Мне не нужен муж! Что значит, вы настаиваете?!
Глава 40. Вы прекрасно знаете
Яна спустилась в холл и сразу увидела четырёх мужчин, которые толпились у порога. Все в солидных костюмах-тройках, с одинаковыми выражениями лица — официально-чопорно-серьёзными. С такими лицами только какие-нибудь поборы собирать. Яне подумалось, что это судебные приставы — пришли требовать уплату налогов. Но почему? Ей же отсрочили выплаты.
Бонифас мужественно сдерживал их напор, но силы были не равны. Яна поспешила на помощь. Один из приставов — квадратнолицый усач, заметив её приближение, оживился.
— Муазиль Вивьен, ознакомьтесь, — он протянул ей бланк с печатью.
И пока она читала, посчитал долгом ещё и озвучить своими словами то, что изложено в документе.
— Нам стало известно, что в нарушение закона, вы забрали из приюта воспитанницу и удерживаете у себя.
У Яны в груди похолодело. Речь не о налогах. Всё гораздо хуже.
— Почему же незаконно? — постаралась она говорить спокойно. — Матушка не возражала и сама воспитанница тоже.
— Согласно городскому кодексу сирота может быть отдана под чью-то опеку только с разрешения попечительского совета, — отчеканил квадратнолицый.
— Хорошо, я обращусь за разрешением, — Яна знала, что в таких делах лучше не спорить. В земном мире тоже просто так любому желающему ребёнка из интерната не отдадут.
— Это ваше право, а пока у нас приказ доставить девочку назад — в приют.
Усач попытался отодвинуть Яну с дороги. С его комплекцией это не составило ему труда.
— Подождите, — она не собиралась сдаваться. — Я обязательно получу все необходимые разрешения и оформлю все полагающиеся бумаги, но пусть Жанетт останется у меня. Ведь речь всего о нескольких днях, пока в приюте не организуют охрану. Здесь ей комфортнее и безопаснее.
— Безопаснее? — усач язвительно скривил губы. — В проклятой лавке? Рядом с бродягами?
Он пренебрежительно глянул на Бонифаса. Бонифас, кстати, этот взгляд совершенно не заслужил. Его фрак давно был аккуратно подлатан Этьеном, рубашка сияла свежестью и чистотой, а бабочка у него и сразу выглядела безупречно.
Как же было обидно за своего любимого дворецкого. Яна искала слова в его защиту, когда увидела спешащего на шум Этьена.
— Что происходит?
— Найди Морриса, — шепнула она ему.
Дважды повторять не пришлось. Кузен всё понял и выскользнул из лавки.
— Муазиль Вивьен, будьте добры приведите воспитанницу, — скомандовал усач, — не то я дам распоряжение обыскать лавку.
Как поступить? Позволить им забрать Жанетт в приют? Душа противилась такому повороту событий. Но если начать сопротивляться, если довести дело до скандала, как это отразится на малышке? Каково ей будет, если эти огромные шкафообразные приставы начнут гоняться за ней по лавке?
Хотя гоняться им, кажется, не придётся. Жанетт сама спускалась по лестнице в холл. Весёлая и ничего не подозревающая.
У Яны в висках стучало от напряжения.
— Матушка Лилиет, забирайте воспитанницу, — скомандовал усач.
Мужчины расступились, и Яна увидела воспитательницу из приюта. Ту самую, которую Жанетт называла "самой доброй в мире". Оказывается, Матушка всё это время стояла за широкими спинами приставов, поэтому Яна её не замечала.
Лилиет подошла к ней и тихонечко произнесла:
— Позвольте мне забрать Жанетт. Так будет лучше. Если вы сейчас воспротивитесь, если будете мешать, попечительский совет навсегда включит вас в чёрный список и вы никогда не получите право опеки даже на пару часов. Но не волнуйтесь. Обещаю, я не отойду от малышки ни на шаг, пока в приюте не организуют охрану, и никому её в обиду не дам.
В этих тихих словах было что-то успокаивающее. От сердца отлегло.
— Матушка Лилиет, — Жанетт увидела воспитательницу и радостно подскочила к ней.
— А я за тобой, — мягко улыбнулась та. — Мы скучаем. Особенно Кристоф.
Кристоф, насколько Яна помнила, лучший друг Жанетт.
— Он больше на меня не сердится?
— Нет. Он нарисовал для тебя рисунок.
— А что на нём?
— Кристоф никому не показывает. Ждёт тебя.
Какой же Лилиет — замечательный педагог и добрая душа. Она нашла такие слова, что малышка с радостью засобиралась в приют. Любопытство толкало её поскорее посмотреть, какой подарок-секрет подготовил ей друг.
Она переобулась из домашних туфелек в сандалии, которые сегодня утром доставили из обувной лавки. А Бонифас упаковал ей с собой ещё три пары новых башмачков.
Яна вышла из лавки проводить Жанетт. Решила прогуляться до самого приюта. Лилиет вела малышку за руку, а та напевала песенку про кота — хотела продемонстрировать, чему научил её Этьен.
— Кузя — чёрный кооооот, в лавке он живёёёёёт…
Вся братия приставов тоже была вынуждена слушать песню про Кузю, так как в их обязанности входило сопроводить воспитанницу приюта до места назначения.
— Кузя — чёрный кооооот, в лавке он живёёёёёт… — снова и снова эмоционально и протяжно выводила тоненьким голоском Жанетт — уж больно ей понравилась песня.
Разделяли ли её восторг невольные слушатели, неизвестно. Но почему-то квадратнолицый пристав сделался слегка кислым.
Надо заметить, и куплет, и припев замечательной оды про Кузю состоял из одной и той же единственной фразы. Видимо, Этьен сочинял песенку на ходу по принципу чукчи — что вижу, то пою — и дальше одной строчки ничего не придумал.
— Кузя — чёрный кооооот, в лавке он живёёёёёт… — когда малышка в который раз затянула куплет, у квадратнолицего начал подёргиваться глаз.
Жанетт подходила к процессу творчески. Однообразие текста она компенсировала разнообразием исполнения. На какие только лады ни пела. Особенно пробирало квадратнолицего на протяжном "живёёёёёт", когда высокий детский голосок срывался в ультразвук. Пристав неистово тёр челюсть, будто у него нестерпимо разболелись зубы.
Яна мысленно злорадно улыбалась. Это месть приставу за Бонифаса! Идти ещё минимум минут десять. Так что песенка про Кузю прозвучит ещё не один десяток раз.
