Физик против вермахта (СИ) - Агишев Руслан
— Пора! Пора, Иваныч! — Маринеско увидел, что линкор окончательно потерял ход. Его корма чадила густым дымом, из рваной дыры в боку вырывалось пламя. Судьба «Тирпица» похоже была предрешена. — Торпедная атака! Первый, второй торпедный аппараты, огонь!
Подводная лодка вздрогнула, выплевывая длинные сигары торпед.
— Пошли родимые! Пошли! — капитан яростно махал рукой, словно пытался подогнать их. — Пошли! Иваныч! Пошли родимые!
В какой-то момент огромная туша линейного корабля, обезображенная взрывами, дала крен. На палубе метались сотни матросов, путавшихся спустить на воду шлюпки. С чудовищным хрустом металл закручивало в немыслимые конструкции, рвало, как бумагу. Ворвавшаяся через пробоины вода сметала переборки, заставляя издавать корабль жалобные стоны.
— Кончился «Тирпиц», — старпом уже во второй или третий раз прикладывался к командирской фляжке. И судя по его лицу, пил он чистейшую воду, а не как не крепчайший коньяк двадцатилетней выдержки. — Линкор, б… потопили…
Маринеско выхватил у него фляжку и тоже приложился.
— Командир, тебя! — старпом вздрогнул, когда переговорное устройство перед ним вдруг захрипело, требуя к микрофону капитана. — Радист что-то поймал!
Через минуту стало ясно: странный эсминец, только что потопивший огромный линейный корабль, требует от них застопорить ход и принять пассажиров. Маринеско даже онемел на мгновение от таких требований.
— Радист! Соедини меня! — любопытство его все же одолело, а моряцкая бесшабашность помогла справиться со страхом. — Говорит капитан-лейтенант Маринеско, прием!
В ответ сначала слышалось неразборчивое шипение, свист и какое-то бульканье.
— Эсминец, ответь! Говорит капитан-лейтенант Маринеско! Кто вы такие? Что еще за пассажиры? Прием!
И когда уже их терпение начало иссякать, связь все же наладилась.
— Маринеско? Александр Иванович Маринеско? Тот самый? — даже искаженный аппаратурой голос говорившего казался сильно удивленным. — Слушай меня внимательно, капитан.
Маринеско вопросительно поглядел на старпома, но тот, судя по лицу, находился в еще большем недоумении.
— Для всех, успешную атаку на линкор «Тирпиц», приведшую к его потоплению, провела ваша подводная лодка. Запомнил? Не задавай ненужных вопросов, иначе всей командой отправитесь туда, куда Макар телят не гонял. Все произошедшее помимо вашей атаки это военная тайна! Никто, повторяю, никто не должен знать, что линкор потопили кто-то другой.
У Маринеско даже фляжка из рук выпала. Звякнула, ударившись о борт, и коньяк начал выливаться под ноги.
— И еще одно сделаешь. Возьмешь на борт пассажиров, которые тебе передадут пакет с письмом. Вот его-то передашь адресату. И не дай Бог, оно куда еще попадет, — в голосе прозвучала такая угроза, что у капитана, под сердцем кольнуло. — А теперь прощай, Александр Маринеско!
С последним хрипом переговорное устройство замолкло.
— Что это все такое? — он облизнул пересохшие губы. — Как это все понимать?
— А чего тут понимать, командир? Все просто, — старпом, уже чуть окосевший от выпитого, философски пожал плечами. — Сказано же, что мы потопили целый линейный корабль, знаменитый «Тирпиц». Теперь крути дырочки под ордена командир. А про остальное, лучше молчать, — Фирсов многозначительно кивнул на небо. — Там лучше нас все знают. Может операция такая…
Больше они уже не разговаривали. Некогда было.
Вскоре в темноте заиграли яркие светлячки фонариков, четко обрисовывавших контур странного корабля. Вроде бы похожий на эсминец, а вроде бы и нет. Весь был покрыт непонятными наростами, из которых торчали антенны, провода. Толстыми жилами кабелей были опутаны борта, казавшиеся гигантскими змеями.
Из-за шторма шлюпку так и не смогли спустить. Все вокруг гуляло, шатало, грозило расплющить подводную лодку о борт эсминца. И в воду тоже не спрыгнешь. В такой холодине и секунду не продержишься, камнем на дно пойдешь.
— … Канаты тяни! Канаты, мать вашу! Натянем и в мешках спустим!
В конце концов, протянули канат с эсминца и до рубки подводной лодки, по которому и переправили двоих.
— Вниз! Быстро вниз! Шторм усиливается, лодку уже заливает!
Маринеско лишь внутри смог рассмотреть, кого он взял на борт.
— Елена Николаевна Теслина, — перед ним стояла, промокшая с головы и до ног, молодая женщина, с любопытством оглядывавшая по сторонам. Рядом с ней держался мальчишка лет пяти-шести. — Меня просили вам кое-что передать.
В руки капитана лег пакет в прорезиненном мешке. Вскрыв его, Маринеско увидел серый бумажный конверт, на котором четким прямым почерком было написано — «Тов. Сталину лично в руки от Н. М. Теслина». Казалось бы, простая лаконичная надпись, но от нее бросало в настоящую дрожь.
— Что это все было? — Маринеско все же не сдержался. — Что это за корабль?
Он смотрел на женщину с таким выражением на лице, какое бывает у детишек, которые еще верят в чудеса, и ждут их. Мужчина и хотел, и одновременно боялся услышать про тот невероятный корабль.
— Вас же предупреждали, — укоризненно проворила гостья, но тут же по-доброму улыбнулась. — Представляете, мне сказал, что так и будет. Значит, вы моряки все такие. Храбрецы, как вас не пугай, не стращай… Хорошо. Это новейшая советская разработка…
Глава 34
Чужая победа
* * *Высокий моряк в черной шинели с вице-адмиральскими знаками различиями неторопливо прогуливался по набережной. По уже въевшейся в подкорку привычке то и дело поглядывал на небо — а вдруг новый налет, вдруг снова артиллерийский обстрел. Прикидывал, где можно укрыться.
— Все, Володя, все кончилось, — он энергично рубанул рукой воздух. — Клятый немец уже драпает, поджав хвост, а ты все трясешься…
Выпрямился, расправил плечи и зашагал дальше. Пошел как раньше, когда еще никакой войны не было. Шагал так, словно уже и не было войны. Свободно, широко, с легкой улыбкой, излучая уверенность и спокойствие. И город, наконец-то вздохнувший свободно, отвечал ему тем же. Редкое ноябрьское солнце веселыми зайчиками отражалось от окон и льда застывших луж, светились радостью лица девушек-связисток, и даже в чириканье нахохлившихся воробьев слышалась надежда и пожелание счастью.
— Город все же выстоял…
А еще несколько месяцев назад, когда немецкие штурмовые части стояли на самых подступах Ленинграда, он уже потерял надежду. Скрывал, конечно, это чувство, старался затолкать его поглубже, в самую глубину, но оно все равно прорывалось в диком отчаянии и безысходности. Ведь, враг был повсюду: белофинны нажимали с севера, с берега и моря — немцы. Город держался лишь чудом. Но, к счастью, теперь все позади.
— Теперь-то все точно будет по-другому… Сами пойдем на запад…
Многое, и правда, так изменилось, что уверенность в победе уже витала в воздухе. Конечно, все понимали, что враг еще очень силен и борьба будет тяжелой, но психологический перелом наступил.
— Соберемся с силами и вдарим…
Как командующий Балтийским флотом, Трибуц все замечал: и постоянным потоком прибывающие свежие части, и новую технику на улицах города, и зачастивших сюда высоких гостей ГКО. Все это, как известно, предвещало лишь одно — скорое наступление.
— … Надеюсь и новое оружие тоже будет… Немец в атаке силен, а в обороне тем более. Сковырнуть такого с его позиций будет ох как не просто…
Конечно, вице-адмирал не верил в так называемые «лучи смерти». Как настоящий моряк, он, естественно, понимал этот соблазн прихвастнуть, удивить и вызвать восторг. Только можно ли всерьез принимать все эти досужие россказни про невероятные возможности нового оружия, которое, мол, стирает с поверхности целые горы? И ведь о таком рассказывал едва ли не каждый второй на флоте.
— Прямо как заправские рыбаки со своей хвальбой об улове. С каждым новым днем придумывают все больше и больше.
По его мнению, в окрестностях Ленинграда, особенно, в направление Ораниенбаума, действовала какая-то особая воинская часть с опытными образцами сверхмощных реактивных минометов. Никакое другое оружие просто не могло оставить выжженую землю и оплавленный камень, которые моряк наблюдал в ораниенбаумском укрепленном районе.
