Старые долги - Ande
А в пятницу выяснилось что борьба с алкоголизмом — зло. Потому что мы финских водителей отправили, а своих у нас не было. И я рулил одним тягачом сам. Вторым рулил мой одногрупник.
Ефрем демонстрировал чудеса менеджмента. В торце стадиона он организовал вип-ложу, с чем-то наподобие дастрахана, украшенного коньяком и всякими вкусностями. Гость ожидался с минуты на минуту.
Глава 46
Фарух Закиров был настолько блестящ, что я порадовался за сорок, которые в Питере почти не водятся. С ума бы сошли. Дело не в одежде. Просто уровень ухоженности и узнаваемости создавал некую ауру, скромно озаряющую все вокруг. Хотя и одежда соответствовала. Не знаю, сколько сейчас, но в ценах нулевых он был одет где-то на двадцать килоевро. Не считая часов. Часы были простой золотой PATEK PHILIPPE. То есть, навстречу мне шло полста тысяч баксов. Доброжелательно и скромно улыбаясь и протягивая руку.
После ритуального восточного представления, с обнимашками и потиранием щеками, сказал называть его просто Фарух. И заговорил о том, что его больше всего беспокоило. Он попросил прощения за чуть не случившийся инцидент. И заявил, что теперь он считает себя нам обязаным. На хорошем русском. И пропал в этот момент куда-то весь глянец. И перед нами мелькнул серьезный и усталый мужик. Который вообще-то музыкант, но обстоятельства… И меня отпустило.
Я запретил сегодня появляться в институте и на концерте девчонкам. Катю отвез к себе на Обводный, велел сидеть под одеялом и не отсвечивать в окнах. Ефрема и Мишу предупредил, что если что – пакуем нахер всех максимально быстро. Гришке сказал, что сначала концерт, а потом уже выяснение.
А все оказалось не страшно. Да и по составу приехавших было видно, что они приехали именно за тем что хотели. А не с разводками.
И я пихнул ногой Ефрема, а сам выпал из разговора. И Андрюха все понял и включился. Рассказал, что он директор группы и здесь главный. И не обращай, Фарух, внимания на Антоху, подумаешь, сонграйтер и фронтмен, пойдем, я тебе все покажу. Закиров засмеялся, и стало совсем легко. Нормальный, похоже, мужик.
Я остался с Григорием пить кофе за дастраханом.
— Это что ж такое, Гринь? Я прям переволновался.
— Это потому, что ты внял моим мудрым советам и теперь с девушкой.
— Ты за мной следишь, что ли?
— Больно нужно. Просто весь город уже знает что Мостовский с дурацкой улыбкой на лице возит туда сюда синеглазую красотку. И не уводи разговор в сторону. Давай обсудим размер твоей признательности.
— Вот алчный ты, Гриш.
— Ничего подобного! Просто здесь все думают только о себе! Лишь я думаю только обо мне. А это обязывает.
— А договаривайся с Андрюхой. Чего я буду с тобой спорить. А его ты боишься.
— Позволь я проясню. Я вас совершенно не боюсь. Потому что вы оба тюфяки, и слегка бояться вас нужно начинать только тогда, когда нормальный человек уже расчленял бы оппонента. И только я еще как-то поддерживаю в народе ваш зверский имидж.
— Гриш. Ты, похоже хочешь запредельный процент.
— Не напрягайся, давай тогда потом все обсудим. Я пойду, отвезу гостей. Они хотят новых одежд и аксессуаров. Их есть в Питере! И поспи, что ли. А то со сцены упадешь.
И я, уже по традиции, поплелся за сцену спать.
Концерт Закирову понравился. Он честно сказал, что хитро хотел нас пригласить поработать у него на разогреве, во время тура по стране. Но тут непонятно кто у кого будет на разогреве. И вообще, Антон, не хочешь мне песню написать? Обменялись телефонами, и я уехал. Пообещал что выпью с коллективом завтра.
Концерт, кстати, сняли на камеры. Пахом притащил несколько людей, представил их операторской группой. И они в две камеры все снимали. Монтаж сцены, встречу с Закировым, крупные планы во время концерта. Судя по тому, что умудрялись не мешать, действительно профессиональные операторы. Олег, похоже, хочет сделать музыкальный блокбастер.
Дома в гостиной горел приглушенный свет, и работал телевизор. Вышла Катя. Сгреб в охапку.
— Привет Тош. Чего-нибудь хочешь? Жареной картошки, холодной водки, легкого секса?
— Знаешь, хочется умереть.
— Можно с тобой?
— Ну нет. Ты ж главная на моих похоронах. Тебе еще Горбачева с Рейганом утешать, когда оне рыдать будут.
— Значит картошка.
— И все?
Плоткин запросто попросил звать его Миша. И если все остальные приняли это спокойно, то я себя заставлял. Потому что Михаил Владимирович Плоткин – это практически ВСЯ советская эстрада семидесятых. Он создавал коллективы. Веселые Ребята. Лейся Песня. Надежда. Самоцветы. Пламя. Человек, познакомивший Пугачеву с отцом Кристины и её крестный. Продвигатель Кобзона. И еще многое и многое… На западе он однозначно был бы мультимиллионером, возглавлял бы какой нибудь Атланта-Рекордз, и летал своим самолетом.
У нас он приехал ОДИН на Стреле, в простом СВ. И без проблем дошел до места концерта пешком. Благо рядом.
На хоккейном поле в первую очередь восхитился нашими девчонками. Пришел в экстаз от Вороновой. Сомлел от Кати. Полез целоваться к Наташке. И вполне натурально стал приставать к Светке. Эта еще недавно считающая себя страшилой барышня столь натурально ему подыгрывала, что через пять минут уже было непонятно кто к кому и чего ждать. Стало легко и весело. А Коля сопел и бледнел, к невероятному Светкиному удовольствию.
С вопросами о снятии осады, и доступа к девушкам, мне позвонили утром все. И в первую очередь сами девушки. Как я потом узнал, на звонки отвечали строгим голосом что-то типа «Третье хранилище ядерного боезапаса, слушаю». И если б не Катькино хрипловатое контральто, то даже не знаю. Вот и не бери её с собой в душ после этого.
Плоткин профессионал. Быстрые и четкие вопросы. Внимательное изучение. Очень грамотные переговоры. Залез везде сам, и даже покрутил подъемную лебедку. Надолго завис у
