Василий Сахаров - Ведун
Рывком я поднялся на ноги. И сразу же гладкие нежные подошвы ног уколола жёсткая трава. Больно, но это мелочь, которую можно перетерпеть. Я взглянул на ласковое солнце, прислушался к пению птиц, водой из ручья ополоснул лицо и напился. Взял вмиг потяжелевший клинок, который в Ретропространстве казался пушинкой, и зашагал вниз по течению, туда, где рано или поздно мне встретятся люди. Правда, их мог испугать мой внешний вид дикаря в одной набедренной повязке. Но ничего, по дороге что-нибудь придумаю. Смастерю юбку или шорты из вездесущего полиэтилена, который в технологическом мире находится повсюду, или навещу ближайшую свалку, а там посмотрим.
Глава 3
Река Одра. 6649 от С. М. З. Х.
Итак, я оказался в мире людей и двинулся к цивилизации. Первый час шёл достаточно ходко, и километров я отмахал. Потом идти стало гораздо сложнее, так как в ручей, вдоль которого я двигался, слева и справа вливались более мелкие водные потоки, которые мне приходилось постоянно форсировать. Однако ещё четыре километра всё же прошёл и только после этого, войдя в дубовый лес, сделал первый привал. Подошвы горели огнём. Ноги были испещрены множеством мелких порезов. Глаза застилал едкий солёный пот. Губы быстро обветрились и покрылись жёсткой неприятной коркой, а от воды постоянно тянуло сыростью. С каждой сотней метров идти становилось всё тяжелее, и, присев на корягу, я огляделся.
Признаков того, что где-то неподалеку люди, не было. Кругом заваленные сушняком полянки и мелкие болотца. На водной глади ручья, который уже можно было назвать мелкой речкой, ни одного мазутного пятна. На свежей травке ни единого клочка бытового мусора. А в чистом синем небе нет летящих самолётов. В общем, меня выкинуло в какую-то глухомань, может, даже за Урал. Такова была моя первая мысль, а вот вторая уже имела некоторый мистический подтекст. И, вспомнив свой разговор с Румянцевым, который говорил, что время на каждом уровне мироздания течёт по-своему, я пришёл к выводу, что вполне мог оказаться не в родном для себя двадцать первом веке. Впрочем, эту догадку, дабы не расстраиваться раньше времени, я постарался от себя отогнать. После чего продолжил свой путь. И прежде чем окончательно лишился всяческих сил, преодолел ещё примерно семь-восемь километров и вышел к большой, полноводной реке.
Снова остановка. Осмотр местности, размышления, анализ и выводы, надо сказать, неутешительные, потому что нет в европейской части России больших рек, берега которых не были бы загажены, а водный путь не имел плавающих навигационных знаков. Значит, при самом наилучшем раскладе моя физическая оболочка оказалась где-то в Сибири. Но это вряд ли, поскольку даже за Уралом каждая крупная река – это важная транспортная магистраль, а везде, где я проходил, царила девственная чистота, поблизости не было никаких следов жизнедеятельности человека. Вот и выходило, что славянский воин Ратибор, который просил меня встретиться со своим отцом, мог знать, куда и в какое время меня вышвырнет. Правда, неясно, почему он мне об этом не сказал. Но при моём тогдашнем состоянии я вряд ли его слушал бы, ибо был погружён в себя и стремился как можно скорее покинуть серую равнину Ретропространства.
В общем, двигаться дальше я уже не мог. Надо было организовать стоянку, как-то выжить, добыть пропитание и выспаться, и я постарался вспомнить все свои навыки жизни на лоне дикой природы, которые мог использовать. Первым делом я выбрал место для ночлега, узкую сухую балку с крутыми глинистыми обрывами, и с помощью клинка выдолбил в стене продолговатый проём, в который могло поместиться моё тело. Заполнил эту нишу прошлогодней перепрелой листвой, которая успела высохнуть на ласковом весеннем солнышке, и нарубил колючего кустарника. Потом залез в ручей и стал осторожно шарить руками по промоинам, в которых любят отдыхать рыбёшки и частенько сидят раки. К сожалению, огня добыть не смог, да и посуды не было, так что брал только рыбу. Поймав десяток мелких карасей и одного полукилограммового леща, выбрался на берег.
Под лучами заходящего светила обсох. Карасиков насадил на срезанные ветки и подвесил на прибрежное дерево, а леща выпотрошил, обмыл и съел сырым. Противно, конечно, особенно без соли. Но делать нечего, калории необходимы, корешков съедобных я пока не встретил, а для ягод ещё не время. Набив недовольно заурчавший желудок, уже ночью я посмотрел на звёздное небо, не обнаружил ни одного спутника и тяжко вздохнул. После чего забил вход в балку колючками, залез в своё убежище и провалился в сон.
Так прошёл первый день моей новой жизни, а утром я проснулся от холода, сырости и звериного ворчания. Естественно, вставал тяжело, поскольку тело ломило, ноги опухли и не хотели нести своего хозяина, голова трещала так, словно вчера меня били палками. Однако разум сильнее тела, и я заставил себя подняться. Взял меч, с которым за прошедшее время чуть ли не сроднился, приподнялся над колючками и посмотрел на берег, где увидел настоящего бурого медведя. Крупного самца, который, посапывая и издавая обиженный рёв, ходил вокруг дерева, на котором я повесил сушиться карасиков, и пробовал достать мой припас. Вроде бы ничего сложного. Однако что-то у косолапого не клеилось: то ли слишком тяжёлый был, то ли старый, или неуклюжий. Короче, взобраться на дуб он не мог, а есть зверю, если судить по его впалым после зимней спячки бокам, хотелось.
И что оставалось делать при таком раскладе мне? Вариантов немного. Выйти против медведя с мечом, чтобы он меня сожрал, ибо одолеть его нереально. Попытаться проскочить к реке и броситься в холодную воду, куда мишка не полезет. Или ждать, пока косолапый уйдёт. И после недолгих раздумий я выбрал вариант номер три. Прикинул, что ветер дует от реки на балку, а медведь меня пока не почуял, а значит, можно ещё немного поваляться на своём импровизированном ложе.
Решено – сделано. Я снова забрался в нишу, зарылся в колкую, но тёплую листву и опять задремал. Да уж, опасность рядом, а я дрыхну. Странно это? Возможно. Но после всего, что со мной произошло, медведь не тот противник, которого стоит опасаться всерьёз. Вот был бы человек, тогда считай, что беда рядом. А животные такие существа, что если они не умирают с голода и ты их не трогаешь, то им незачем тебя трогать, таков закон матери-природы.
Второй раз проснулся уже в полдень. Физическое состояние тела более или менее в норме. Слабость имелась, но голова в порядке, и в мышцах появилось немного сил. Медведь ушёл, а моя рыбка осталась. Отлично. Можно снова пускаться в путь. Я снял с дерева подвялившихся карасиков, с липы, которая росла неподалеку, срезал несколько длинных полос гибкой коры, обвязал этими лентами меч и пошёл.
Над головой поют птички. Тенёк. На берег накатывается волна, и всё спокойно. Руки разрывают на части рыбку и закидывают её в рот, а у меня в голове беспокойные мысли и куча вопросов. Почему я не взял у мёртвого славянина ножны? Отчего не снял с крестоносца плащ, а оторвал от него всего один кусок? Как так? Я взрослый мужчина с опытом, а так зазевался? Хрен его знает. Видимо, сказывалась обстановка и состояние стресса, в котором находился. Впрочем, нечего себе голову забивать. Что было, назад уже не вернёшь, и сейчас я в реальности. Мозги начали работать как положено, и пока я поступаю по уму.
Минул час, за ним другой. Справа по-прежнему чистая река, слева – густой лес. Я втянулся в движение и совершенно неожиданно выскочил на широкую тропку, которая начиналась на небольшом песчаном пляже и уходила в глубину тёмной чащобы. Посмотрев под ноги, я обнаружил, что дорожка буквально усеяна свежими отпечатками сапог. Не фабричных с рифлёными протекторами, а каких-то с каблуками и гладкой подошвой. Круто! Люди рядом. Однако радости я почему-то не почувствовал, а быстро оглянулся и шмыгнул обратно в чащу. Почему? Хм! А почему древние люди изрекли мудрость, что человек человеку волк, и это изречение не теряет своей актуальности, несмотря ни на что? Вот то-то же! Поэтому безопасность прежде всего, особенно в глуши, где нет полиции, МЧС и прокуроров и самый главный тот, у кого дубина мощнее, кулаки покрепче и быстрая реакция.
Стараясь двигаться как можно тише и осторожней, я пошёл вдоль тропки и метров через сто вышел к большой поляне, на которой находился окружённый высоким и прочным бревенчатым забором двухэтажный терем. За основным зданием виднелись какие-то постройки, людей не видно и не слышно, а до забора метров тридцать, не больше. Тропка упиралась в крепкую широкую калитку, которая была аккуратно встроена в частокол, а с другой стороны виднелась грунтовая дорога. Я было подумал, что это летняя дача какого-то олигарха, который выкупил себе кусок заповедника и играет здесь в древнерусскую старину. Однако эта мысль не выдерживала никакой критики. Ограда и само здание явно старые, видно, что дерево потемнело и кое-где покрылось мхом. А на крыше, которая была сделана из дранки и дополнительно покрыта корой, красовалось пустое журавлиное гнездо, и не было никаких признаков телевизионных антенн.
