Потапыч (СИ) - Cyberdawn Cyberdawn
— Пота-а-ап! — мысленно протянул я.
«Шебуршень беспокойный!» — отозвался меховой мешок. — «Да, странное что-то», — признал, он не дожидаясь вопросов. — «Это щенки богов, похоже.»
Так, в пакете образов и эмоций получается, что «щенки богов» — жрецы. То есть пули зачаровывал какой-то злостный поп, причём с использованием некоторой, подозреваю — небольшой…
«От большой тебе бы голову оторвало и в лес выкинуло. И бегал бы ты за ней, как дурак» — отэмоционировал Потап.
Довольно красочно представляя безголового меня, регулярно наворачивающегося и врезающегося в деревья, бестолково размахивающего руками. В то время как пучащая глаза голова с языком набекрень валялась в уголочке. И вот честно говоря, проверять «утончённое» чувство юмора породило такую картинку, или это объективная реальность — никакого желания нет. Без головы я, даже если выживу, оставаться категорически не согласен, она идеально сочетается с моим цивильным костюмом.
А что «зачаровали жрецы»… это, скажем так, совершенно не показатель. Мне окружающая реальность наглядно показала, что последователи одной и той же божественной сучности рвут друг другу глотку без каких бы то ни было возражений своего «божественного покровителя». Это не говоря о том, что Золотой Пантеон занимается торговлей на коммерческой основе. Так что эти «свячёные патроны, плюс десять к урону беролакам» — не «улика», а просто указание на то, что есть вещь, которой стоит опасаться. И стараться, по возможности, лобом пули не встречать, да и прочими уязвимыми частями организма не стоит.
А вообще, вопрос в том, что мне надо поменьше подставляться и по максимуму обезопаситься. Выходить в обороте, но в обороте не потопаешь по Золотому. И не в укладах дело — клала на них, до определённого предела, моя духовная персона. А в банальной усталости: беролак — ни черта не естественное состояние организма, «выжмет» меня до потери сознания за несколько часов. Это не говоря о том, что тратить силы во время дороги на ту же службу — можно. Но довольно по-дурацки: я, как бы — дружинник, и моя служба подразумевает схватки и конфликты, к которым припираться усталым — гораздо более короткий путь на тот свет, нежели от рук возможных убийц. При этом, например, совершенно не факт, что эти убийцы будут. Тут стоит учитывать, что меня собиралась убивать не структура, с основательным запасом «расходников», а аристократическая семья (или даже семьи, непринципиально). И куч одарённых «в расход» у такой семьи не найдётся, таких — считанные единицы. И десятков тысяч золотых… Ну, точнее, могут найтись, но тратить их на одинокого видома, который даже не цель, а помеха по одному из возможных векторов противостоянию корифею — никто не будет. Если бы тратящие на каждую помеху тысячи золотых придурки были бы во главе сильного и богатого рода, то ни хрена этот род не был бы сильным и богатым. То есть ещё убийцы — могут быть, но много их быть не может. А значит, надо мне топать к мастеру Рарину, смотреть, как там поживает мой аркубулюс. И если механическая часть готова — забивать на эксперименты. Раз уж Потап грозился духа вселить — вот пусть слово и выполняет.
«И сделаю, шебуршень бестолковый! Только смотреть надо, что там твой недоумок намастрячил», — высказался с ощутимым интересом Потап.
Вообще выходило, что меховой заднице и вправду интересно. А у меня закрадывались… Да не закрадывались, а появились вопросы. Да, Потап — реально ленивая, вечно если не спящая, то дремлющая задница. При этом — он любопытен и деятелен в определённых моментах…
«Не твоё дело, ничего не скажу!» — буркнул топтыгин. — «К железному медведю иди, придурок!»
Посылать Потапа в жопу я не стал, хоть очень хотелось. Но всю дорогу до мастерской пребывал в «полуоборте». Тут не часы, а минуты, а мне спокойнее. Впрочем, никаких орд убийц на меня не покушалось, что было с их стороны как дальновидно, так и любезно. А в мастерской меня поджидал… ездовой медведь. Несколько отличный от типичного топтыгина кондициями и длиной лап. Что большой плюс Рарину — он явно понял мои «вождения руками». У стен валялись разные варианты скелетных лап, очевидно, забракованных. Более того, в железном медведе уже был дух.
«Всё равно переделаю и сделаю лучше!» — заявил Потап.
— Я не против, — сообщил я очень интересующую топтыгина информацию, на которую раздалось заинтересованное порыкование и зевок.
— Здравия вам, почтеннейший, вы во время! — блеснул творческой безуминкой в глазах мастер. — Как вам аркубулюс?
— Внешне — ничего, — признал я. — Как в деле — посмотрим. А что это? — указал я на металлическую «шерсть», точнее — узоры шерсти на пластинах. — Не утяжелит?
— Утяжелит, почтенный, тут вы точно подметили. Но пластины не толсты, приятны на вид… ну, я так думаю, — вопросительно посмотрел на меня мастер, на что я одобрительно кивнул — и вправду неплохо смотрелось. — А главное — оберегают сочленения аркубулюса от пыли, грязи, песка. У гелеакулюса, который намного тяжелее и прочнее — и то потребна регулярная смазка и чистка. Сочленения же аркубулюса…
— Более уязвимы, да и их значительно больше, — подытожил я. — Ну, значит, всё нормально. Сниматься хоть будут?
— Конечно, почтеннейший! Но только специальным инструментом. А без него удержатся, и аркубулюс можно использовать как укрытие от стрельбы: ни пищалью, ни пистолем его пластины не пробить! И если вы намекаете на железную ногу вашего слуги — так я господину Пшёному сразу говорил: так никто не делал до меня. И некоторые вещи просто мне, да и никому в Золотом неизвестны, их можно понять только со временем!
— И это понятое вы учли в аркубулюсе?
— Именно, почтеннейший!
— И он готов как ездовой зверь?
— Эм-м-м… я бы ещё…
— Так, ездить на нём можно?
— Ну да… но…
— Не развалится?
— Точно нет, почтеннейший видом Потапыч! Но надо бы посмотреть, как будет вести себя аркубулюс под вашим весом, на разных скоростях. Возможно — отрегулировать сочленения и соединения.
— Давай так, мастер Рарин Готный. Я сажусь на аркубулюса. И мы с тобой и инструментом направляемся в пригород Золотого. Там, без толчеи, проверим — что и как, ты подкрутишь, что нужно. Или скажешь, что надо переделывать. Но если переделывать не надо — я на аркубулюсе и уеду. И готовся к тому, что у тебя вскоре появятся новые заказы… точнее, у нас, у Медвежьего Товарищества.
— А-а-а… вас же увидят владетели, — понятливо закивал мастер. — Собираюсь, почтенный. Буквально миг…
И ускакал. Судя по раздаваемым на повышенных тонах указаниям — не столько собирался, сколько застраивал своих… точнее, наших работников. И через десяток минут я покачивался на спине железного медведя по улице Золотого. Рядом с сумкой инструментов и какой-то прочей нужной фигни семенил Готный.
— Мастер, рессоры… в смысле, пожёстче сделать посадку можно? — уточнил я, потому что при каждом шаге транспортного средства опускался на десяток сантиметров.
Плавно, без резкой тряски, но это с учётом, что аркубулюс телепался медленно и по мостовой.
— Конечно можно, почтенный. Моя вина — я ладил для простого человечка, а в вас, Михайло Потапыч, пудов девять, а то и все десять.
— Со снарягой и одиннадцать может выйти, — прикинул я, на что мастер закивал.
Это да — даже неполный оборот добавляет массы ощутимо, полный… ну, наверное, как беролак я вешу кило триста-триста пятьдесят. Но в полном обороте я на медведя и не полезу — я сам медведём буду, хотя этот момент тоже учесть не помешает — стопор какой-то с жёстким фиксатором, пружины-рессоры или что-то типа того. А в чисто человеческом виде вешу примерно сто кило, выходит семь пудов. И уже ощутимо больше «обычного человечка», который кило семьдесят, восемьдесят — если большой и толстый. Владеющие есть и моих габаритов, но редкость: тот же корифей, например. Благой… был, жалко даже дядьку немного, хоть и не знал толком. Карий — поменьше, но «в одной весовой». Ну и Фиалка с её фигурой свинской валькирии тоже не намного легче меня. Но это редкость, в массе своей я выхожу и как человек побольше окружающих.
