Алексей Замковой - Лесной фронт. Благими намерениями…
— Ян, до Коросятина отсюда сколько?
— Час пишкы, — ответил тот, почему-то перейдя на шепот.
— Тогда давай быстро туда. Передашь своим людям, что мы будем ждать их после полудня возле того перекрестка, через который недавно прошли. Запомнил? Передай, если согласятся, пусть скажут, что за дровами или еще за чем-то в лес идут. Все, давай.
Ян исчез в ночной темноте, а мы, распределив дежурства, легли спать. Мое время стоять на посту наступило перед самым рассветом. Антон растолкал меня и, когда я, позевывая, поднялся, лег на мое место. Завистливо поглядев на тут же захрапевшего товарища, я принялся, прогоняя сон, расхаживать из стороны в сторону. Прохладно, однако. Лето почти закончилось и ночи становятся все холоднее. Кстати, о холодах. Зима этого года, насколько я знаю, будет суровой. Надо бы уже загодя приготовить сани – то бишь, место для зимовки. Или на хуторе каком-то остановиться? Нет, хутор – не вариант. Даже сейчас нас слишком много – рано или поздно нас заметят. Значит, надо организовать лагерь в лесу. А что я знаю о подобных лагерях? Придется копать какие-нибудь землянки или в чем там партизаны жили. Я продолжал расхаживать, отгоняя холод мыслями о зимних морозах и о том, как их пережить. Да, придется таки рыть землянки. Заодно и получим скрытое убежище на всякий случай. Вон бойцы УПА в своих "крыивках" аж до середины пятидесятых прятались, хотя искали их очень серьезно. Неплохо бы и нам что-то подобное сделать. Ладно, оставим этот вопрос на будущее. До зимы еще дожить надо.
Вернулся Ян когда уже совсем рассвело. Увидев его еще издалека, я разбудил остальных.
— Ну как? — спросил я, когда Ян вошел в лес.
— Прыйдуть, — обрадовал нас известием Ян. — Я нэ казав про партызан, та воны сами здогадалысь.
— Это как они догадались? — переспросил Антон.
— Так полицаи всим росказалы, шо мэнэ шукають!
— Точно люди надежные? — забеспокоился я. — Полицаям не сдадут?
Ян только покачал головой – видимо устал уже уверять меня в надежности своих знакомых.
— Ладно. Тогда идем к перекрестку.
У перекрестка я оставил только Казика, приказав тому залечь в кустах и не высовываться пока не появятся те, кого пригласил Ян. Казик должен был, убедившись, что нет никакой опасности, проводить пришедших к остальным. Сами же мы отошли поглубже в лес. Ян улегся спать – отдохнуть ему этой ночью, в отличии от нас, так и не пришлось. А мы с Антоном уселись поудобнее и перекусили остатками еды, которую захватили с собой когда бежали с хутора.
— Что дальше делать будем? — спросил Антон, медленно пережевывая остатки хлеба.
— Что делать? — не понял я. — Воевать будем.
— Я имею ввиду, — Антон опрокинул в рот остатки крошек с ладони. — Как воевать?
Да, действительно. Я только сейчас понял, что плана у меня, собственно, нет… Как-то не подумал я, чем именно мы займемся. Хорош командир, нечего сказать! Гонять бойцов с поручениями кто угодно может – прав был Митрофаныч, когда сказал, что командовать может и фельдфебель. А вот построить грамотный план и воплотить его в жизнь… Прокол, товарищ Найденов! Итак, подумаем… Связи с Большой Землей у нас нет – значит разведданные собирать пока нет смысла. Значит, основной упор придется делать на уничтожение противника. Здесь тоже не все гладко. Взрывчатки у нас нет, а значит большие засады мы организовывать не сможем. Зато есть куча стрелкового оружия и немного гранат. Получается, что пока в наших силах лишь налеты на слабо охраняемые объекты, одинокие машины и небольшие группы полицаев и немцев. Сколько соберем в отряд людей – это и определит, насколько небольшие группы нам по силам. Что еще? Надо будет еще устроить всем экзамен по стрельбе – может найдется кто-то достаточно меткий для снайперской работы. Тогда можно будет реализовать мои старые задумки по отстрелу офицеров. Еще надо будет выяснить у местных по поводу минных полей – там разживемся взрывчаткой и сможем уже развернуться более широко. Вплоть до минирования машин и диверсий на железной дороге. Дальше что? Ближайший крупный город поблизости – Ровно. Что там у немцев – хрен его знает. Мои знания из будущего по этой местности практически равны нулю. Не интересовался я Ровно! Надо будет кого-то послать в город и разузнать что да как. Может попытаться на подполье выйти? А есть ли в Ровно подполье? Тоже выясним… Если есть – у них может быть связь с Большой Землей. Но это все не план. Это так – наметки. А план надо будет обязательно разработать. Спасибо тебе, Антон, за подсказку!
— Как воевать, говоришь? — все то время, пока я думал, Антон тоже молчал. — Для начала соберем отряд, а там – посмотрим. Пока, с тем, что у нас есть, мы много не навоюем…
****Полдень давно прошел, но гости все не появлялись. Настроение стремительно падало – я начал предполагать худшее. Может они и не придут? Или что-то случилось? А может кто-то оказался не настолько надежен, как предполагал Ян? Нет, в этом случае нас бы уже окружали. Почему же они не идут? Когда я уже совсем извелся, в сопровождении Казика появились двое. Один из пришедших, здоровенный крепкий мужик, с широким, заросшим седой щетиной, лицом, оглядел нашу компанию и мне показалось, будто сразу как-то сник. Он глянул на второго, который был ростом пониже, но тоже внушительного вида, и снова посмотрел на нас. Навстречу им тут же поднялся Ян.
— А мы вжэ думалы нэ прийдэтэ, — он крепко пожал руки каждому и повернулся ко мне. — Наш командыр – Олэксий, а цэ – Антон. Славка и Казика вы знаетэ. А цэ – Тарас Бжыньский и Костя Гарченко.
Мы с Антоном пожали руки Тарасу и Коле. Я чувствовал себя как-то неуютно – Тарас, который покрупнее, услышав, что я и есть командир отряда, не отрывал от меня взгляда, будто обмеривая и взвешивая. Что творилось у него в голове, я не знаю, но, судя по выражению его лица, я не произвел впечатления.
— Вы, наверно, догадываетесь зачем Ян вас сюда пригласил? — спросил я после того как обмен приветствиями закончился.
— То вы и е партызаны? — вопросом на вопрос ответил Тарас.
Я уперся взглядом ему в лицо. С этим товарищем, похоже, надо быть жестким – не дать ему почувствовать слабину. Видно же, что как командира он меня не воспринимает ни в каком виде. Во как смотрит – твердо, изучающе, прямо в глаза. Еще чуть-чуть – и начнет кривиться, будто лимон жует.
— Да, мы – партизаны, — твердо сказал я, не отрывая взгляда от глаз Тараса. — Ян говорил, что каждому из вас есть за что не любить немцев. Это правда?
— Правда, — Тарас молчал и ответил за обоих Костя. — У меня два сына в Красной Армии. Младшего, Андрюшку, убили под Львовом, а старший, Сашка, вообще неизвестно где. Как немцы пришли – никаких вестей от него не получал.
— А ты? — я кивнул Косте и обратился к Тарасу.
— Сына застрелылы, — после паузы, во время которой продолжалась борьба взглядов, наконец-то ответил Тарас. — На заробитках в Ровно був, а вин на поли карабина взяв и дома спрятав. А потим в полицая стрэльнув.
— Да, мужики… — я сел под деревом и жестом пригласил присаживаться остальных. — Любить немцев вам действительно не за что. Так вот, я собираю сейчас партизанский отряд и мне очень нужны люди. Пойдете ко мне?
Гости тоже сели на землю. Костя задумался, поглядывая то на меня, то на Яна, а Тарас принялся скручивать самокрутку. Увидев табак, жутко захотелось курить и мне. Но просить угостить и меня табачком я не стал – что это за командир, который вербует бойцов и сам же у них попрошайничает?
— А хто ты такый, шоб мы шли пид твою команду? — Тарас лишь на мгновение опередил с ответом Костю. Тот уже открыл, было, рот, чтобы ответить, но после вопроса Тараса промолчал и вопросительно уставился на меня.
— Я? — хотя, судя по поведению Тараса, такого вопроса следовало ожидать, но он все же заставил меня растеряться. — Найденов Алексей. Боец Красной Армии, который оказался в тылу противника. За последние полтора месяца воевал в двух партизанских отрядах. Командовал группой подрывников. Мост у Гощи, который взорвали – моя работа.
Говорил я сухо, обрывистыми фразами, будто читал автобиографию на каком-то собрании. Каждое слово я старался вбить в собеседников. При этом, не должно было казаться, что я хвастаю – все должно выглядеть простым перечислением фактов. Я не набиваю себе цену, а просто излагаю факты из своей партизанской жизни.
— Мост говорыш? — Тарас криво усмехнулся и покачал головой. — Так там повбывалы всих, хто его взорвав…
— Нэ повбывалы, — это уже вклинился Ян. — Исусом клянусь, сам там був. Олэксий правду говорить – вин взрывав.
Ян рассказал свою историю. Как пошел в лес и был схвачен партизанами, как мы ушли к мосту и вскоре тот взлетел на воздух, о том как они с Антоном выловили меня из реки и спрятали в погребе у его брата – Ежи. И о том, как он убил полицая и сбежал вместе с нами в лес. Тарас и Костя внимательно слушали этот рассказ, а я все это время внимательно наблюдал за ними. Какое впечатление произведут слова Яна? Тарас, судя по всему, избытком доверия не страдает и то, что рассказываю не я, а его знакомый – Ян, играет мне на пользу. Мне он мог не поверить. Сомневаться же в словах Яна, которого, похоже, знал давно, у него не было причин. Когда рассказ о подрыве моста закончился, повисла тишина. Наши гости обдумывали сказанное, а мы ждали их реакции.
