Несладкий сон - Дмитрий Петюк
Глава 9. Сонной тропой
Однажды, давным-давно, я полностью себя потерял. Утратил свою личность, характер, все те черты, которыми дорожил и идеалы, к которым стремился. Время от времени у меня мелькает ощущение, что это происходит снова, и на этот раз виной не магия всемогущего социопата, не неодолимая внешняя сила, но я сам. Иногда я становлюсь сам себе мерзок, а дорога, что я избрал, кажется ведущей не туда. Игнасий де Лойола когда-то говорил, что цель оправдывает средства, но что делать, если средства тебе противны и используя их, ты потихоньку теряешь самого себя?
Все эти ночи мне приходилось делать то, чем я не горжусь. Обманывать, манипулировать, искушать и промывать мозги. То, что я считал Нриза не разумным существом, а лишь ментальным конструктом, засевшим в моём теле, паразитом, оккупировавшим мой разум, немного помогало. Если бы я принял его, как настаивала госпожа, частью себя, было бы гораздо-гораздо более скверно. Но даже при этом я чувствовал себя оплёванным, вывалянным в грязи.
Но тем не менее, передо мной действительно стояла цель. И она действительно оправдывала любые или почти любые средства. Сбросить оковы и освободиться. И если выжить при этом не удастся, то хотя бы умереть свободным. Впрочем, умирать мне было ни в коем случае нельзя – ведь со мной погибнет и та, что стала всем моим миром - моя любовь, моя богиня, моя эльфийская госпожа.
К сожалению, наши встречи стали редкими и скоротечными. Слишком много времени она провела в моих снах, слишком много сил потратила на общение со мной. Мерзкий алтарь всё так же черпал из неё фел, но на этот раз бесчеловечность Эгора ауф Каапо оказалась не при чём. Богиня просто устала, для проявления присутствия в моих снах были необходимы ментальные усилия, а значит, ей требовалось отдохнуть.
Что же касается сил… Ублюдок Эгор был кровно заинтересован, чтобы они всегда находились на пике. Алтарь, о чьих возможностях я имел весьма неполное представление, поддерживал физическое тело в оптимальной форме, а сложные многомерные магические конструкции заботились, чтобы поток фел никогда не иссякал. Она одновременно была полной сил и смертельно уставшей. Энергичной и… сонной.
Поэтому богиня ушла в глубины своего Царства, воспользовалась тем Аспектом, который определял её сущность, заснула глубоким сном без сновидений, дарующим исцеление и покой встревоженному разуму. Сквозь нашу связь я чувствовал, что могу пробудить её в любой момент, что она придёт, поможет ласковым словом, советом или просто теплом своей компании. Но, разумеется, делать этого я не собирался – ведь я заботился о ней, как она заботилась о мне. Спи, моя госпожа, отдыхай и набирайся сил. Твой паладин справится и сам.
Никакой опыт прошлой жизни не мог подготовить к этим ощущениям. Сквозь сердце протекал поток тёплого света, а Ирулин, казалось, стояла у меня за спиной, обнимала руками и крыльями, и продолжала спать стоя, положив голову мне на плечо. Её призрачное присутствие не давило и не обременяло, странная и анатомически невозможная поза, словно взятая с картин Густава Климта, казалась самой естественной и единственно возможной на свете. Окружающая реальность прогибалась и изменялась, следуя моей воле. Клубы лилового тумана следовали за моими пожеланиями и воображением, формируя реальность – со всеми местами, предметами и тенями живых существ.
И в эти места я звал Нриза, рассказывал и показывал, убеждал и советовал. Подло и бесчеловечно манипулировал, заставляя делать то, что нужно мне. Я чувствовал себя то ли мерзким педофилом, заманивающим невинного мальчика к себе домой, то ли лидером секты, рассказывающем неофиту о любви и прощении, и убеждающем того переписать на себя всё имущество.
В какой-то мере, то, что я делал, шло против самой сути Ирулин, против её Права. Нёс не исцеление и покой, но ложь и принуждение. О нет, с формальной точки зрения всё было чисто – во-первых, Нриз всё-таки был мной, а себе я желал лишь самого хорошего. Ну а во-вторых, Нриз получал именно то, чего желал.
Вот только… только в делах божественных всё работало не так. В отличие от магии, мира твёрдых правил и незыблемых закономерностей, тут правили намерения и концепции. Если магия следовала букве, то божественное – только и только духу. Эгор сумел обойти ограничения и преодолеть границу между подходами, использовал одновременно строгую формальность магии и всемогущество божественной силы. Я же такой свободы не имел. Даже рамках Царства госпожи, меня сковывало множество ограничений, и пусть как существо со свободной волей, я мог их частично преодолеть, но…
Паладин, идущий против воли собственного бога, извращающий его Право, совершает самую мерзкую из измен. Хоть Ирулин и одобряла мои поступки, даже помогала строить планы, я чувствовал, как через нашу связь проникает порча. Пятна сажи на белоснежной ткани, плесень и гниль на великолепном фрукте, прогорклый привкус в кулинарном шедевре. Я рад, что госпожа спит, но знал, что даже во сне заставляю её страдать. И ненавидел себя за это.
Тем не менее, мои усилия приносили плоды. Мне удалось успокоить Нриза, дать ему прочувствовать радость хорошего сна, желание в этот сон снова вернуться. Сны редко когда бывают правдивы, но мне пришлось пройти по очень тонкой грани – ведь сновидения госпожи являются не ложью, а фантазией, не обманом, а игрой воображения. Они призваны не заводить туманными тропами в болотную трясину, а рассказывать интересные истории, приносить озарения, приводить к правильным решениям и делать человека лучше. С формальной точки зрения я делал Нриза лучше, вот только… в божественных материях формальная точка значения почти не имеет.
В итоге мне удалось донести до Нриза определённый набор мыслей, не запятнав окончательно свою связь с богиней. Удалось остаться паладином благословенной госпожи, но при этом добиться желаемого. Пусть во рту долго стоял вкус прогорклого масла, а слух улавливал мерзкий диссонанс скрежета металла по стеклу, но Нриз всё-таки обратился к Эгору и получил доступ к Библиотеке. Первый, или даже нулевой этап моего плана пришёл в движение. Я
