Повелители волшебства - Андрей Владимирович Смирнов
— К тебе за спину... когда ты грызешь... щит... только дурак... встанет... — прошептал Мелимон.
— Он шутит, — тихо сказал Родерик. — Дэвид, можбыть он... все-таки... а?
Дэвид покачал головой, вливая в гнома очередную порцию энергии.
— Еще несколько минут... В лучшем случае.
— Колдун, завязывай... с ворожбой... — Лицо Мелимона на мгновение исказила гримаса боли. — Мне пора...
— Как это пора? — громко сказал Янган. — А обо мне забыл? Ладно, буду краток. Ты был самым веселым гномом на моей памяти. На ваших дурацких именах язык сломаешь, но уж твое-то имя я запомню — благо оно не слишком длинное. Если у меня когда-нибудь будет сын, так его и назову.
Мелимон выплюнул сгусток крови и с неожиданной силой сказал:
— А ты был... самым тупым... майрагином... среди всех, кого я знал.
Это, видимо, была какая-то старая обидная шутка, ходившая в отряде, поскольку Дэвид ее смысла не понял, а вот лицо Янгана вдруг напряглось, и улыбка слетела с лица. Через секунду, правда, он уже хохотал.
— Тебя даже смерть не изменит, чертов коротышка! Если бы ты не стоял одной ногой в могиле, я бы тебе сам голову открутил!..
— Нет... это я бы тебе... открутил все... лишнее... — сказал Мелимон. — Где Тали?..
— Я здесь. — Талеминка опустилась на колени. Она улыбалась и плакала одновременно. Плакала, видя смерть своего друга, и улыбалась, слыша его слова.
Мелимон долго молчал. Затем произнес:
— Мы... ссорились... слишком часто...
— Прости меня.
— Нет, послушай... я должен сказать... Мы верим, что после... смерти... будем пировать... под землей, за столом Хозяина... нашего бога... Но я... не хочу... в Чертоги... мне они... не нужны...
Мелимон сжал руку девушки.
— Я хочу... вернуться... родиться... среди людей...
— Что ты такое говоришь?!. — пораженно выдохнул старейшина. Ни одному живому гному он не простил бы такого кощунства.
— Почему? — спросила Талеминка.
— Потому что я всегда... только тебя... — тихо ответил Мелимон. — Мы слишком разные... Ты как ветер... Ты человек, а я... гном... Жалею только... что не отрезал уши... — Он яростно глянул на Янгана. — Этим трем... ебырям... Я любил тебя... больше жизни... даже больше... золота... больше всего... что у меня было... Я... вернусь.
Он содрогнулся и затих. Полуоткрытые глаза уставились в небо. Талеминка глухо зарыдала, спрятав лицо в ладонях.
— Все, — сказал Дэвид, опуская руки. — Кажется, только со мной он попрощаться не успел...
Фили пожевал губами, а потом выдал:
— Я ж говорил: не надо было в этой гостинице останавливаться!
***
Близился рассвет. Когда они вернулись на поле боя, чтобы забрать тела своих друзей, обнаружилось, что лошадь Сеорида вернулась и теперь стоит над погибшим. Янган попытался отвести ее в лагерь, но она жалобно заржала и, мотая головой, отошла на несколько шагов. С большим трудом удалось ее успокоить и увести.
— Глядите-ка, — сказал Алабирк, указывая куда-то. — Живой кто-то.
Друзья оглянулись. Большая часть тяжело раненых к утру либо уже отмучилась, либо нашла в себе силы, чтобы уползти отсюда подальше. Солдат, выбиравшийся из груды трупов (именно там они нашли Дубалина), судя по всему, был попросту оглушен и провалялся все это время в беспамятстве.
Алабирк вытащил из-за пояса топор.
— Не надо, — сказал Дэвид. — Пусть уходит.
— Ну уж нет! — возразил Родерик. — Янган, приведи-ка его. Имеется у меня к этому людю задушевный разговор.
Через минуту Янган приволок «языка», который вблизи и без шлема оказался молодым пареньком, чем-то смахивавшим на Эттиля: такие же светлые волосы, такой же не знавший бритвы гладкий подбородок. Юноша ошалело оглядывался вокруг и никакого сопротивления Янгану не оказывал. Видимо, он все еще не мог понять, что же произошло.
— А... где наши? — Это были первые слова, которые он произнес.
Родерик хмыкнул и обвел рукой усеянное трупами поле:
— А ты сам, что, не видишь?
Парнишка сглотнул, не сводя широко распахнутых глаз с грозного лица старейшины гномов.
— Как зовут? — спросил Родерик.
— Малк из Сальбиты...
— Под чьей рукой ходишь?
— Барона Тарлета я человек... Если он еще жив.
— И какого ж хрена твоему барону от нас надо было?! — не выдержал Янган.
Малк передернул плечами.
— Не знаю... Герцог приказал — барон поехал.
— Так, значица, твой барон Ратхару Черному Герцогу служит? — ласково осведомился Родерик.
— Ага... — сказал Малк и сглотнул. — Попить дайте, а?.. Горло... — Он закашлялся.
— Ниче, потерпишь, — отрезал Родерик. — А герцогу твоему за какого ляда мы понадобились?
— Так ведь... — Малк снова начал кашлять. Дэвид снял с пояса флягу и протянул ее пленнику. Родерик посмотрел неодобрительно, но ничего не сказал.
— Я не знаю... — осекся Малк, увидев, как сдвинулись брови гнома. — По лагерю, правда, слухи ходили... Что, мол, какой-то отряд в столице за тыщу золотых нанялся, чтоб герцогову голову королю на блюдечке принести... И что, будто в этом отряде колдун сильный имеется... А как сотник нас собрал, так значит, и говорит: стреляйте, мол, в колдуна... Вот и все, что я знаю.
Друзья переглянулись.
— Во дворце кто-то стучит, — сплюнув, заметил Янган. — Ясно как день.
— И очень хорошо стучит, — согласился Дэвид.
— Громко и быстро, — добавил Алабирк.
— А кто во дворце на герцога твоего трудится, ты, мыслю, не знаешь, не ведаешь? — спросил Родерик.
Пленник закивал:
— Не знаю. Я же простой ратник...
— Ну тады все, — подвел итоги старейшина. — Больше у нас к тебе вопросов не имеется... Да, скажи еще — герцог сейчас в замке своем?
— В замке... Но он больше времени в лагере проводит... В замке только ночью.
— Ну вот и славно. Алабирк, убей его.
Прежде чем вскормыш успел взмахнуть топором, Дэвид положил руку ему на плечо.
— Не надо. Пусть уходит. Он всего лишь солдат, который выполнял приказ. Какой от него вред? Герцог про нас и так уже знает.
Родерик нахмурившись, долго глядел в глаза колдуну. Дэвид не отводил взгляд.
— Ладно, — буркнул гном. — Отпустим.
Не поворачиваясь, бросил Малку:
— Пшел вон.
Тот поспешно поднялся с колен и убежал по лесной дороге в сторону Ратхарова замка.
— Мыслю,
