Советский Орфей - Виктор Североморский
После этих слов Васильев наконец сел в свое кресло, я же наоборот встал и стал говорить.
- Мне понравилось! Очень понравилось! Всё понравилось! И сюжет спектакля, и актеры, и костюмы, и декорации, и вокалы, и игра музыкантов. По привычке хотелось бы что-нибудь покритиковать, то есть поругать, но не могу - у меня нет ни малейшего повода, всё было просто великолепно! Вы создали самый настоящий шедевр нашего времени не только в музыкальном плане, но и в сценическом. Я тоже поздравляю вас с таким грандиозным успехом и желаю вам продолжать в том же духе. За вас, "Поющие"!
И я поднял свой опять наполненный вином бокал. Похоже мои слова понравились музыкантам, потому что они ответили мне одобрительными возгласами и выпили вместе со мной. Однако их руководитель не собирался оставлять меня в покое.
- И все же Виктор, будьте откровенны, неужели в нашем спектакле не было ни одного серого пятна? Но ведь такого не бывает. Ну, не скромничайте, скажите, что вам все-таки не понравилось. Здоровая критика нам очень нужна.
- Ну, если быть предельно откровенным и с учетом того, что я являюсь ярым поклонником хард-рока, мне хотелось бы чтобы звучание вашего ансамбля было более жестким и тяжелым. Однако я хорошо понимаю, что в нашей стране это пока невозможно, поскольку не все партийные работники доросли до настоящего рока, а если говорить точнее - то похоже, никто из них не дорос. И еще об одном негативном моменте я пожалуй упомяну, хотя вы конечно не имеете к этому ни малейшего отношения. Моё место в зале оказалось не слишком комфортным.
Васильев посмотрел на меня вопросительно.
- Почему? Ты сидел слишком далеко от сцены?
- Нет, не далеко. Но я сидел не в мягком кресле как все зрители, а на жестком стуле у правой стены зала. И это, признаться, слегка портило мое восприятие происходящего на сцене.
- Не понял, а почему ты сидел на стуле?
- Потому что меня туда посадила билетерша.
- Однако! А почему она тебя туда посадила?
- Потому что у меня не было билета. Точнее, он был, но оказался фальшивым. А я его, между прочим, купил аж за 30 рублей.
- И где ты его купил, если не секрет? Случайно не на улице у молодого парня?
- Именно у него!
- Вот же гнида! - воскликнул бас-гитарист, - я же ему говорю - по двадцать продавай, а он аж на червонец дороже, но отчитывается за двадцать, то есть прикарманивает себя треть наших доходов. Придется заняться его воспитанием, а потом прогнать к чертовой бабушке.
- Не понял, - спросил я, - это тоже ваш бизнес? Вы занимаетесь такими делами?
- А что ты хотел? - продолжил гитарист. - Ты думаешь, за свои спектакли мы деньги гребем лопатой? Как бы не так! За каждое выступление нам платят всего лишь по три рубля на брата, и лишь вокалистам по пять, но опять-таки не всем, а только ведущим. Вот и приходится крутиться с билетами. С них мы имеем значительно больше, чем от Госконцерта.
- И что, у вас больше нет никаких доходов?
- Ну почему же, есть и другие доходные дела, иначе бы мы здесь не ужинали. И вообще, если хорошо знать как в нашей стране всё устроено, то можно зарабатывать вполне приличные деньги, хотя и не всегда законными способами.
- Однако, парни, похоже дело хуже, чем нам кажется. - Эти слова уже произнес Васильев. - Вы обратили внимание на слова Виктора о том, что его билет оказался фальшивым? Но у нас-то билеты настоящие! Скажи, Виктор, как выглядел тот парень? Он был с длинными волосами, в потертых джинсах и коричневой куртке?
- Нет. Волосы короткие, брюки обычные, куртки на нем не было, он был в свитере.
- Тогда это не наш парень. Похоже, у нас появилась конкурирующая фирма, которая не может достать настоящие билеты. Что ж, с ними мы быстро разберемся, причем с помощью милиции. Завтра же сообщу об этом своему знакомому менту, и он быстро наведет в этом деле порядок. Ну, да ладно, хватит о грустном. Давайте поговорим о чем-нибудь другом. Я знаю, что у нашего гостя есть вопросы о нашем творчестве. Задавай, Виктор, не стесняйся. Обычно с журналистами мы откровенны.
- Да, вопросов у меня довольно много, начальник даже составил мне целый список.
Я достал из-за пояса джинсов свой блокнот, который предусмотрительно взял с собой, открыл его, но задал вопрос, которого в списке не было.
- Но сначала о другом. Куда пропала Ирина Понаровская, почему её не было на сцене? Заболела что ли?
- Можно и так сказать. Причем болезнью международного масштаба. Она теперь то в Дрездене, то в Сопоте, а завтра глядишь, и за океан махнет. Но надо отдать ей должное - выступает всегда достойно: что ни концерт - то овации, что ни конкурс - то приз. В общем, стала певчей птицей дальнего полета. Впрочем, в родных краях тоже иногда появляется, но выступать с нами уже не может.
- Жаль. Очень хотелось увидеть её на сцене. Тогда другой вопрос - как вы формировали свой первый репертуар? Какие песни в нем были? Какие из них стали наиболее популярными?
- Ох, Виктор, ты сразу же наступил на нашу самую больную мозоль. На этот вопрос мы уже давно не отвечаем, но для тебя, так и быть, сделаем исключение. Лёва, расскажи.
Васильев выразительно посмотрел на клавишника ансамбля, и тот тут же начал рассказывать.
- С репертуаром у нас всегда были большие проблемы - сами песен мы не писали, а профессиональные авторы с нами долгое время не сотрудничали. Потому мы поступали довольно просто - брали зарубежные песни и писали на них свои слова, точнее - просили поэтов написать. Например, "Песню велосипедистов" мы взяли из репертуара Джо Дассена, хотя её кто-то пел и до него. Песня "Люди встречаются" - из репертуара Петера Поора, "Карлссон" - из Джеффа Кристи, знаменитый "Синий иней" на Западе до нас исполняли несколько музыкантов. Из репертуара британской группы Шэдоус мы взяли несколько инструментальных композиций, из
