хвалили… Тьфу!
— Вот здесь ты ошибаешься, — спокойно начала объяснять Хемина, невидящим взглядом уставившись вдаль. Казалось, вид успокаивающегося апокалипсиса странным образом умиротворял её. — Твоя сестра — одна из самых добрых и сострадательных личностей, о которых я знаю. То, что она родилась драконом, — это одновременно и великая насмешка, и столь же великое достояние. Я ни капли не жалею, что посвятила ей свои постоянные благословения и сделала её столь сильной, что немногие смогут бросить ей вызов. Однако, послушай меня, дракон, — при всём своём милосердии твоя сестра никогда не была глупой.
Лев нахмурился, но на этот раз не стал перебивать богиню. Этот навязанный разговор начал приносить ему пользу, предоставляя столь необходимую информацию.
— Несмотря на благородную цель, Сиарис отлично понимала, что, не разбив яиц, невозможно приготовить омлет. Она знала, что для создания лучшего мира старому миру придётся пасть. Но даже зная это, она делала всё от себя зависящее, чтобы это произошло с как можно меньшим числом жертв. Также она понимала, что лучший мир невозможно построить, если умы разумных всё ещё находятся в старом мире.
— Да-да, её любимый Марш свободы, — презрительно скривился дракон. — Эти ублюдки постоянно мешаются под ногами, выкрикивая свои лозунги и пытаясь помешать неизбежному шествию прогресса. Если это её лучшее творение, то как-то не впечатляет.
— Марш свободы — всего лишь одно из её творений. Причём, самое непослушное. С самого его создания Сиарис не хотела никем править, именно поэтому она и создала Марш таким образом, чтобы они сумели обходиться без неё. В этом плане куда важнее её миссионеры, разбрасывающие идеи о равенстве, братстве и свободе. Именно их речи делают больше, чем Марш когда-либо смог сделать. И о них-то как раз знают немногие.
— Хорошо, допустим, — цыкнул Лев. — И даже так это всё ещё не показатель её «ума».
— Тогда слушай дальше, дракон. Сиарис это не нравилось, однако она очень хорошо понимала, что наш мир не идеален. Идеи — это сильное средство, но без стоявшей за ними всеподавляющей силы они рискуют так остаться теорией. Ваш далёкий предок, Олдвинг Великий, стал легендой не только из-за того, как он изменил драконов, но и благодаря своей силе, позволившей ему это сделать.
Аргалор нахмурился. Ему не понравилось, что одна из тайн его рода, а именно близость их кровной линии к Олдвингу, стала известна какой-то богине.
Эту информацию им троим, цветным, рассказала их мать. Сиарис не должна была знать о древнем предке, но возможно, их отец тоже был в курсе и выбрал Сариану по этой же причине.
«Во имя Олд… тьфу! Сколько ещё его ненаглядная сестрица растрепала всем вокруг⁈»
Тем временем рассказ Хемины подходил к самому интересному.
— Твоя сестра сделала всё, чтобы выучить уроки вашего отца. Магическое искусство и барьеры стали продолжением её лап и крыльев. Однако этого всё ещё было недостаточно. Как и ты, она не желала ждать сотни лет…
— … И поэтому она стала верной собачкой богов!
— Так посчитали и
