У последней черты (СИ) - Дмитрий Ромов
— Интересно, ты прикидываешься или правда дурачок? Номер же ты откуда-то узнал. Значит нужно с тобой разбираться.
— Я бы тоже с тобой разобрался, — хмыкаю я, оглядывая её с ног до головы.
Прощупываю, стараюсь вывести из равновесия.
— Да? — поднимает она брови, и её лицо становится добрым и наивным.
Но это разумеется наглый обман, потому что демонстрируя открытую и милую мордашку, она чуть двигает ногу вперёд и ставит подошву на весьма чувствительную часть моего тела.
— Хотел бы со мной разобраться? — переспрашивает она и чуть придавливает.
Вот сучка. Я инстинктивно подаюсь назад и стул жалобно скрипит.
— Не в сексуальном смысле, — морщась, отвечаю я.
— Как-как? Не в сексуальном? Точно? Ты уверен?
Она ещё чуть сильнее наступает на… меня. Змея просто. Бесит. С Михал Михалычем идеальная парочка бы получилась.
— Не слышу, — прижимает она ещё, наслаждаясь, должно быть тем, как напрягается моя шея и краснеет лицо.
Я выгляжу сейчас так, как в кино изображают превращающихся оборотней. Не знаю, как им даются эти превращения, но мне сейчас очень больно. Прям очень-очень.
— Сска, — цежу я сквозь зубы и, оттолкнувшись ногами, лечу назад, падая на спину.
Спинка стула защитит позвоночник, а шею я держу согнутой, чтобы не долбануться затылком. От неожиданности барышня теряет равновесие и летит на меня, но я успеваю перевернуться на бок и вскочить.
Поднявшись на ноги, я со всей дури херачу стулом по толстому, как ледокол, сейфу. Мурка в кожаной тужурке начинает подниматься и мне приходится прижать её к полу, наступив на спину.
Её соратники, один из ларца и узбек, медленно, но неотвратимо, как зомби, выползают из-за столов в своих закутках. То, что здесь тесно даже и неплохо. Из-за этого они не могут в пару прыжков ко мне добраться и толкаются, мешая друг другу. Молодцы, гвардейцы.
Стул, падла, довольно крепкий. Вернее, он конечно сложился, как карточный домик, но не рассыпался, и спинка по-прежнему мне мешает. Приходится убрать ногу с девушки и ещё разик шарахнуть остатками стула по сейфу.
Дал верный тон наш камертон, приготовились друзья, петь канон…
Сейф гудит, а из-за спины высыпаются обломки. Девица, почувствовав свободу снова начинает подниматься.
— Рекс! — кричит узбек.
Я, как гимнастка-чемпионка перескакиваю через связанные руки и наклонившись к практически уже поднявшейся моей обидчице, выхватываю у неё из-за ремня на пояснице пистолет с длинным круглым стволом.
Что и требовалось доказать. Бинго! В очередной раз выхожу победителем в необъявленной битве с Николаем Васильевичем Гоголем за лучшую немую сцену. Думаю, в этот раз медаль чемпиона по немым сценам точно уходит мне.
Царь-девица, один из ларца и узбек. Они тянут ко мне свои руки и не двигаются, замерев в движении, поскольку оружие оказывается в моих руках, хоть и связанных, но крепко сжимающих рукоять пистолета.
— Итак, господа разбойники, что прикажете с вами делать? Перестрелять что ли? Где Толик, кстати? В боксе?
Девка не выдерживает и неожиданно дёргается в мою сторону. Вот ведь оторва. Странно, конечно, но она мне даже нравится. Вкусы у меня извращённые всё-таки.
Я резко поворачиваюсь к ней и, не говоря ни слова, нажимаю на спуск. Пуля проходит в опасной близости от симпатичной рыжей головки и застревает в стене. Разумеется, стреляю не в неё, а мимо, желая только сделать вид, будто промахиваюсь совершенно случайно.
Выстрел охлаждает буйные головы.
— Так, девочки, — говорю я. — Хочу с вами попрощаться. По возможности тихо и мирно. Отдайте Толяна и я пошёл. Эй ты, хорёк, давай, очень аккуратно, двумя пальчиками, вытащи свою пукалку и брось к двери.
Это я про ТТ, он разумеется, понимает, о чём речь и неохотно подчиняется.
— Скажи про Айгюль, — требует барышня.
— Ну, ты мать достала. Айгюль — это Айгюль. А вот Рекс — это ты, да?
— Какая это Айгюль, Матчанова? — сощурившись, спрашивает она.
— Молодец. Да, она. Сказала, что ты мне, как мать родная будешь. Но, видать, ошиблась. Ты, прямо гарпия, фурия и всё такое. Значит так, она ошиблась, ты ошиблась и я ошибся, меня ваш бизнес не интересует, до свидания. Выпустите Толика и мы пойдём.
— Не забыла, значит. Погоди. А где она сейчас?
— Извини, я и так сказал тебе слишком много.
— Я хочу с ней поговорить, — заявляет барышня Рекс.
— Полагаю, она тебе звонила… — начинаю я, но она меня перебивает.
— Может, и звонила, но со мной её не соединяют.
— Я дико извиняюсь… Вы сидите вот в этом огромном офисе и вот эти послушные сотрудники в твоём присутствии не соединяют тебя с Айгюль. Я правильно уловил?
— Нет, мы здесь не сидим. Тебя сюда пригласили, потому что так удобнее. А что ты думал, звонит какой-то хрен и использует пароли двухлетней давности. Это подозрительно.
— Да, понимаю и не злюсь, — говорю я и отхожу к двери. — Ключи от бокса кидайте. К ногам. И от этой вашей конторы тоже. Я вас закрою.
Никто даже не шевелится.
— Придётся каждого десятого в расход, — качаю я головой и делаю кислое лицо.
— Дайте ему ключи, — говорит Мурка.
Амбал, который из ларца, бросает два ключа. Неудобно со связанными руками, да ещё и под тяжёлыми взглядами упырей. Но ничего, я справляюсь. Выскальзываю и запираю дверь на ключ, оставляя его в скважине. Чтобы изнутри было не открыть. Поворачиваюсь и… о-па, о-па, о-па… Второй из ларца. Идёт в контору.
— Тихо-тихо-тихо, — приветствую его я. — Видишь, что у меня в руке? Давай поворачивайся и иди к гаражу.
Он подчиняется. Я бросаю ему ключ и он открывает дверь. Оттуда выходит злой Толян. Увидев своего обидчика он без разговоров, молчком заряжает тому прямо в челюсть. И хоть тот тоже паренёк немаленький, он отрубается даже не ойкнув.
Толик укладывает его на пол в гараже и подходит ко мне.
— Это… — начинает он неловко. — Егор, прости, сам не знаю, как они меня так. Один спереди подошёл, а второго я даже и не…
— Да ладно, Толик, — взмахиваю я рукой. — Перчатку вон не забудь. И руки-то мне развяжи.
Я оглядываюсь, проверяя, всё ли нормально и запихиваю пистоль под куртку. Пригодится воды напиться. Помощи ждать неоткуда. Значит, нужно рассчитывать только на себя. А то вон какие тут люди дружелюбные встречаются.
Мы выходим из двора, идём по тупиковой улочке, сворачиваем и оказываемся на оживлённой магистрали. Толик выходит на обочину и голосует. Почти сразу останавливается частник на «Москвиче».
— Нет, отпускай, — качаю я головой. — Скажи, дорого.
— А чего? — удивляется Толян, когда машина уезжает.
— Считай, что паранойя. Лови следующего.
Садимся мы только в третью машину, в «жигули».
— Лучше перебдеть, Анатолий, — поясняю я свои выкрутасы. — Как известно, обжёгшись на молоке и
