Крестоносец (СИ) - Марченко Геннадий Борисович

Пока никто из посетителей в дверь не ломился. Ворота были заперты, как бы намекая, что гостиница с рестораном, если можно так выразиться, сегодня не принимают.

Магда говорила, что разбойники заявятся, как только стемнеет, то есть, по идее, это должно было случиться с минуты на минуту. И только я об этом подумал, как…

Показалось или и впрямь за окном в свете луны мелькнули чьи-то тени? Нет, не показалось, что подтвердили и мои близнецы, также заметившие движение за окном. Мы напряглись, готовые действовать. А в следующее мгновение дверь таверны распахнулась и на пороге нарисовался тип с явно бандитской рожей, позади которого маячили ещё несколько фигур, чьи лица в не достающем туда свете масляных светильников, размещённых как на стенах, так и в большой «люстре», представлявшей собой подвешенное к потолку деревянное колесо, разглядеть было немного затруднительно.

В который раз в этой реальности на память пришла крылатая фраза про вечер, который перестаёт быть томным.

— Тю, похоже, птички в клетке, и ждут, пока им оторвут головки, — на плохом французском с кривой ухмылкой на лице произнёс головорез. — Ещё и сынки Карла Хромого здесь. Не повезло дурачкам, припёрлись себе на беду. В доспехах, даже шлемы нацепили, неужто ждали гостей?

Он приподнял левую бровь, как бы изображая удивление. Между ним и темнеющей на полу полосой масла оставалось около метра. Учитывая, что доски не были покрыты краской, масло частично впиталось в дерево. Но не до конца, всё-таки доски были отполированы ногами тысяч бывавших здесь посетителей.

— А вы кто такой и что вам угодно? — как ни в чём ни бывало поинтересовался я, непроизвольно поглаживая чуть шершавый выпуклый бок своего горшка с золой.

— Это Репейник, — шёпотом подсказал Ульрих — слуга Роланда.

Разбойник всё же услышал этот шёпот, и его ухмылка стала ещё шире.

— Я вижу, моя слава бежит впереди меня. Что ж, не буду врать, я действительно Репейник, настоящий хозяин окрестных лесов, и за чью голову граф объявил награду в тридцать безантов.

— То есть вы предлагаете нам вас схватить и сдать властям, чтобы получить тридцать безантов? — поинтересовался я с совершенно серьёзным выражением лица.

Репейник от души расхохотался. Похоже, настроение у него сегодня было неплохим. Что ж, постараемся ему его испортить.

— Да-а, давно я так не веселился, — отсмеявшись, покачал головой Репейник и его лицо тут же приняло серьёзное, даже, я бы сказал, хищное выражение. — Ладно, посмеялись и хватит. Эй, ребята!

Он, не поворачиваясь назад и не сводя с меня взгляда чуть прищуренных глаза, сделал знак рукой. Те переступили порог, набиваясь в зал. Я насчитал двадцать… Нет, двадцать один соперник. Ого, и впрямь небольшая армия. И нас четверо… Но зато хорошо вооружённых и доспешных, в отличие от противников. Только двое, вставшие по бокам от главаря, по виду похожи на бывалых воинов. Именно про них, похоже, упоминал трактирщик, говоря, что в телохранителях у Репейника бывшие кнехт и наёмник.

— Убейте их!

Репейник вытянул руку с наставленным прямо, как мне показалось, в мой лоб указательным пальцем с обкусанным ногтем, а в следующее мгновение вся его банда с рёвом рванула вперёд. Ещё миг спустя в потолок по ходу их движения полетели горшки с золой, которые на мгновение сбили нападавших с толку, особенно когда сверху на них вместе с глиняными осколками посыпалась зола, попадая в глаза и нос. К тому времени парочка разбойников уже успела поскользнуться на масле и растянуться на полу. И ещё зола не успела осесть вниз, как навстречу врагам полетели четыре выпущенных из арбалета болта. Два из них угодили в одного из телохранителей Репейника. Тот уже был не боец. Даже, я бы сказал, не жилец. Ещё один болт попал точно в грудь бородатому головорезу, и он удивлённо косился вниз, на торчащее из своего кожаного нагрудника древко. Четвёртый болт пробил плечо худому, жилистому головорезу, тот с воем закрутился на месте волчком.

Пока бандиты прокашливались и промаргивались от засыпавшей их золы, а упавшие пытались подняться, скользя на масляном полу, мы с Роландом успели быстро взвести модернизированные арбалеты и выстрелить снова. Близнецы отстали от нас на какое-то мгновение, у них то арбалеты не переделаны. Но парни сильные, справились со взводом и без воротов. Все выстрелы оказались результативными. Ещё минус четверо.

Затем близнецы синхронно бросили метательные ножи, а мы с Роландом уже хватали с лавок укрытые тряпьём копья. Мгновением спустя к нам присоединились Эрих и Ульрих, чьи метательные ножи вырвали из рядов нападавших ещё парочку головорезов.

Моё копьё первым вошло в живот бородатому и лысому здоровяку, что был сам себя шире, а в его огромной лапище был зажат казавшийся чуть ли не игрушечным топор на длинной рукояти. Натуральный викинг! Остриё копья выскочило из его спины и слегка замедлило движение противника, но он всё равно шёл вперёд, нанизываясь на древко, как бабочка на иголку, с перекошенным от ярости лицом и занесённым для удара топором. Ещё мгновение — и лезвие опустится на мою голову, так что я предпочёл выпустить копьё и отступить на шаг, одновременно выхватывая из ножен меч, выкованный Форжероном для рыцаря из Монферрана но доставшегося мне бесплатно. И в тот самый миг, когда лезвие топора уже опускалось мне на голову и, я был уверен, оно бы прорубило и шлем, я сделал лёгкий шаг влево, одновременно перерубая руку «викинга» чуть выше запястья.

Отсёк напрочь, всё-таки хороший меч, лучезапястные суставы рубит как ветки. Лысый, который всё ещё почему-то стоял на ногах, был уже не боец, и я переключился на одного из телохранителей Репейника — второго серьёзно подранил метательный нож кого-то из братьев.

Тот действовал мечом, но его лезвие было короче моего сантиметров на десять, что давало бы мне некоторое преимущество при выпаде. Правда, в руках у нас были не шпаги, а соперник попался мастеровитый, ну да другого ожидать от опытного воина было бы глупо. Он обрушил на меня град рубящих и секущих ударов¸ и пока мне приходилось только защищаться, понемногу отступая назад. Эх, вот щит бы не помешал, на него я мог бы принимать удары и попытаться организовать контратакующее действия. Но вооружиться щитом я бы попросту не успел, слишком стремительно развивались события.

Зато у меня на поясе чуть правее пряжки в ножнах висел нож, и я, скорее, машинально, чем осознанно, потянулся за ним. Извлёк из ножен, отводя своим клинком в сторону клинок соперника, и в тот же миг сделал шаг вперёд, махнув левой рукой с зажатым в ней ножом. Лезвие вспороло шею бойца, тот замер, затем приложил к горлу пальцы не обременённой рукоятью меча руки, и те мгновенно окрасились тёмно-алым. Он попытался что сказать, глядя на меня с какой-то детской обидой, но из его рта послышалось лишь бульканье, сопровождавшееся появлением кровавых пузырей. Затем меч выпал из его руки, а колени соперника подогнулись. Добивать я его не стал, посчитав уже без пяти минут покойником. Да какие там пять минут — минуты не пройдёт, думаю, как душа бедолаги отправится восвояси.

Между тем у меня появилась возможность оценить обстановку. Из боя выбыло уже с десяток врагов: кто-то из них лежал на полу без признаков жизнь, а кто-то стонал и делал попытки отползти в сторону. Роланд и близнецы на удивление были ещё живы, хотя у Ульриха левый рукав и темнел от крови и, похоже, не чужой. Но он пока стоически отбивался мечом сразу от двух негодяев. Отцовский боевой молот, тот самый, который Карл унёс из дядюшкиной мастерской в Безансоне, а сегодня подаренный сыну, и которым Ульрих уже успел расплющить башку одному из бандитов, парень, наверное, выронил из-за ранения. Один из его противников размахивал окованной железом с выпуклыми шипами дубиной, а второй пытался дотянуться до Ульриха остриём чем-то, напоминающим дротик. Как раз в этот момент он изловчился и кольнул Ульриха в бок, целясь в стык между пластинами нагрудника. Кольнул сильно и, хотя кольчуга не позволила металлу войти в тело, парень невольно скривился. Наверняка будет кровоподтёк. А в следующее мгновение на его голову опустилась бы палица, не окажись я проворнее. Обладателю окованной железом дубины я вогнал меч в левый бок и, не дожидаясь, когда тот свалится на залитый кровью пол, выдернул лезвие, вышедшее из плоти с каким-то хлюпающим звуком, тут же направляя его в сторону мужичонки с дротиком. Тот резво отпрыгнул, направляя острие дротика в мою сторону, но я с лёгкостью перерубил тонкое древко. А затем, не дожидаясь, когда оппонент воспользуется висящим на боку топориком, который, думаю, можно было успешно метать во врага, а не только рубить, зарядил тому ногой в пах. Когда же мужичонка сложился пополам, кляня на немецком Богородицу и присных её, я рубанул его вдоль спины. Наверное, перерубил позвоночник, так как страдалец упал ничком и не мог более шевельнуться, лишь косясь на меня одним помаргивающим глазом.