Паутина. Книга 1 - Андрей Стоев
– Я скажу, что это государственная измена, – ответил я, потрясённо осознавая масштаб деятельности.
– Нет, Кен, к сожалению, – вздохнула Драгана. – Это было бы изменой, если бы этим занимался кто-то незначительный. Но когда этим занимается такая семья, как Греки, которых поддерживает треть дворянства и немало Высших, то это называется не измена, а оппозиционная деятельность. Это просто не те люди, которым можно предъявить обвинение, понимаешь?
– А эти Высшие, которых ты упомянула – это те, кто связаны с Кисой? Поэтому тебе пришлось драться, чтобы лишить их лидера?
– Правильно понимаешь, – усмехнулась Драгана. – Другого пути не было, Киса была главной опорой Греков. Как я опора князя. Наша дуэль была не просто выяснением отношений между нами. И я скажу тебе больше – теперь, когда Кисы не стало, с Остромиром Греком вскоре обязательно приключится какой-нибудь несчастный случай. Да и не только с ним.
– Сомнительный способ, – поморщился я.
– Альтернативой будет гражданская война, – пожала плечами Драгана. – Причём их обязательно поддержит Воислав. Даже если мы победим в конце концов, княжество будет лежать в руинах. И неизвестно, когда мы от этого сможем оправиться.
– Ты считаешь, что многие поддержат захват княжества Владимиром?
– Конечно, поддержат. Кен, неужели ты не понимаешь, что одно и то же каждый расскажет по-своему? Можно протолкнуть любую идею, если правильно её подать. Вот не раскопал бы ты эту интригу, меня бы скинули, под шумок везде протолкнули бы своих сторонников, а потом внезапная болезнь князя, и волею народа у нас правит Воислав, только уже не Владимирский, а Русский. Думаешь, кто-то бы про нас вспомнил? Или вот мы сейчас их раздавим, и они в историю войдут как изменники. Но возможно, лет через двадцать владимирцы сумеют взять верх, и тогда Греки окажутся героями и мучениками, а мы будем предателями, которые боролись против объединения земель русских. Историю напишут победители.
– А мы против объединения земель русских? – с интересом спросил я.
– Мы всецело за, – улыбнулась Драгана. – Но под властью Новгорода, а не Владимира. Но нам гораздо сложнее, чем владимирцам. Понимаешь, расширение земель – это удел нищих. Им нужно захватывать соседей, и желательно тех, кто побогаче. А мы слишком богаты. Если мы присоединим Владимир, это будет стоить нам огромных денег. Народ станет жить беднее – кому это понравится? А вот если Воислав нас захватит, то владимирцы ограбят Новгород, сразу станут жить лучше, и его народ это горячо поддержит.
– Новгородцы-то будут недовольны, – скептически заметил я.
– Новгородцам объяснят, что они стали жить хуже, из-за того, что Яромир разбазарил всё богатство, а Воислав как раз пришёл, чтобы это исправить. Для того и существуют предшественники, чтобы валить на них свои проступки. А если наоборот, Новгород присоединит Владимир, то у Яромира такой фокус не выйдет, ему свалить не на кого.
– Слушай, Гана, но ведь вся эта история началась не вчера. Греки давно сколотили свою группировку. Почему князь не раздавил их в зародыше? Почему он позволил этому развиться, как злокачественной опухоли?
– Потому что Яромир меня не стал слушать, – грустно усмехнулась Драгана. – Я ему это не раз предлагала, и возможности у нас были. Но он сказал, что оппозиция нам необходима. Что оппозиция – это как тормоза в машине. С первого взгляда кажется, что от них один вред, и они только мешают ехать, но убери тормоза, и дело неизбежно кончится катастрофой. Вот так он мне ответил.
– Ну, возможно, он прав, – призадумался я, припоминая все известные мне диктатуры, которые расправлялись с оппозицией.
– С одной стороны это так, – согласно кивнула Драгана. – Но оппозиция потому и называется оппозицией, что у неё не хватает поддержки, чтобы стать властью. И если у оппозиции появляется амбициозный лидер, который рвётся к власти, то он рано или поздно начинает искать этой поддержки за границей. Если оппозиция начинает пользоваться грязными способами для борьбы с властью, не надо ждать, пока дело дойдёт до явной измены. Звоночки-то у нас давно уже были, но Яромир всё надеялся решить проблему мирно.
– Так что сейчас будет?
– Аккуратная чистка без лишнего шума, – ответила Драгана, со злостью блеснув глазами. – Многие тихо умрут, и Остромир Грек первый в очереди. И вообще, семейство Грек слишком влиятельно и богато, и это пора исправлять. Они слишком зарвались, и прощения им не будет.
Вот и мне, пожалуй, стоит всегда помнить о том, что если ты становишься слишком влиятелен и богат, то у тебя появляются слишком сильные враги. И если ты оступишься, то прощения можно не ждать. Греки проиграли, и теперь им предстоит выплатить проигрыш сполна.
Эпилог
Дверь кабинета внезапно распахнулась, и епископ Дерптский с удивлением оторвался от бумаг. В открытую дверь решительным шагом вошёл неожиданный гость, а за ним виднелось испуганное лицо секретаря.
– Ваше высокопреосвященство! – вскочил епископ. – Какая неожиданность!
– Оставь формальности, Гюнтер, – махнул рукой кардинал Скорцезе, усаживаясь в кресло. – Я просто заехал к старому другу повидаться, выпить стаканчик вина и поболтать о жизни.
– Папе обязательно доложат об этом визите, Алонзо, – осторожно заметил епископ.
– А я и не делал из него никакого секрета. Сразу всем сказал, что если время позволит, обязательно сделаю крюк, чтобы повидать старину Гюнтера.
– Пожалуй, это сработает, – согласился фон Херварт. – Но папа всё равно будет что-то подозревать.
– Он будет что-то подозревать, даже если я скажу, что собираюсь посетить мессу в соборе Святого Петра, – саркастически хмыкнул кардинал. – Он мне не верит, наш добрый папа Варфоломей Шестой, представляешь?
Приятели добродушно посмеялись.
– Так всё же, Алонзо, – задал епископ беспокоящий его вопрос, – зачем ты приехал?
– Я хочу встретиться с магистром, – кардинал перестал улыбаться и стал серьёзным. – Тайно и срочно. Можешь организовать такую встречу?
– Сделаю, – кивнул епископ. – А с архиепископом ты встретиться не хочешь?
– С Богартом мне разговаривать не о чем, – резко ответил Скорцезе.
– Очень хорошо, – с облегчением отозвался фон Херварт. – А то я уже собрался было тебя отговаривать.
– Меня не надо отговаривать, – пожал плечами тот. – Я знаю, что Богарт слишком тесно связан с папой, и перетягивать его к себе бесполезно. Он тебе
