Григорий Шаргородский - Заблудшая душа. Переселенец
– А не видно ли там кого-то странного? – мелькнула у меня в голове неожиданная мысль.
– Да, какие-то низенькие люди в плащах с капюшонами. Трое.
– Твою ж мать!
– Что, ваше величество?
– Ничего. Отправляйся к своим. Граф, – повернулся я к северянину. – Стройте клин перед позицией легиона, но только рыцарей, для оруженосцев будет другая задача.
Идея сформировалась в голове быстро, но насколько действенной она окажется, было неизвестно.
Граф ускакал строить своих рыцарей, а пятерка оруженосцев-ветеранов выслушала мои приказы и повела три сотни своих подчиненных к наполовину закопанным в землю шарам. Они протыкали каждый шар копьем и, взявшись за разные концы древка, взбирались на лошадей. В руках у третьего члена каждой группы было по зажженному факелу.
– Соло.
– Да, мой император?
– Отобьешь первый натиск – и как только увидишь, что они намерены атаковать снова, сажай всех на коней и уводи к Забадару. Здесь мы простимся, сентар. Приказывать тебе не буду, но позаботься об императрице и моем ребенке. И передай им это. – Я снял с пальца императорский перстень, который уже сослужил мне хорошую службу, и протянул его опешившему сентару. Я не имел права ни на его верность, ни на сочувствие, но все же в груди как-то странно защемило.
– Но, ваше величество!
– Так нужно, Таух.
Внезапно Соло рванул узду коня и поскакал перед черными рядами готовящихся к бою гвардейских легионов. Привстав в стременах, он выдернул меч и вскинул его над головой, словно норовя проткнуть небо. А затем сентар заорал что есть мочи:
– Повиновение императору!!!
Эхом ему ответил слитный крик тирахов, которым они обычно давали сигнал к атаке, а следом семь тысяч гвардейцев от души врезали себе кулаком в бронированную грудь и выдохнули короткое: «Гу!»
Казалось, пространство вокруг вздрогнуло, и у меня даже немного зазвенело в ушах. Через несколько секунд крик команды тирахов и ответный грохот кулаков о доспехи повторились.
Интересно, с чего это стало мокро на ресницах? Наверное, занесло ветром пыль в глаза.
Пустив шагом коня, я объехал временные укрепления, проехал мимо оруженосцев с нанизанными на копья шарами и направился к выстроившимся рыцарям. А легион продолжал отдавать честь своему императору, уходящему в последний бой.
Без оруженосцев клин сейчас был похож на бумеранг, эдакую стальную галочку.
– Ваше величество, мы готовы.
Ко мне подъехал граф, имя которого я так и не удосужился узнать. Спрашивать было неудобно, поэтому мысленно называл его Фениксом – очень странная птица на его щите других ассоциаций не вызывала. Было заметно, что северяне довлеют к мистицизму, а вот южане были реалистами – ни одного мифического животного у них в гербах я не заметил – только легко узнаваемые звери.
– Прекрасно, граф, но вы с нами не пойдете.
– За что? – мучительно простонал граф и с отчаяньем сдернул с себя шлем.
– Не за что, а почему. Ваша задача намного важнее. Необходимо разместить шары на одной линии ровно позади атакующего фронта и поджечь их. Они должны создать огненную линию, и если хоть что-то пойдет не так, все наши старания и жертвы будут напрасны. Как, по-вашему, могу я поручить это кому-то из оруженосцев?
– Нет, – проворчал Феникс. Разума ему было не занимать. Впрочем, другого бы и не поставили во главе северного ополчения.
– С собой я возьму только вашего трубача, – кивнул я в сторону молодого оруженосца.
Лицо рыцаря еще раз исказила судорога.
Да что же он нервный такой? Присмотревшись, я понял, в чем дело: очень уж был похож оруженосец на графа. Ну не терпелось парню на войну, а в рыцари еще рано. Вот и пошел оруженосцем к отцу, идиот. Точнее, два идиота. Вот именно поэтому почти не осталось на Земле людей с рыцарскими принципами, да и здесь они тоже скоро закончатся – идеализм и безрассудство выведут всю генетическую линию с подобными признаками, оставив только вдумчивых и циничных торгашей.
– Успокойтесь, граф. Он пойдет лишь до места, где нужно оставить шары. Все! За дело! – Подъехав ближе, я отобрал у графа копье, и это словно стало для него командой.
Феникс успел что-то шепнуть сыну и ускакал к команде «поджигателей». А я подъехал к рыцарской «галочке» и направил коня в оставленный для меня проем. Мое место было шестым от «острия». Глянув вперед, я увидел то, чего и ожидал: рыцарь-забияка восседал на бронированном скакуне в одном камзоле, но со щитом и копьем.
Идиот, конечно, но сегодня он уйдет из жизни красиво, а это многого стоит. Причем парень сделает это без ущерба для дела – за ним находилось несколько тяжеловооруженных и хорошо бронированных сменщиков.
Активность в стане врага заставила меня собраться и осознать, что времени-то на созерцание уже не осталось.
– Сынок, дуй в свою дудку, – обратился я к держащемуся рядом графскому отпрыску.
«Сынок» удивился подобной постановке вопроса, но все же дунул в рог. Стальная лава качнулась вперед и, набирая разгон, понеслась в сторону уже устремившегося нам навстречу противника. Если моя задумка не удастся, то больше полусотни обезумевших носорогов добегут до легиона и станут мясорубкой для людей.
Пот заливал глаза, и я совершенно не понимал, что мне делать с этой оглоблей в руках, – держать ее ровно я еще мог, а вот грамотно использовать – уже нет. Борьба с этим бревном чуть не заставила меня пропустить нужный момент. Едва не свалившись с коня, я повернул голову к скачущему внутри клина оруженосцу.
– Здесь! Здесь!!! – Голос точно сорвался, но в адском грохоте парень вряд ли что-либо услышал. И все же он был не глупее отца – сказывались гены. Повинуясь команде седока, конь оруженосца резко затормозил, и они моментально исчезли из узкого пространства смотровой щели моего шлема. Я повернулся вперед и едва не выронил копье от страха – масса носорогов на расстоянии меньше сотни метров – еще то зрелище.
«Позволь мне», – прилетела из невообразимых далей даже не фраза, а эмоция.
– Да ради бога, – искренне обрадовался я, полностью расслабляясь, и тут же рунные путы рассыпались, освобождая плененную душу Хвана Первого.
Рука сама собой усилила хватку на копье и направила острие в нужную сторону, а через секунду наш клин врезался в массу носорожьей кавалерии.
Носороги шли широким фронтом, так как явно не выносили компании друг друга, поэтому ни о какой слитной лаве даже речи не шло. И все же рыцари недооценивали своих противников. Я увидел, как вырвавшийся вперед морх-всадник не принял условия «турнирной» игры и, резко наклонившись в седле, ушел от острия рыцарского копья, а его носорог тут же проткнул грудь коня и подбросил его вверх вместе с бронированным седоком. Император тут же отреагировал на этот факт – наше тело наклонилось вперед и вынесло копье на максимальную дальность. Это движение слилось с ударом, и трехгранное острие легко проткнуло всадника-морха. Мощнейшие инерционные силы закрутили всю композицию, и нанизанный на копье чернокожий здоровяк вывернул толстое древко из нашей с императором руки, при этом едва не вышвырнув меня из седла.
Впрочем, через секунду это уже не имело значения. Кончик усиленного сталью рога проклюнулся прямо из конской плоти перед передней лукой седла – носорог пробил коня насквозь. Затем огромное животное тряхнуло головой, и мы с конем полетели в разные стороны. К счастью, мой скакун умер мгновенно, без мучений. А вот я приложился о землю так, что в глазах померкло.
Это все? К сожалению, нет – по крайней мере, об этом говорила боль во всем теле. Самой ужасной она была в коленной чашечке правой ноги. Хотелось лечь и спокойно отойти, но император разошелся не на шутку и буквально пополз к сорванному вместе с седлом телу морха. Через секунду я заметил странную конструкцию, закрепленную на седле для носорога. Это мог быть только описанный Ксандром «носорогобой» – два длинных костяных рога на большой дубине.
Он что, серьезно?
Как оказалось, император был более чем серьезен, он отцепил от седла диковинную дубину и развернулся в сторону расположения легиона. Видно было только пыль и филейные части носорогов, причем без всадников. Вокруг меня грудами возвышались тела и людей, и морхов, даже имелась пара трупов носорогов – кому-то все же повезло с последним сафари. Рыцари сделали свое дело, и немногие выжившие умчались дальше.
Дай бог им остаться в живых подольше.
Теперь дело за даром богов человечеству – огнем.
За массой носорогов сверкнуло красным, и к небу метнулись клубы жирного дыма.
– Ну же, давай, – отчаянно заорал я и с радостью увидел, как разворачиваются серые туши и бегут в мою сторону. А за спиной восторженный вой дикарей сменился испуганным молчанием. – Ну вот и все.
Это я так решил, но император имел намерение уйти красиво.
Да ради бога – вольному воля!
Прямо на меня несся огромный зверь без седока. Маленькие глазки разглядеть было невозможно, но они наверняка залиты кровью безумия. Ни о каком прыжке и речи быть не могло – на сломанной коленной чашечке не попрыгаешь, и так стоять удавалось только на левой ноге.
