Наследник звездного маркизата (СИ) - Коткин Андрей
Кажется, я не ошибся, когда заподозрил в ней хищницу, вон как она, глядя в ответ на меня, свои губки облизывает. Действительно, очень эротично!
Все же, несмотря на дополнительные незапланированные вопросы, интервью в зале управления подошло к концу, парочка техников — помощников звезды журналистики очень споро принялись собирать парящие вокруг нас голокамеры, а я на несколько минут оказался с этой самой Марго наедине. Ну, насколько могут быть наедине двое, когда вокруг полный зал всевозможного народа, занимающегося своими делами.
— Неужели вы, Марго, прямо сейчас возьмете и покинете нас? — Поинтересовался я у журналистки. — Может, задержитесь хоть ненадолго. В моих здешних апартаментах, к примеру, как раз сейчас имеется весьма занимательная коллекция инопланетных артефактов. Очень-очень хочется ими похвастаться перед такой замечательной красавицей, как вы.
— До понедельника я совершенно свободна, — едва ли не пропела в ответ Марго, — и, конечно же, я очень-очень хочу эту вашу коллекцию внимательно и вдумчиво рассмотреть.
Разумеется, и инопланетные диковинки мы с красавицей рассмотрели очень даже внимательно. Ну… почти. В перерывах между начавшимися чуть ли не с порога моей адмиральской каюты объятиями и поцелуями. Жаль только о своих предстоящих задумках по поводу использования инопланетных устройств я не смог с ней поделиться, мысли в тот момент совсем другим оказались заняты.
А потом и вовсе никаких мыслей в голове не осталось. Все сознание оказалось сужено до восприятия прикосновений обнаженной кожи, ощущения изгибов молодого женского тела. Как же все-таки хорошо, снова быть молодым!
— А мне знающие люди говорили, что ты, Яр, женским полом почти не интересуешься, — Марго ласково провела кончиками своих пальцев по моей щеке. Ну, да, пара дней в ее обществе практически мигом пролетели, вот, вышел попрощаться в ангар, к заказанному ей планетарному челноку.
— Это я обычными женщинами не интересуюсь, — отозвался я с нежной улыбкой, пытаясь своимигубами поймать для поцелуя кончики ее пальцев, — мне как-то все больше прекрасных принцесс подавай.
— Скажешь тоже, — запунцовела обычно очень уверенная в себе дамочка.– Какая из меня принцесса? — Но было отчетливо видно, что сравнение с прекрасной принцессой пришлось ей по душе, потому, еще сильнее покраснев, напомнила: — мой номер кома у тебя теперь имеется. Позвони, я буду ждать.
— Обязательно, — вполне искренне пообещал я, — как только все утихнет, позову тебя к себе во дворец, в гости. Вот уж где можно будет продемонстрировать очень много диковин.
Марго улетела на Эребус, а я отправился обратно к себе. За эти двое суток я не только разные акробатические этюды красавице журналистке в постели демонстрировал, у меня на складах за это время целая куча всяких заказанных материалов скапливалась постепенно. Будучи пусть даже фактически номинальным командующим крупного военного объекта, вовсе не обязательно самому следить за доставкой и выгрузкой разной всячины, достаточно просто озадачить этим своих интендантов. Как еще в прошлой моей жизни говорилось: «Это армия, сынок».
Хе-хе, вот сам бы не видел, ни за что бы не поверил: используя самые обыденные вещества, как то металлы, пластик, стекло и чуточку всякой прочей органики, мой «энергетик», едва получив от меня приказ, в очень быстром темпе начал сооружать нечто… одной своей частью явно находящееся даже вовсе не на Цербере, в пустом ангаре, а где-то вообще в другом измерении. Про другое измерение я ввернул совсем даже не для красного словца: части сооружаемой конструкции, по мере его работы, постепенно растворялись в пространстве, пока вообще почти ничего видимого, за исключением небольшого ящичка, не осталось.
Пары часов не прошло, а я уже получил от своего инопланетного работника телепатический сигнал об окончании заданного ему строительства. Причем, что характерно, все это время он даже с места не стронулся, реально, просто рядом постоял. Самое смешное, что мне все эти неземные кунштюки как бы и незачем совсем. Я же тут, на Цербере, адмирал не более, чем номинальный. Как говорится, лицом торгую. Но я просто еще с детства сам с собой обожаю этакие пари заключать: смогу сделать что-то необычное, то, что подавляющее большинство других сделать в принципе неспособны, или нет. Пока все выходит так, что смогу, но ведь задумки-то у меня еще далеко не закончились.
А потом мы все с тем же «энергетиком» отправились к одному из здешних едва ли не заброшенных орудий, реально огромных высокотехнологических монстров длиной в пару километров, возле которых даже одного единственного поста не оказалось. Ага, боевая ценность у меня с ними пока что практически одинаковая, околонулевая, охранять ни меня, ни эти устаревшие орудия, пока кажется, вообще ни к чему. И я твердо намерен в самое ближайшее время эту округлую, ничего не значащую циферку на какую-нибудь другую, много более значимую заменить.
Итак, к этому самому орудию я запланировал первый энергетический рифт проложить. И, да, пока что я затеял провести эксперименты всего с двумя из имеющихся на Цербере трех десятков этих гигантских электромагнитных дур. Ну, а вдруг я переоценил свои силы, и совместить технологии различных цивилизаций окажется вовсе не такой легкой задачей, как я это себе представляю.
Спросите, почему же, если вовсе не уверен в конечном результате, я начал курочить сразу два орудия, не проще ли было остановиться хотя бы первоначально на одном? Отвечаю: два орудия — потому что запланировано сразу два варианта их изменения: консервативный, не меняющий само орудие вообще, а всего лишь создающий дополнительный пространственный рифт от оконечности его рельсотрона до точки, выбранной оператором в качестве цели, и… тоже консервативный, когда само орудие тоже останется в целостности, разве что немного укрепится, и при этом на порядок изменится количество подводимой к магнитному генератору энергии. Вот не поверите, время, потребное на эти все переделки всего двух отдельных орудий, оказались как бы ни на порядки дольше, чем на создание практически бесконечного источника энергии. А все дело в том, что создание самого источника энергии — для попавшего мне в руки инопланетного робота это было практически обычной штатной манипуляцией. Я мог бы вообще ему всех этих расходников не предоставлять, робот обошелся бы и просто камнем, добытым из самого астероида, просто повозился бы с дополнительными процессами его переработки. А вот алгоритмов переделки примитивных военных поделок отсталой расы, в распоряжении моего робота, разумеется, не было. Пришлось, прежде чем отдавать команду о начале работы, чуть ли не каждый отдельный момент для него оговаривать.
Сделал я две свои экспериментальные бабахи, и даже испытать их умудрился втайне от всех. А просто как раз в этот момент очередной взвод будущих пилотов-истребителей, обучающихся на Цербере, сдавал зачет по космическим стрельбам. Я всего лишь воспользовался своим исключительным правом хоть и насквозь фиктивного, но командующего и вписал в список экзаменуемой группы еще одного курсанта, некоего Яра Корвара. Ну, да еще одно дополнительное проявление моей борьбы с имеющимися вокруг меня барьерами: смогу ли я своими собственными силами преодолеть все административно-бюрократические препоны и выучиться заочно-факультативно в учебном заведении, в котором заочной формы обучения как бы не предполагается вовсе.
И таки, разумеется, в этот раз мое стремление преодолеть невозможное изрядно подогревалось моей общей увлеченностью космосом, но об этом тс-с! Виконт Яр за любовью к космосу не был замечен ни разу. Вот пусть это всеобщее мнение пока таковым и остается.
Кто-то, возможно, спросил бы, зачем все эти телодвижения с документами в обычном училище представителю правящего рода? Не проще ли было бы обратиться за разрешением на совершение такого пустячка к родителю? Никаких бы ухищрений с оформлением документов делать вообще не пришлось. И учителей-космолетчиков подобрали бы персональных и самых, что ни на есть наилучших.
