Четвертый кодекс - Павел Владимирович Виноградов
Однако то, что с ней случилось за последние месяцы в эту успокоительную схему никак не укладывалось. Похоже, ловушка, в которую она угодила, была очень уж страшной.
— Если бежишь от колдунов, значит, веришь в них, — заключила Галина. — И тогда почему не хочешь встречаться с батюшкой, который в этих делах понимает гораздо больше, чем ты?
— Чем он мне поможет? — вновь вспыхнула Илона. — Помолится и все мои проблемы исчезнут?..
— Помолится, конечно, — кивнула сестра. — И расскажет что-нибудь полезное.
Она отхлебнула чаю. Илона молчала.
— Тебе нужна помощь специалиста, — продолжала Галина, ставя чашку. — А кто специалист в этих вещах? Я имею в виду не разведку, понятно, с этим отдельно придется разбираться.
— Откуда я знаю, кто специалист, — раздраженно махнула рукой Илона. — Маг какой-нибудь, наверное... Чушь какая-то!
— Ну, думаю, для тебя что священник, что маг — все едино, — заметила Галя. — Илонка, — ее голос дрогнул и стало понятно, что на самом деле она очень переживает, — ты же знаешь, я тебя люблю и худа не посоветую.
Илона лишь молча махнула рукой, погасила вейп и пошла спать. Но сон ее был ужасен — как все последние месяцы. Снова навалились жуткие, сюрреалистические видения, в которых все время являлся Кромлех — то в виде огромной рептилии, то каменного, но живого изваяния, половина лица которого была ухмыляющимся черепом. И вновь на нее накатывали гигантские потусторонние волны немыслимых цветов, и вновь космические вихри увлекали ее в бесконечность небытия. В которой, тем не менее, существовало нечто...
Когда она осознала себя в реальном мире, было очень раннее утро — за окнами спальни простиралась тьма. Илона понятия не имела, сколько ей удалось поспать, но больше лежать в постели не позволяла отвратительная зудящая тревога. Она встала, осторожно оделась и тихо вышла на улицу.
Общественный транспорт, слава Богу, уже ходил. Илона заскочила в маршрутку — метро в этом городе, похоже, не построят никогда — и долго ехала, скорчившись на сидении у густо покрытого инеем окна, уткнувшись носом в воротник куртки.
Выскочила на первой попавшейся остановке, понятия не имея, где находится. Сибирский январь шершавыми лапами обхватил ее лицо, и она поспешно ворвалась в двери кафе, на ее счастье случившегося рядом. Спросила большую чашку горячего шоколада и несколько минут просто согревала об нее руки. Потом посмотрела в окно. На противоположной стороне улицы в морозном мареве за красными кирпичными стенами возвышался массивный палевый храм под зелеными куполами. Илона с удивлением поняла, что это именно тот монастырь с прозорливым батюшкой, куда посылала ее Галина.
Мысленно она пожала плечами, удивляясь психологической причуде — ну, или просто случайности — которая привела ее сюда, и хотела отхлебнуть какао. Но застыла с чашкой в руке.
Когда она заходила в кафе посетителей там не было — в такую-то рань. Даже буфетчица ушла куда-то, обслужив Илону. Только что она готова была поклясться, что сидит тут одна. Но это было не так — за столиком напротив сидела женщина. И Илона ее знала.
На нее с хищной улыбкой на скуластом лице глядела Кэрол Таш — колдунья, видящая, носительница страшной древней магической сущности!
Вход в кафе был напротив Илоны и незаметно для нее не вошел бы никто. Но Кэрол со всей очевидностью была здесь, причем не в виде призрака, а, похоже, вполне телесно. На ней была белая куртка с отороченным песцом капюшоном, который она не откинула, ее руки спокойно лежали на столике. И она продолжала молчать, просто сидела и улыбалась все более язвительно.
На Илону напала жгучая паника, но каким-то чудом она взяла себя в руки. Ей показалось, что в помещении резко потемнело, что это уже даже и не кафе, а... сарай. Знакомый сарай с устланным соломой полом. Из обстановки кафе остались лишь два столика с двумя женщинами. И они смотрели друг на друга — одна с ужасом, а вторая — с холодным вожделением.
Илона с отчаяньем понимала, что не в силах встать и бежать, даже не могла пошевелиться, двигались лишь ее глаза. Она видела светящую в окно странную луну, освещавшую грубые щелистые стены, и фигуру женщины напротив.
«Я сплю! Я сплю! — отчаянно твердила себе Илона. — Господи! Я сплю!»
Не отрывая от нее взгляда, Кэрол поднялась от столика — будто воспарила над ним.
И тут Илона словно проснулась.
Исчез сарай, исчезла ведьма, она по-прежнему была одна в кафе за столиком с чашкой остывшего шоколада.
Разом вскочив, застегивая на ходу куртку, она выбежала наружу. Не обращая внимания на светофор, чудом не влетев под несколько машин сразу, пересекла улицу и вбежала в монастырскую калитку в красной кирпичной стене.
— Я хочу видеть отца Федора, — почти закричала она встреченной во дворе пожилой монахине. — Где отец Федор?!
Женщина в черном внимательно посмотрела на нее, кивнула и указала на двери пристройки.
— Ждите, — сказала она Илоне и исчезла.
В длинной прихожей с иконами на стенах стояли лавки, но Илона не могла сидеть — то начинала метаться, то застывала на месте, глядя в одну точку. Внутри ее воцарился полный хаос. Казалось, ее связи с реальным миром рвались одна за одной, повисали бессильными клочьями. И какие-то совсем уж хлипкие помочи держали ее над пропастью, в которой ревел водоворот вечного безумия.
— Я отец Федор, — раздался негромкий, слегка дребезжащий, но глубокий голос.
Илона резко вскинула голову.
Пред ней стоял пожилой невысокий священник в подряснике. Лицо его свидетельствовало о монголоидной примеси. Узкие глаза под высоким, изрезанным морщинами лбом и густыми бровями, пронзительно сверкнули.
— Вы спрашивали меня? — повторил он. — Я отец Федор Копенкин.
25
Евгений Кромлех. Восточный Ацтлан, Чикомоцток, Канария (Фортунские острова). 7 августа 1980 года (12.18.7.2.14, и 8 Хиш, и 17 Шуль)
