Другим путём (СИ) - Климонов Юрий Станиславович
— Минуту, — попросила Нина и, порывшись в кармане, достала миниатюрную гарнитуру с коробочкой не больше портативного фонарика. Потом включила какой-то тумблер и вставила в ухо наушник по типу берушей, одновременно с этим пододвигая микрофон ко рту. — Я «Ноль-один», вызываю ЦСБ, приём.
Это фразу она повторила три раза, только после этого ей ответила Анфиса.
— «Ноль-первый» это ЦСБ, на связи Анфиса. Тебя плохо слышно. Что случилось?
— Автомобильная авария примерно в двадцати километрах от Рябиновска.
— А по прямой значительно меньше, иначе я бы тебя вообще не услышала. Какая помощь требуется?
— Пострадавший — директор химзавода. Есть подозрение на повреждение шейного отдела. Нужна срочная эвакуация в ЦРБ.
— Я тебя поняла. Сейчас доложу руководству. Будь на связи.
Перед дежурившим в ЦСБ Колывановым на экране сразу пошла информация: высветилась фотография Нины, и в правой боковой колонке появился её рапорт. Сергей мгновенно снял трубку телефона и набрал номер управления.
— Это Колыванов. Мне срочно нужно передать полковнику Остапову, что у нас ЧП в двадцати километрах от города.
Через пять минут перезвонил Александр Петрович. Выслушал доклад и пообещал срочно решить проблему.
* * *
Неприятная новость застала Остапова в тот момент, когда они с Крючковым осматривали производственные цеха Старой площадки радиозавода. К нему подбежал человек из охраны и второпях попросил подойти к телефону. А там уже Юрченко передал доклад Колыванова. Полковник скрипнул зубами и попросил некоторое время. Уже на выходе из помещения его перехватил глава КГБ.
— Что случилось?
— Недалеко от города ЧП — автоавария. Пострадал директор химзавода, на который теперь много чего завязано. Предполагаю, что ему нужна срочная операция… а как светить новое оборудование…
— Вызывай бригаду хирургов сюда, в амбулаторию. В крайнем случае, возьмёшь с них подписку. Они же всё равно в городе останутся? Ну вот… днём раньше или днём позже…
— Лучше взять персонал, а оперировать попросить Ермакову.
— Тоже вариант, — кивнул тот. — Пошли, на месте определимся.
Ермакову они застали за завершением процедур над Степаном Ильичём. Та сразу срисовала угрюмое лицо полковника и не преминула поинтересоваться об этом.
— Татьяна Александровна, нам нужна ваша помощь.
— Чем, как говорится, смогу, — улыбнулась она.
По мере рассказа Остапова, её лицо суровело.
— Тогда так — мне нужны три операционные медсестры и большой хирургический набор. Он очень тяжёлый, поэтому пошлите за ним обязательно мужчину. Медики будут из местной больницы?
— У нас пока нет такого персонала.
— А как же с секретностью?
— Придётся брать с них подписки.
— Хорошо, тогда везите пациента сразу сюда, а я начну готовить другое помещение под операционную. Пока есть время, сделаю кварцевание и дезинфекцию.
Едва Остапов позвонил главврачу местной ЦРБ и сообщил об аварии, тот засуетился.
— Судя по вашей информации, нам предстоит операция, но как же быть… У меня всего два молодых хирурга… они не имеют такого опыта…
— Семён Савельич, нам нужен большой хирургический набор и операционные медсёстры.
— У вас есть хирург? Но кто он? Почему я ничего не знаю о нём?
— Товарищ Пивоваров! Я не обязан отчитываться перед вами!
— Бога ради, простите меня, Александр Петрович, просто дело очень серьёзное… Старички на заслуженный отдых ушли, а молодёжь… Так кто же будет оперировать?
— Вам знакома фамилия «Ермакова»?
— Подождите… я знаю очень известного нейрохирурга… Ермакову Татьяну Александровну…
— Она и есть, — усмехнулся в трубку полковник.
— Что? Вы меня не разыгрываете? Да что ж это такое! Такое светило нейрохирургии у нас в городе, а я ничего не знаю об этом! Ладно! Вы хоть камень у меня с души сняли! Но почему вы не хотите оперировать у нас в больнице?
— Потому что есть некий список экспериментального медицинского оборудования, которое, возможно, будет задействовано при этой операции. Но пока оно секретное настолько, что наверху не хотят его обнародовать. Более того, все ваши сотрудники будут допущены только после режимной подписки.
— Даже так? Ладно… спорить больше не буду — на счету каждая минута. Тогда я отправляю «Скорую» на место аварии, а другая машина срочно идёт на радиозавод, в амбулаторию. Мои хирурги возьмут все необходимые инструменты.
Через полчаса машина «Скорой помощи» доставила пострадавшего к амбулатории радиозавода на Старой площадке. К этому моменту вся бригада медиков распаковала хирургические инструменты и занялась больным. Валера Филиппов проводил отца до дверей импровизированной операционной и уныло побрёл на выход.
— Валер, ты как? — участливо поинтересовалась Князева.
— Да нормально, просто за отца переживаю… Пока ехали в «Скорой», врачиха сказала, что он может остаться инвалидом… а у меня же кроме него никого нет.
— А мама?
— Мама умерла три года назад от рака. Сейчас у нас в доме живёт мачеха, — скривился он. — Такую врагу не пожелаешь…
— Валер, давай я тебя до дома подброшу? — предложила Нина. — Мне по пути — всё равно ехать к руководству.
— Ага, не откажусь…
Спустя десяток минут парень уже шагал по улице к многоквартирному дому. Он специально попросил остановиться поодаль, чтобы было время всё обдумать. Да, в тринадцать он частично осиротел, лишившись матери. Но через год отец привёл другую женщину — Геннадий Николаевич надеялся, что она по-доброму впишется в семью Филипповых. Однако этого не произошло. Наверное, именно из-за неприязненных отношений сына и его новой женщины Филиппов тянул с регистрацией нового брака. А что теперь делать Валере…
Парень поднялся на третий этаж, не спеша открыл ключом дверь и вошёл внутрь. Увиденное поразило его: повсюду стояли сумки и «авоськи» с проглядывавшими в них женскими вещами. На шум в прихожей выглянула мачеха.
— Что, папаша твой на грани? — ухмыльнулась она. — У меня знакомая на «Скорой» работает, вот и позвонила мне.
— Папа останется жив, — с нажимом произнёс Валера.
— Да кто ж спорит? Только мне инвалиды не нужны, я привыкла к комфорту, а он теперь будет доживать свои дни в инвалидном кресле. А значит, что? Значит, такого достатка больше не будет. Кто я ему? Никто, а вот ты — сын, значит, заботиться об инвалиде обязан.
— Ну и катись отсюда! — парень вошёл в зал и опешил — резная шкатулка матери, до этого стоявшая на видном месте, сейчас отсутствовала.
— Где мамины вещи? — процедил он сквозь зубы.
— А что, я даром, что ли, на вас столько лет ишачила?
— Верни мамины вещи или пожалеешь.
— И что ты сделаешь? — ухмыльнулась она. — В милицию позвонишь?
— Хуже — сам проведу задержание и доставлю в компетентные органы.
— Это куда? — удивилась она.
— В КГБ, я ж теперь служу в одном из подразделений, — с этими словами он вернулся в прихожую, надел алый берет и снова появился в зале.
Мачеха удивлённо посмотрела на него, а потом с гримасой злости стала выхватывать из сумок вещи, ранее бывшие мамиными.
— На! Забирай, комитетчик хренов! Подавись своими вещами! Одно радует, что скоро ваши рожи больше не увижу! Сейчас такси подойдёт, и я навсегда уеду из этого зачуханного Рябиновска.
— Скатертью дорога, — проронил металлическим голосом Валера. — Ещё раз увижу в нашей квартире, спущу с лестницы.
* * *
Ермакова давно так не волновалась: персонал больницы был ей незнаком, инструменты представляли собой старый вариант хирургического набора, а потом ещё и эти приборы… Хорошо, что она догадалась припахать дочь — Катюша уже неплохо освоилась с новым оборудованием. Теперь же девочка стояла рядом с ней, облачённая в операционный костюм и с повязкой на лице.
— Товарищи! Начинаем операцию. Сразу прошу не отвлекаться на все эти мигающие приборы. Если что-то пойдёт не так, я найду возможность задействовать их, — она перевела взгляд на дочь, и та кивнула, подтверждая готовность помочь.
