Чингисхан. Пядь земли (СИ) - "RedDetonator"

Эйрих с интересом смотрел на этого визигота. Ему где-то пятьдесят с лишним зим, сложением он крепок, хорошо выглядит для своего возраста, а значит, не оставил воинскую стезю. Волосы чёрные, с проседью, глаза серые, борода густая, заплетённая в косички, а на лице есть несколько неглубоких шрамов. Одет богато: в пурпурную тунику с золотым шитьём, чёрные штаны, тоже расшитые золотом, на шее у него золотая цепь с рубином, на руках парные золотые браслеты с языческим орнаментом — успешный человек, с какой стороны ни посмотри.

— Ты как вообще разговариваешь с консулом?! — вторил Зевте Варабан, человек из ближней дружины.

Валия молчал, глядя Зевте прямо в глаза.

Ситуация складывалась напряжённой, потому что Аларих, судя по всему, наказал своему послу требовать, а не просить. Наверное, рейксу было трудно поверить слухам о том, что у остготов всё настолько сильно изменилось.

— Я представляю здесь рейкса, а ты ведёшь себя как... — начал Валия.

— Как я себя веду? — перебил его Зевта.

— Слушай... — Валия сделал паузу. — Рейкс Аларих делает предложение...

— А, теперь это уже предложение?! — перебил его Зевта. — Брана, напомни-ка мне, как звучало его «предложение».

— «Рейкс Аларих требует дать воинство племени остготов для кампании против римлян», — процитировал старший дружинник. — «Остготы должны дать не менее пятнадцати тысяч воинов, из которых не менее трети должны быть в кольчужных бронях».

— Эйрих, как считаешь, это предложение? — посмотрел консул на сына.

— Не очень-то похоже на предложение, — произнёс Эйрих. — Но это и не ультиматум, потому что нет угрозы последствий в случае неисполнения. Скорее, это указание собственному племени.

— Валия, скажи мне, почему Аларих обращается с нами как с собственным племенем? — перевёл взгляд на визигота Зевта.

— У нас сейчас очень тяжёлая обстановка, мы нуждаемся в новых воинах, — произнёс тот. — Римляне сопротивляются, поэтому было бы неплохо, если бы вы поддержали нас.

— Вот с этого и нужно было начинать... — усмехнулся Зевта, а затем посерьёзнел, вперившись в визигота тяжёлым взглядом. — Какое у тебя есть предложение для нас, Валия?

Эйрих не сомневался, что Аларих дал надлежащие инструкции своему послу и наделил его полномочиями принимать решения. Не сомневался в этом и Зевта, поэтому сейчас он будет выжимать из Валии максимум, после чего передаст итог Сенату, который будет принимать решение.

— Мы слышали о том, что вы и так собираетесь в Италию, — произнёс Валия. — Поэтому рейкс Аларих предлагает присоединиться к его походу и взять с римлян всё, что нам причитается.

— Видимо, Аларих совсем забылся и охамел там, среди римлян, раз посчитал, что можно начинать переговоры с нами с повелений, — произнёс Зевта. — Ты уже не нравишься мне, Валия. Но ты новый человек у нас, много чего не знаешь, поэтому мы спустим тебе твою наглость, один раз. А теперь я хочу услышать достойное остготского народа предложение.

— Равное право раздела добычи, — произнёс Валия. — Половина визиготам, половина остроготам. Совместное командование — рейкс будет учитывать мнение вашего консула при принятии решений...

— Совместное командование — это не учёт мнения при принятии решений, — вмешался Эйрих.

— Валия, ты начинаешь нравиться мне ещё меньше, — вздохнул Зевта. — Я даже не могу вычленить из твоих слов ничего полезного, что могло бы понравиться Сенату.

— Так слухи не врут? — удивился посол. — У вас действительно есть Сенат и он что-то решает?

Валия, столько лет живя в Италии, не мог не знать, что у римлян есть Сенат, правда, ни на что не способный и не влияющий даже на собственное содержание.

— Он у нас решает всё, — усмехнулся Зевта. — А мы, магистратура, лишь проводим его решения в жизнь...

Ему очень импонировала эта формальная подчинённость Сенату и мнимое бессилие в решении вопросов, которые он не хотел решать. Эйриха, наоборот, коробила эта неприятная часть, где он вынужден был подтверждать своё бессилие в некоторых вопросах, что подчёркивало его ограниченность в возможностях, а отец с неожиданным умением использовал это, чтобы отказывать людям в просьбах и требованиях. Это имело свой резон, но Эйрих понимал, что сам он не такой человек, чтобы ему было удобно ссылаться на высшую инстанцию при отказах.

— Мы так никогда не жили, — вздохнул Валия. — Деды так не жили...

— У нас буквально седобродые деды сидят в Сенате и решают, как нам жить, — парировал Зевта. — Если они неправы, то кто тогда вообще прав? Или ты хочешь сказать, что Аларих умнее и мудрее почтенных мужей, заставших самого великого Германариха? (1)

— Я никогда не утверждал такого, — осторожно произнёс посол. — Но и Аларих — это достойный представитель рода Балтов и он выдающийся вождь. За ним удача и божья милость.

— Что-то не похоже, раз он вынужден просить помощи у сирых и убогих отщепенцев от основного племени остготов, — скептически хмыкнул Зевта. — Ведь так вы нас называете, правда же?

— Мы не считаем вас сирыми и убогими отщепенцами, — Валия тяжело вздохнул. — Но о помощи правда твоя — с дополнительными воинами наши дела пойдут гораздо лучше.

— А чего ж вы не обратились к Сигеру? — спросил Эйрих.

Сигер — это правитель остготов, находящихся под гуннским гнётом. (2) Он называет себя рейксом, но это не соответствует действительности, так как нельзя называть себя рейксом, когда сверху есть ещё минимум один человек, который говорит тебе, что надо делать и чего делать нельзя.

— Обращались... — признался Валия, а потом посмотрел на консула. — Зевта, а почему ты позволяешь своему сосунку разговаривать с взрослыми мужами как с равными?

— Эйрих не равен тебе... — вздохнул консул и покачал головой.

— Тогда почему он сидит за столом и смеет задавать мне вопросы? — спросил посол. — Ходят смешные слухи о нём, но верить всему, что говорят люди...

— Он выше тебя, — перебил его Зевта. — Эйрих возглавил войско и отразил налёт гуннов. В этой битве он встретил гуннского рейкса Улдина, прямо на поле боя и одолел его в честном поединке. Затем он, во время путешествия в Константинополь, разбил пятитысячное войско асдингов лишь четырьмя сотнями воинов, неплохо на этом заработав! А недавно мы разбили гуннское войско Дариураша, заставив его отступить и это тоже во многом заслуга Эйриха!

Касательно пяти тысяч асдингов он, конечно же, приукрасил. Формально их было пять тысяч, но две с половиной тысячи находились на другом берегу Дуная и в битву не вступали, поэтому Эйрих разбил лишь половину от заявленного числа. А вообще, так эти мифы с преувеличениями и возникают: сегодня их было две с половиной тысячи, завтра к этому прибавят ещё две с половиной тысячи, что были рядом, а послезавтра их окажется уже девять тысяч, потому что Эйрих ведь бился с асдингами, а всё их войско тогда насчитывало примерно девять тысяч воинов и никто не знает, где находились оставшиеся четыре тысячи, может, как раз были на подходе...

— Это ведь слухи, никто не подтвер... — засомневался Валия, который точно отнёс поступающие сведения с востока мистификацией и откровенной ложью.

— Я был там! — стукнул по столу кулаком Зевта. — И воины, одолевавшие полчища асдингов находятся здесь! Спроси любого! И здесь же есть воины, что видели поединок Эйриха против Улдина!

— Ох, что за славный это был поединок... — донеслось со стороны стола, где сидели дружинники Эйриха.

— Так что это Эйрих может спросить сейчас, что это за визигот пришёл и сел с ним за один стол, выдвигая какие-то требования от Алариха! — припечатал Зевта.

Повисла тишина, которую нарушал лишь Альвомир, сидящий в конце длинного стола и азартно жующий жареную курицу. Гиганту нет дела до политики. В его мире не существует никакой политики.

— Я... — заговорил, наконец, Валия. — Я прошу прощения у столь славного воителя.

Эйрих кивнул ему, показывая, что он не обижается. Не обижался он во многом потому, что Валия здесь никто. Должен ли обижаться медведь, если о нём непочтительно отзывается суслик?