Создатель Миров 4: Вторжение (СИ) - "Swfan"

Перед ними стремительно разрастался клубок чёрных плотоядных змей. Они пожирали простые законы и подчиняли их своей воле.

— Назад! — хмуро воскликнул Ву Лин.

Боги разорвали грань пространства и вернулись в наполненное серебристыми звёздочками межмирье. А потом остолбенели, когда увидели, как сильно последнее изменилось.

Прямо посреди безграничной вселенной появился... Новый мир. Огромная чёрная звезда стремительно разрасталась, пожирая все остальные. Её рост был настолько быстрым, что всего несколько секунд спустя чёрная масса стала обретать очертания. Она превратилась в безграничную пустошь, наполненную чёрным песком.

Звезда продолжала расти. Её границы приближались к Бездне и прочим мирам, которые вертелись на её орбите. Законы этого нового «чёрного» мира, словно хищные звери, стали вонзаться в их серебристую оболочку...

...

Мир Эльфов.

Цитадель Белых Крыльев.

Сотни священников взошли на плоскую крышу священной твердыни и всмотрелись в небеса. Им открывалась ужасная картина. Посреди голубого неба появились сотни маленьких трещинок, за которыми чернел кромешный мрак...

...

То же самое можно было наблюдать по всей вселенной. Демоны, люди, обитатели Верхнего мира и Лимбо — все они увидели, как по ясному голубому, звёздному и пасмурному небосводу пробегают чёрные трещины.

— Небо падает! — кричали орки.

Они были правы.

Небо действительно падало. Трещало по швам. Через него в самые разные миры прорывались новые законы. Они пожирали всё на своём пути. Они были подобны заразе. Они были как вихрь, который сплетает всё воедино.

Это и был вихрь. Александр видел, как, в самом сердце его Мультивселенной разрастается чёрное торнадо, пронзая прочие миры, наполняя их своими тёмными ветрами, вбирая их в себя и сливая воедино...

Вскоре Александр заметил, как земля в мире островов, демонов и вообще всех мирах начинает превращаться в чёрный песок...

Его сердце стучало как бешеное. Он ничего не мог с этим поделать. Он использовал все инструменты пластины с единственной целью пробиться к чёрному вихрю — но этого было недостаточно. Тот казался непроницаемым. Прочие боги тоже пришли в себя и теперь пытались к нему прорваться, но их попытки были тщетны. Отчаяние в сердце Александра становилось всё сильнее. Неужели у него нет ИНОГО выбора? Неужели ему придётся сделать Это? Самостоятельно ринуться в пекло битвы?

Но ведь его божественная сущность ещё не успела стабилизоваться... В лучшем случае, используя свои Божественные силы, он мог провести внутри пластины не больше нескольких секунд. Этого было недостаточно. Форменное безумие...

И самое худшее, что даже если Александр действительно решится это сделать, он всё равно не сможет изменить ход сражения. Но что ещё ему оставалось? Просто наблюдать за тем, как его мир, его творение рушится прямо у него она глазах?

А вселенная действительно разрушалась, причём с каждой секундой последствия этих разрушений были всё более необратимы. Пожирая миры, чёрный вихрь одновременно смешивал их законы воедино. Жители Мира людей с ужасом обнаружили в небосводе красную луну из мира демонов. Моряки из мира островов вдруг садились на мель, смотрели с корабельной мачты вниз и видели, что море исчезло, и на смену ему пришла безграничная серая пустошь, по которой слонялись ужасные монстры...

Ещё немного, и мир будет уничтожен. Александр заскрипел зубами. Перед его глазами промчались тысячи образов: остановка, пластина посреди заснеженного пустыря, серебристые звёздочки, Пурпур, его первые пробы пера, первые миры...

Александр вздохнул.

Он коснулся пластины и вдруг...

Из неё высунулась и схватила его за кисть Чёрная рука.

Глава 96. Вера

Прямо из пластины высунулась совершенно чёрная рука. Александр отпрянул. Его сердце забарабанило о грудную клетку. Не успел он прийти в себя, как алая кровь стала капать из пробитого пальца чудовища. Соприкосаясь с чёрным пространством, она превращала его в бескрайнюю пустошь.

Александр, сам не отдавая себе отчёта о том, что делает, бросился вперёд, напряг божественные силы и попытался отбросить чёрную руку. Он сам схватился за её грубые, как будто обугленные пальцы и стал выталкивать назад, внутрь пластины. У него не получилось, рука всё напирала, как вдруг из трещинки хлынула сила веры. Его пальцы превратились в пернатые копыта и отбросили руку. Александр немедленно, сам не понимая, что и как делает, закрыл открывшийся за нею разлом и запечатал его силой веры, которая вязкой белой энергией вихрилась внутри его тела.

На пластине появилась заплатка. Но это была временная мера. Не прошло и секунды, как по ней тоже побежали трещинки. Рука продолжала вырываться на волю. Александр стиснул зубы и сосредоточил все ресурсы своего сознания на том, чтобы её не пропустить...

Чёрный вихрь нарастал. Он распространился на малые миры, которые представляли собой тонкие сгустки законов, и начал их пожирать. Искривляя законы пространства и времени, которые определяли природу мультивселенной, вихрь превратился в самое настоящее торнадо, в чёрных порывах которого сверкали мириады ослепительных звезд.

Сверкали, ударялись и сливались воедино... Законы переплетались, образуя совершенно невероятные конструкции. Иные из них напоминали миры, но не полноценные, а уродливые, кривые, новорождённые зачатки, словно окровавленные и трепещущие выкидыши; иные же сливались с уже существующими мирами, и тогда целые острова уходили под воду или поднимались в небеса; растительность меняла цвет; гравитация исчезала или напротив, становилась настолько сильной, что сминала всё у себя на пути, превращая города в безжизненные пустыни...

Несколько кроликов, караванщиков, не успели выехать за пределы города, как вдруг повернулись и обнаружили, что от него ничего не осталась. Только плоская лепёшка, испещрённая пушистыми красными кляксами...

Разрушения становились всё более серьёзными. Вселенная трещала по швам. А в это время её стражи, Боги, изо всех сил прорывались в сердце бури. Они напоминали белых светлячков, которые пытаются ворваться в эпицентр чёрного урагана.

С каждой секундой их сияние становилось всё более блеклым. Вскоре даже их кожа стала превращаться в чёрный песок и рассыпаться в порывах яростного ветра.

Мира посмотрела на белого кролика, который весь посерел, и ушко которого рассыпалось в чёрную пыль. Посмотрела на ведьму, лицо которой стремительно растворялось, как у снеговика под палящим солнцем; затем обратила взгляд на собственные руки и обнаружила, что они рассыпались уже наполовину.

Это было следствие.

Корень проблемы находился в её божественной силе. Она растворялась с невиданной скоростью. Сколько ещё Мира сможет продержаться? Несколько секунд? Минуту? Уже сейчас она и остальные божества не могли более менять законы — это требовало слишком много сил. Им оставалось только прорываться в лоб, но шествие их было обречено на смерть. Все они стремились навстречу собственной кончине.

Мира закрыла глаза.

Шагнула вперёд.

Потом ещё раз.

Белоснежное сияние стремительно увядало. Растворялось и таяло. Ей оставались считанные мгновения, и вдруг... Раздался шёпот.

Словно эльф, который много дней бродит по пустыне, и вдруг слышит журчание воды, Мира уловила живительный шёпот. Сперва далёкий, с каждой секундой он становился всё ближе и ближе. Глаза Белой императрицы открылись и вспыхнули золотистым светом. Сила веры внутри неё стала разгораться с немыслимой быстротой. Сияние, которое, казалось бы, совершенно затухло, вдруг обрело вторую, новую, ослепительную жизнь. То же самое происходило и с прочими Божествами. Все они воспряли и засияли...

В это самое время паладины, которые ещё недавно с ужасом смотрели в темнеющее небо, теперь сидели на коленях и молились. И вместе с ними молились все остальные обитатели этого мира и других миров.

Молились драконы в своих величественных и монументальных храмах.