Чужой гость - Ярослав Маратович Васильев
Сейчас девушка отчётливо понимала: связали её безграмотно. Руки впереди, ноги замотаны, но рядом очень удобный камень, за который можно зацепить узел. Ободрать кожу, но рывком сдёрнуть верёвку. Остальные бандиты ушли смотреть за поединком за бархан, рядом спиной к пленнице сидел единственный охранник. И то он постоянно отвлекался. А ещё рядом валялось брошенное седло, у которого выступала отличная стальная пластина.
Как только охранник в очередной раз повернулся к девушке спиной, Василиса начала действовать. Рывком сдёрнула верёвку с ног. Одним прыжком оказалась рядом с седлом, подхватила и с силой острой стальной пластиной ударила врага по голове. Навыки, доставшиеся от капитана Лихачёвой, не подвели: височная кость оказалась раздроблена. Радоваться или переживать не было времени. Перерезав верёвки ножом, Василиса торопливо обыскала тело. Есть пистолет, все винтовки рядом с лошадьми. Но лошади пасутся в стороне. Обнаружат. Василиса осторожно двинулась к бархану, за которым расположились остальные бандиты. Удача в этот раз была на её стороне. Враги настолько увлеклись ожиданием зрелища, как ядозуб будет рвать человека, передавая друг другу бинокль, что заметили нового человека только когда Василиса уже подошла на дистанцию гарантированного поражения. И то сначала приняли её за своего.
– Денис, бабу одну оставил?! Какого х…
Выстрелы прозвучали один за другим короткими смешками. Вспомнив прочитанные когда-то детективы, девушка, хоть и проклинала себя за капающие секунды, всё равно добавила каждому бандиту контрольный выстрел в голову. А потом побежала за винтовкой. Заняв позицию на высоком, бархане Василиса принялась обшаривать в бинокль выбранный для поединка квадрат, приготовившись немедленно открыть огонь. Взрыв не прозвучал, ядозуб из норы не вылезет? Или всё-таки вылезет? Рисковать жизнью любимого Василиса не собиралась. А что придётся заодно пристрелить атамана, переживать она станет потом.
Эпилог
Последние дни перед свадьбой запомнились одинаково плохо и Глебу, и Василисе. Когда два года назад они рассуждали насчёт «организуют всё по городским обычаям», то не ожидали, что, во-первых, свадьба станет закладывать новые традиции, а во-вторых будет делом государственного уровня. Ведь женился один из основателей второго города! Среди гостей оказался не только Пустынный хан и его родственники. На праздник прибыли старейшины многих оазисов, а ещё совсем неожиданно для всех поздравить молодых приехал лично координатор Тоцкий.
Политика никогда не помогала сделать какой-нибудь праздник лучше. А уж в главный день своей жизни общаться с людьми, которых хочется прибить, та ещё радость. Но приходилось ещё до начала церемонии улыбаться, пожимать руку, принимать поздравления, искренние и неискренние. И стараться забыть о том, что вот с этим человеком, случись вам встретиться в иной обстановке, вы с удовольствием вцепились бы друг другу в глотку. Оставалось мечтать, что вся парадная шумиха протянется ровно до момента, когда молодых объявят мужем и женой. А дальше банкет, где получится спрятаться в кругу самых близких друзей, оставляя политических крокодилов грызть друг друга.
До полноценного эко-купола второму поселению было ещё далеко, но вокруг пирамиды уже раскинулся небольшой город из заводских корпусов и небоскрёбов с контролируемым микроклиматом. Заодно архитекторы творчески развили опыт прошлой столицы пустыни и придумали оригинальную капиллярную систему орошения. На зависть всем гостям прямо под открытым небом вдоль улиц росли густые зелёные насаждения. А небольшой, но самый настоящий парк и тоже под открытым небом все называли истинным чудом. Приехавшие в город пустынники при виде парка вообще сразу начинали креститься.
Обычаи в пустыне по поводу брака были отшлифованы годами и отличались редкой скрупулёзностью, каждый жест нёс какое-то значение. Можно венчаться или не венчаться в церкви, но, чтобы брак признали, остальные традиции должны быть соблюдены. Ванна, ночь друг с другом, а потом глава посёлка или оазиса прилюдно произнесёт положенные слова и признает молодых мужем и женой. Сегодня выстраивался новый обычай, и потому последнюю ночь перед свадьбой жених и невеста провели раздельно. Парк тоже преобразился. Две аллеи с двух разных входов застелили идеально белыми ковровыми дорожками, а на деревьях вдоль всего пути повесили белые ленты. А ближе к центру парка горели свечи. Множество свечей, две широкие свечные дороги шли теперь, образуя огненную дорожку, и сходились к столу. Там стояли и ждали. Пустынный хан, он сегодня объявит молодых мужем и женой. Отец Сергей – даже на чисто светской церемонии присутствие священника считалось обязательным, чтобы небеса подарили молодым удачу. И Виктор как ближайший родственник невесты.
Вошедший через свою аллею Глеб сначала не понял, что видит: мерцающее и переливчатое снежно-серебряное облако бросилось в глаза, затмевая все вокруг. Жених аж запнулся, взгляда не мог оторвать от девушки. Но всё же взял себя в руки и медленно пошёл по своей дорожке. Полтора десятка шагов показались Глебу неимоверно долгими, почти бесконечными, но вот серебряное облако оказалось совсем рядом. Платье обливало изящную фигурку невесты, подчёркивая высокую грудь, талию и гордые плечи, ниже оно колыхалось пышным снежно-белым цветком. У всех перехватило дыхание. Глеб сделал последний шаг, жених и невеста встали перед столом напротив Пустынного хана. Глава города зачитал положенные слова, жених сдёрнул длинную, до самого локтя, белоснежную перчатку невесты. Обручальных колец здесь не признавали. Нужно было соединить руки, именно с этого момента пара и считалась мужем и женой. Но и тут имелась своя тонкость – наверху ложилась рука того, кто в семье будет главным, как правило это был мужчина.
Молодые одновременно протянули вперёд руки, невеста, как положено, держала свою ладонью вверх. Гости замерли, сейчас жених опустит свою сверху и… Глеб и Василиса переглянулись, одновременно повернули ладони так, что теперь обе находились перпендикулярно земле, и ни одна не оказалась наверху. И тут же все увидели переплетённые пальцы.
– И сим объявляю, что по нашим законам вы считаетесь мужем и женой, – загрохотал по округе голос Пустынного хана.
