Шальной вертолет. 1942 - Алексей Соболев
[3] В нашей реальности Оля Никитина (Усатова) рассекает на авто очень даже классно. И, кстати, на Лада Гранта Кросс :))
[4] Белорусский язык очень понятный. Настолько, что даже не требуется перевод. Плюс автор постарался построить фразы и подобрать слова так, чтобы было еще понятнее. И обязательно просит прощения у братьев белорусов, если что-то по-белорусски не так, как должно быть. Перевод-то от Яндекса.
Глава 3. Боевая старушка с револьвером задает загадку
- Господи... Игнасик... Какой же ты стал... Большой... - тихо плача произнесла Оля и сама обняла старика. У того показалась слеза...
И я вспомнил кто это! Тот самый мальчишка, который постоянно крутился возле бойцов группы Ли О и даже пытался тренироваться с ними. Парни подшучивали над ним, проводили забавные спарринги, но мальчишка действительно был смышленым и схватывал все на лету. И он был единственным из местных пацанов, который не ушел со всеми в лес, а принял небольшое участие в бою, т.е. поднял автомат одного из раненых бойцов и вместе со всеми стрелял по немцам. Неизвестно попал в кого или нет, но ведь не забоялся и стрелял, чем явно помог остальным оставшимся бойцам. И даже сам был немножко ранен чиркнувшей по щеке отколовшейся от бревашки щепкой.. Было ему тогда всего 11 лет. Значит сейчас ему - 94 года. А какой крепкий еще старик, а...
Оказалось, что дед Игнат в Дьяконово был личностью не только уважаемой, но еще и легендарной. Успевший на сверхсрочке повоевать под занавес войны в Корее в образе тех самых Ли Си Цинов, но только на земле, а не в воздухе. И военным стал как раз благодаря общению с нашими диверсантами группы капитана Ли О. После сверхсрочки поступил в военное училище, выучился, стал офицером Советской армии. Помотало его немало, причем, по боевой работе - Ангола, Вьетнам, Никарагуа. Нас он искал и, разумеется, найти не мог. Но все равно Игнат не верил, что мы сгинули. А потому что, как он сам и рассказал сегодня, крутился в один момент неподалеку от нас с Амелиным и слышал наш с ним разговор о моем иновременном происхождении [1]. Слышал, а влезать и восторженно уточнять не стал. И рассказывать никому не стал. Но запомнил и уже позже повзрослев банально просчитал, что исчезнувшие Марина, Ольга и я когда-то да и объявимся в более позднее время. Все ж таки мы тоже люди и наверняка захотим посмотреть на эти места, ставшие Оле и Марине буквально родными. И он ждал. И верил. И дождался! Правда без Марины, о которой точно знал, что она погибла. Но все равно был безумно счастлив видеть нас снова.
***
Остальные присутствующие стояли молча и смотрели на происходящее с большим и нескрываемым удивлением. Все уже поняли, что мы - это те самые Ольга и Никитин. Все поняли, но никто не мог это объяснить. Это просто не укладывалось в их головах, т.к. о том, что я прибыл из другого времени, а Оля туда и исчезла, никто из оставшейся тогда тройки не сказал. Ко мне подошел старший Исаев:
- Как прикажете все это понимать?
Я достал и показал свое удостоверение "Виртальности", Оля тоже. Исаев рассмотрел в них принадлежность к Министерству Обороны России. Сфотографировал себе на смарт наши данные. Обычное дело, тем более, что мы находимся в другом государстве, пусть и максимально дружественном.
- Так что понимать все это следует точно так, как видите. Мы действительно те самые Ольга и Никитин. Являемся фигурантами спецэксперимента Минобороны России. Остальные подробности после взятия подписок. Желательно подписки и для вашего КГБ тоже. Даже обязательно.
- Это не вопрос, бланки имеются.
- Принесите их, пожалуйста. Я пока возьму в машине свои.
Андрей Михайлович вышел, я за ним. Он направился к своему дому, который и тогда стоял на этом месте, а я взглянул на очень чистенький и ухоженный дом, где когда-то жили Карцев и Марина. Было видно, что он как раз из тех времен, в отличие от дома Марины Алексеевны. Открыл багажник машины, чтобы достать папку с нужными бумагами. Оглянулся. Соседские глаза никуда не делись, а вот одна старушка, стоящая как раз близ дома Андрея и Марины, слишком уж внимательно смотрела, буквально изучая каков же я есть. Потом она перекрестилась сама и перекрестила меня. Ее я точно не вспомнил, но предположил, что это одна из девчушек - подружек Игнасика в детстве.
Взглянул я и на поле, где Карцев в 1941 году строил замаскированную стоянку для моего вертолета и где мы все строили легкую форитфикацию для боя. Ни того, ни другого уже не было, все разобрали за ненадобностью и чтобы не мешало. Поле теперь было ровным, а дорога вдоль леса - заасфальтирована. В России в глухую деревеньку в лучшем случае она была бы разровнена грейдером, но тут Белоруссия, практически другой мир. Вот уважаю я Бацьку! Ох, уважаю! Впрочем, ему проще, чем нашему Путину - территории меньше и народу тоже. Но для глав российских регионов Бацька явно наилучший пример, как надо обустраивать жизнь людям.
Вернулся в дом. В доме местные женщины сидели рядом и молчали. И плакали. А Оля сидела возле деда Игната, рассматривала его лицо, гладила по руке и тоже плакала. Никаких слов им никому сейчас было не надо, все слова будут позже. Сейчас же - встреча и только она. Такая, как есть. Вошел Андрей Михайлович. Подошел к столу, освободил немного места и положил на него свои бланки подписок. Я положил рядом свои. Исаев взял принесенные мной, вдумчиво прочел. Потом кивнул и произнес:
