В Ли - Вернуть лучшее
Наташа поступила – химию и физику сдала на отлично, полученных баллов хватило, даже с лихвой. Я взял путевку на двоих в дом отдыха железнодорожников (бригадир помог) и у нас были трое суток праздника и любви.
7В последних числах августа руководство факультета созвало нас, первокурсников, на первое собрание в одной из аудиторий. Выступил декан, поздравил с поступлением в институт на наш факультет, вкратце рассказал об его истории, предметах, изучаемых на первом курсе, правилах распорядка и ответственности студентов. В заключении объявил, что 1 сентября мы выедем на месяц на сельхозработы для помощи в уборке урожая. Конкретные место и условия проведения этих работ разъяснят кураторы групп. К нам подошли кураторы и развели подопечных студентов по своим аудиториям и кабинетам.
В нашей группе куратор Твердовский Борис Михайлович, преподаватель кафедры технической кибернетики. Провел перекличку группы, нас 24 студента, в том числе 8 девчат. В основном после 10 класса, трое отслужили в армии, один из них, Панченко Григорий, назначен старостой.
Сельхозработы мы будем отрабатывать в селе Кугалы на уборке картошки. Село большое, есть своя школа, клуб с киноустановкой, библиотека, несколько магазинов, столовая. Жить будем в общежитии. Наша работа оплачивается по совхозным расценкам, за выполнение плана существенные премии. Поедем туда на рейсовом автобусе, довезет до села.
В Наташином институте первокурсников тоже отправляют на сельхозработы, ее группу в село Жетысай Чимкенской области собирать хлопок. В оставшиеся до отъезда дни вместе гуляли по городу, ходили в кино, посетили наш парк с облюбованным уголком.
В Кугалы мы приехали утром, водитель высадил нас и еще двоих местных у автостанции. Борис Михайлович переговорил с попутчиками, затем подошел к нам и объявил: — Вы все остаетесь здесь, у автостанции, ни куда не расходитесь. Панченко, проследи. Я поищу руководство совхоза, как решу с ними о вашем обустройстве, тогда вернусь за вами. Всем понятно? Панченко?
— Так точно, Борис Михайлович, не беспокойтесь, прослежу. — ответил наш староста.
— Слушайте меня внимательно, ребята и девчата, — начал с нами политико-воспитательную беседу Панченко, как только куратор отошел от нас, — вы уже взрослые и должны понимать, что в группе должен быть порядок, нам надо держаться вместе, не подводить ни себя, ни других. Если кто-то потеряется, то всем остальным придется искать его, никого бросать нельзя. Если надо отойти по надобности, то предупредите меня, я должен знать, где все наши. Понятно?
Большая часть высказали вслух свое согласие со старостой, часть промолчали, но все же нашелся один "сопротивленец", выразивший недовольство: — Это что, каждый раз, как приспичит, бежать к тебе и отпрашиваться? Не надо нам твоих армейских замашек всех строем водить, мы сами понимаем, что можно, а что нет, без твоих команд.
Двое из "молодых" (не служивших) согласно кивнули головой словам вольнодумца. Староста, стараясь сохранить спокойствие, медленно, подбирая слова (наверное, рвались матерные), высказал: — Во, первых, не отпрашиваться, а ставить в известность. Во-вторых, никого строить не собираюсь. Должен быть элементарный порядок, а не анархия, кто что хочет, то и делает. Мы группа, нам быть вместе пять лет. Есть общие интересы группы, которым должен подчиняться каждый. Согласен?
— Ничего и никому я не должен, что хочу, то и буду делать, не спрашивая тебя, — явно пошел на обострение "анархист".
Решил вмешаться. Потянул свои нити к старосте, своим видением замечаю бурные импульсы сердца, все усиливающийся приток крови к головному мозгу, последний приобретает алый оттенок как при разрыве сосуда. Воздействую на сердце, задерживаю сердцебиение, ослабляю кровопоток, постепенно органы приходят в нормальное состояние. Смотрю на Панченко обычным взором, кажется, успокаивается. Теперь тяну нити к бузотеру, у него аналогичные симптомы, привожу в норму, а затем ставлю воспитательную клизму – ослабляю сфинктер, активизирую прямую кишку, все, процесс пошел, возвращаю нити. Виновник конфликта сорвался с места к стоящему в стороне от автостанции туалету, но не пробежав и половину пути, остановился и стал расстегивать ремень, не успел….
После конфуза с бузотером никто больше не стал оспаривать необходимость дисциплины в группе, все дружно сели по скамейкам в небольшом сквере и стали ожидать куратора. Панченко послал на помощь "пострадавшему"… меня. Пришлось из рюкзака горемыки взять полотенце, нижнее белье и трико, направился в туалет, куда тот все-таки отправился.
К приходу Бориса Михайловича все были на месте, включая и засранца, одиноко стоящего в стороне от нас. Вместе с куратором пришел бригадир, как представил его наш руководитель. Тот рассказал, что сейчас мы поселимся в общежитии, сегодня обживаемся, а завтра он подойдет к 7 утра, распределит по звеньям, затем на работу. Работать будем до 8 вечера, обед за счет совхоза, привезут к нам на поле. Ответил на наши вопросы, и мы вместе с ним направились к общежитию.
Здание казарменного типа, одно большое помещение на всю мужскую часть группы, девушки в другой комнате, размером поменьше. Кровати старые, панцирные, но еще крепкие, матрасы прохудившиеся, комками, белье тоже свежестью не отличаются, застиранные почти до дыр. В угу стоит большая печь цилиндрической формы, дрова и уголь в сарае. Умывальники во дворе, под навесом, вода к ним поступает по желобам из бочки. После того как разложили свои вещи, пошли в столовую. Небольшой зал на четыре стола, повариха выдает блюда через небольшое окошко. Покушали поочередно, девчата первыми, а мы по жребию, я в первой партии. Порции от души, суп и второе в больших тарелках и недорого, вместе с чаем и хлебом 30 копеек.
После обеда прошлись по селу, от края до края с километр, посмотрели местные достопримечательности, а потом направились к речке, протекающей рядом с селом. Речка неширокая, шириной метров десять, по берегам заросшая кустарниками и редкими деревьями. Нашли чистый от зарослей участок берега, разделись до трусов, самые смелые сразу полезли в воду. Девчата с нами, вначале стеснялись раздеваться, а потом присоединились к купанию. Одним глазом поглядываю на них, есть на что посмотреть.
Вернулись в общежитие, отдыхаем. Стали ближе знакомиться друг с другом, рассказывать о себе. Контингент очень сильный, прошедший конкурс 10 кандидатов на одно место. В группе три медалиста, вместе со мной. Большинство иногородние, живут в нашем, факультетском, общежитии, некоторых из-них я встречал там. Кто-то из ребят отправился в гости к девчатам, поют им песни под гитару, слышен смех, громкие разговоры. Меня пока особо не тянет к женской части группы, еще свежи ласки Наташи, но все возможно, ручаться в верности подруге не могу. В новой своей жизни неожиданно для себя оказался наделен повышенным влечением к женскому полу и, что радует (не буду лукавить), соответствующей мужской силой. Наверное, сказалась какая-то тайна природы при моей реинкарнации, да и своеобразный симбиоз взрослой личности и юного организма тоже.
Утром на двух газплитах в кухне общежития вскипятили чай, перекусили купленными вчера в магазине продуктами и к семи часам уже ждали прихода бригадира. Бригадир пришел не один, с тремя женщинами среднего возраста, оказались звеньевыми. Вместе с Борисом Михайловичем распределил нас к ним, по восемь в каждое звено. Подъехали грузовые автомобили, мы со своей звеньевой, представилась Екатериной Семеновной, полезли в один из них. Нас в звене пятеро ребят и три девушки.
Через полчаса езды по разбитой грунтовой дороге приехали на свое поле. Выгрузили из кузова мешки, ведра, лопаты и другое имущество, Екатерина Семеновна объяснила и показала, что нам надо делать, определила ближайший фронт работ, и мы приступили. Девчата и трое ребят собирали клубни из борозды, взрытой картофелекопалкой, в ведра, а я и еще один парень покрепче пересыпали из ведер в мешки и загружали наполненные мешки в кузов грузовика.
С небольшим перерывом на обед работали до вечера, все устали до изнеможения. Я, физически более крепкий, да и привычный к подобной работе (сколько на своем огороде перекопал и перетаскал с самого детства!), особой усталости не испытывал. Помогал по возможности своим товарищам, самые трудные работы брал на себя. По возвращению домой ребята и девчата после ужина повалились на свои койки без сил, никто уже не пытался пойти куда-нибудь погулять. Я же пошел на речку искупаться, получить заряд бодрости.
Труд наш можно назвать героическим, работали каждый день, без выходных, если не считать дождливых дней, без перерывом и долгих перекуров. Все страшно уставали, но продолжали добросовестно тянуть свою лямку. Такая самоотверженность в какой-то мере поражала меня, привыкшему к разгильдяйству основной массы работников в более поздние времена. Сам я после трудового дня обязательно купался в речке и там же проводил как физические тренировки, поддерживая спортивную форму, так и со своим даром.
