Записки кельды 2 (СИ) - Владимир Олегович Войлошников
— У них, оказывается, есть какой-то священный козёл. И куда этот козёл идёт — туда и все. В итоге они залезли за этим козлом чуть не в горы, в самое засушливое место. И давай просить помощи! Да так усердно!
— А ты? — Эйра уселась рядом со мной, ей явно стало интересно.
— Пришла, конечно! А они там детей резать собрались!
— Вот так прям сразу?
— Ну да, трёх девчонок. Я их забрала, считай из-под ножа. Дураков этих обругала, застращала, чтоб пониже спустились. Козлу их внушение сделала.
Капец. Я тихо офигевала. Бедная Леля! Ещё и козёл…
— Да только шаман у них больно упёртый. Видно же: найдёт способ — всё равно убьёт. Забрала жертвы — сказала что приняла, но только на первый раз. На будущее потребовала разбить сад.
— А деточки? — Валентина что-то сильно запереживала.
— В другое племя подкинула. Сперва вроде всё хорошо было. Так теперь им кажется, что рыба хуже ловится. Еле как: двоих приняли — третью выгнали. Всё, видите ли, из-за глаз…
— А что у неё с глазами? — удивилась повариха.
— Зелёные. По их понятиям, такие только у колдунов.
— Бе-едненькая!.. — Валюша пригорюнилась, подпирая щёку рукой
— Ну капец, вообще! — я прониклась праведным возмущением. — И теперь что?
— Идёт одна по саванне. Смотрю пока за ней, думаю…
Я уже говорила, да, что в таких ситуациях быстро начинаю саблей махать? Вот и теперь…
— Да не надо её к дикарям пристраивать! Давайте к нам! Пока маленькая — адаптируется!
— Серьёзно? — Леля посмотрела на меня очень внимательно.
— Абсолютно!
— Я подумаю.
…
Валя сидела напротив меня и выжидательно смотрела.
— Так ты серьёзно?
— А что? Вполне серьёзно! Какие ты проблемы видишь? Пару лет в зи́мы одевать её потеплее, пока теплообмен не перестроится. Ну, может, витаминки понадобятся дополнительно. А так — подумаешь, негритянка! Генетическое разнообразие — это, между прочим, только плюс. Просто ещё один ребёнок, будет с нашими расти.
Словно в ответ на мои слова дверь одного из женских общежитий распахнулась и из неё показалась Василиса, ведущая за ручку…
— Вот! А ты спрашиваешь!
Валентина обернулась и ахнула. Девчушка была совсем маленькая, года три-четыре, не чёрная — прям чёрная, а такая… тёмно-коричнево-шоколадненькая, с широконьким носиком-пипкой, пухленькими губёшками, крупно завивающимися тёмными кудрями и изумрудно-зелёными глазами. В травяной пушистой юбочке до колена.
— Мама! — Вася закричала издалека и заторопилась, подтягивая малышку за собой: — Смотри кто у нас в палатке был! Я просыпаюсь — а она на коврике сидит! И вот ещё бумажка!
На небольшом, пахнущем берёзовыми почками листочке было написано:
Это Нкиру.
Я дарю ей силу исцелять землю от усталости и болезни,
чувствовать воду и вселять в людей бодрость духа.
Леля
Этот листочек я бережно хранила много лет, пока у нас-таки не образовался музей. Теперь он хранится там, и каждый желающий может прийти и посмотреть на письмо богини.
Забегая вперёд, скажу, что дары у девчушки оказались изумительные! Ей достаточно было обойти истощённое поле по периметру, чтобы почва вновь стала жирной и плодоносной. В любой компании она была душой и заводилой, неунывающая и жизнерадостная. И работать, и отдыхать рядом с ней было одно удовольствие! Хотя, почему — было? И сейчас есть!
А по поводу воды — вообще отдельная песня! Дар чувствовать воду рос и развивался со временем. Теперь Нкиру может точно определить расстояние до ближайших водоёмов (и указать, какие они), найти в лесу ручей или родник, сказать глубину, на которой идут грунтовые воды (и точно определить, в каком месте хорошо ставить погреб, а в каком копать колодец), сядет ли роса и пойдёт ли дождь из облаков, глубину снега, толщину наста и время, когда лёд на реке становится ненадёжным — ведь это всё тоже вода, да много чего ещё…
А пока я присела на корточки перед малышкой.
— Привет!
Она неожиданно ответила:
— Привет.
Я удивилась. Сильно. Вложили знание языка? А, может, просто повторяет?
— Ты меня понимаешь?
— Да.
— Как тебя зовут?
— Нкиру, — малышка лучезарно улыбнулась. Значит, всё-таки помогли.
— А меня — тётя Оля. Хочешь кушать?
— Хочу.
— Ну, пойдём!
Запеканка девочку удивила, но пахло вкусно, и это решило дело. Молоко тоже зашло на пятёрку.
Потом я достала кое-что из маловатых Васиных вещей, что можно было бы на первое время приспособить/перешить для Нкиру, нашла ей кой-какие игрушки, показала, как рисуют карандаши и посадила рядом с кухней в теньке.
Мне же ещё моих бедных похмельных подданных лечить.
Я сидела и соображала, как устроить ребёнка, чтобы она была под присмотром, рядом с кем бы её поселить и в какой палатке (что я не буду лично успевать это делать, у меня здравомыслия хватило), и тут пришла Марина. Посидела рядом. И… предложила поселить негритяночку у них.
— А что? Места хватит. А я всё равно полноценно работать не могу.
— Ну уж не прибедняйся! Помогаешь ты очень хорошо!
— И всё равно! — Марина упрямо тряхнула косами. — За ребёнком следить — ещё одного человека выделять надо. Зачем? Я и присмотрю, и накормлю, и погуляю. Они с Мирошкой почти одного возраста. Ему в октябре уже четыре должно было исполниться. И ей где-то так же. Пусть растут вместе. Будет у него ещё одна сестрёнка.
— А Максим? Это ж практически усыновление получается…
— Да он знаете как детей любит?
— Так. Придёте в обед оба — решим. А пока можешь взять… как бы в гости, посмотришь, как ребятишки — смогут ли вместе играть, вдруг да не подружатся?
Они ушли, а в обед семья Богдановых явилась в полном составе, и маленькая Кирочка (уж простите, но для нас так произносить было гораздо легче) уже называла Марину мамой, а Максима — папой. Так, в общем-то, и решилось.
03. ЗРЕЛОЕ ЛЕТО
ВАСЬ-ВАСЬ
Тот же день, 01.03 (июля). 0001
Вечером, после тренировки, аристократически собравшись у рояля* (ну в самом деле, пока тёплые вечера, надо успевать попеть на свежем воздухе), Галя с Кириллом вдруг родили идею: пригласить своего старого учителя музыки.
*Это надо произносить
с благородным выразительным «о».
— Мама! Браги же говорил, что нашему оркестру нужен хороший руководитель?
— Да ты не агитируй меня за советскую власть! Василь Василич — нормальный мужик, правильный! Лишь бы согласился.
Этого человека я действительно была бы рада видеть: как всякий нормальный сибирский мужик, он понимал и в строительстве, и в сельском
