Наследник огня и пепла. Том I - Владислав Добрый
Эглантайн авторитетно заявила, что вино было отравлено смертельным ядом, но он испортился от времени. Ферментировался. И превратился просто в сильное снотворное. Вот тебе и натуральный продукт, без ГМО и консервантов. Бочонок прислали от лица одного из моих владений. Гвена уже отправила туда слугу и тот вернулся, доложив, что там вообще вина не делают. То есть, чистая подстава. Это выдавало малую осведомленность недоброжелателя, приславшего бочонок, о внутренних делах Итвис. Отравитель так же не знал про параною Старого Змея — все вино и пиво, которое он не купил лично, слугам было приказано выливать.
Закупался отец Магна в проверенных местах, снимал пробу один раз перед покупкой. Обычно просто угощал тех, кого не жалко. И еще один раз перед тем, как запереть напитки в погребе. А ключ от погреба хранился у него. То, что подавалась за стол членам семьи, цедили в кувшины из бочек под его присмотром. Магн раньше считал это старческим заскоком, сейчас я склонен был согласиться — такие меры безопасности оказались не лишены смысла.
Разумеется, слуги не стали заморачивать меня всякими мелочами по поводу неизвестно от кого присланного бочонка вина, а поступили как было заведено. А именно — вместо того, чтобы его вылить, они разлили его по бокалам и употребили на сиесте. Сразу видно, коллектив дружный — досталось всем, даже детям по полстакана.
Кстати, наш новый пленник гневно отверг свою причастность к отравленному бочонку. Он, дескать, предпочитает лично видеть как тускнеет взгляд его врагов. Эти предпочтения не помешали ему немедленно воспользоваться ситуацией, когда отправленный им разведчик донес, что в поместье все спят. Про отравленный виноград он ответил длинным монологом с обилием местных идиоматических выражений. Но быстро сбился на повторы. Эля, как оказалась, немного “понимает” людей, и уверенно заявила, что и это не его рук дело. Вообще бывший владелец волшебного меча выглядел человеком агрессивно настроенным и совершенно не готовым к диалогу. Я попросил нашего кузнеца приковать его к стене так, чтобы он не смог до себя дотянуться. И так, чтобы он немного неудобно висел. Удивительно, как могут испортить жизнь мелкие неприятности. И люди готовы на многое пойти, чтобы от них избавится. Но это было не только пыткой. Еще это была и предосторожность — глава ассасинов, как никак. Надо к нему со всей осторожностью. Вдруг прикончит себя, чтобы нам ничего не говорить.
А поговорить было о чем — его бригада убийц мне очень не понравилась. Какие-то они очень уж единообразные. И местами волшебные. Явно умеющие действовать сообща, но я нутром чувствовал — между собой малознакомые. Я уже понимал, когда группа сыгранная. То есть, собрали тех кто под рукой случился. Убийцы мало того, что все вместе собрались — а любой знает, что если малознакомые люди договорились собраться больше чем втроем, то наверняка кто-то да не сможет — они еще и имели представление кто главный и что делать. Похоже на организацию.
А вот с вазой и отравленным виноградом дело совсем другое. И метод куда более продуманный — явно целили в меня, а не накрывали бочонком весь дом. И подход иной — не сторожили, как убийцы, выбирая удобный момент. А ударили целенаправленно, выбрав время и место. Я подозревал, что действовал один профессионал. Пробраться незамеченным в мои покои, спилить массивные ставни так, чтобы никто не заметил, протащить с собой хрупкую и массивную стеклянную вазу…
Итак, на меня было совершенно сразу три покушения. Почему именно сейчас? Видимо, это было связано с показательной казнью проворовавшегося члена совета. С одной стороны, бочонок вполне мог и не иметь целью меня убить. Слишком уж много ненадежных допущений. Больше шансов, что от яда бы загнулся слуга или дегустатор. Бочонок, это было, скорее, предупреждение. Поэтому и яд просроченный — не сильно заморачивались. Человек сделавший такое безалаберный и полагающийся больше не удачу, не склонный просчитывать последствия далеко на перёд.
Убийцы — уже хорошая заявка на результат. Подкараулив меня ночью или даже днем на улице, учитывая что я завел манеру ездить в сопровождении одного Сперата, а не как отец, с отрядом — они вполне могли добиться успеха. Это жесткий и сильный ход, и он явно сделан совсем другим человеком. Жестоким и прямолинейным.
Но лично меня больше всего напрягала ваза с виноградом. Это был самый ловкий и опасный удар. Я бы обязательно погрыз ягоду. Учитывая, что виноград тут больше дикий, то вкус у него может быть и горький, и кислый, и какой угодно. Климат жаркий, персики надоели, так что виноград я бы жрал горстями, несмотря на горечь от яда. Точно бы отравился. Если бы не ведьмин биосканер. Реально, чудом пронесло.
Леон вздыхал, расстроенно рычал и бил себя закрытую латами грудь кулаком, прося немедленно лишить его жизни. Даже без Эли я понимал, что он лукавит. И ожидает снисхождения.
— Ты ошибся. И сам чуть не умер. Я прощаю тебя. И оставляю тебя на прежней должности! — официально объявил я. С Леоном с глазу на глаз поговорить не удалось, так что вокруг было полно свидетелей. Я вручил ему письмо где в общих чертах был приказ перевести поместье на осадное положение. — Это ты откроешь и прочтешь наедине…
— Но я не умею читать, — Леон, теперь уже с непритворным ужасом, глянул на письмо в своих руках.
— Попросишь Вокулу. А в наказание за твою ошибку… — я подвесил зловещую паузу. Леон был уверен, что я его не убью. Но вот выгнать, например, вполне мог. Он явно волновался. Сжал руками письмо, помяв бумагу. Но смотрел твердо, подняв подбородок. И стремительно бледнел. Забавно, в бою, перед лицом магии и стали, действует спокойно и хладнокровно, а перед начальством бледнеет. — В наказание я хочу, чтобы ты попросил у каждого, кто чуть не погиб прошлой ночью, прощения. И еще, спроси как бы они проникли в поместье, если бы были на месте наших врагов. И сам постоянно думай об этом.
— Хорошо, мой сеньор. Но все же, может вы поручите защиту вашей жизни кому-то более… Опытному? — тяжело вздохнул Леон. Ему не нравилась его должность. Он не видит в ней перспектив, только ответственность. А значит, он идеально для этой должности подходит.
— У тебя есть дети? — спросил я.
— Д-да… Сын и… и еще один сын… — Леон растерялся от вопроса. — Они живут у родни жены,
