Отдай туфлю, Золушка! (СИ) - Анастасия Разумовская

Выпученные глаза монфорийца, кровь, хлынувшая из губ мужчины на светлую бороду. Он глотает воздух, ещё не осознав, что уже мёртв, и в его сердце торчит шпага Мариона. Лязг, вопли, дым, грохот. Рядом падает Гортран, тот, с кем принц час назад хохотал над тупой шуткой про баб, с кем наворачивали пшеничную кашу… У Гортрана больше нет руки, но Марион не слышит его криков — грохот артиллерии заглушает. Принц запрыгивает на стену, бьёт кулаком в чьё-то лицо под каской, отпрыгивает от каменного осколка стены…

Почему-то таких отражений очень-очень много, они нависают кроваво-серой пеленой.

Юта. Юта в голубом платьице. Они вдвоём идут по кривой улочке, и девушка радостно грызёт подаренный ей леденец. И мечтает, мечтает о счастливой и сытой жизни. Марион молчит, жмётся и не знает, как сказать ей, что он не паж, а принц, как признаться в собственной лжи. И уши парня горят, словно два фонаря.

Марион, пьяный в дробадан, валяется в стогах ароматного сена, а к нему жмутся три красотки…

Принц резко остановился. Его замутило.

— Можно без этого⁈ — прорычал зло.

— С каких пор тебе это не нравится? — насмешливо уточнило отражение.

— Никогда не нравилось, — рыкнул Марион. — И ты это знаешь.

— Ну-у…

— Мне нравилось себя убивать и втаптывать в грязь. Нравилось думать о том, какая я сволочь. Я был идиот. Самолюбивый мальчишка, обидевшейся на весь мир. Но я изменился.

Отражение подняло брови и насмешливо посмотрело на него:

— Давно ли?

— Я встретил Дрэз. Хорошую девчонку, — пояснил принц, продолжая путь вперёд. — Иногда для того, чтобы понять, что мир стоит того, чтобы жить, нужно встретить хорошего человека.

— «Стоит мне свистнуть, и любая поспешит задрать юбку», — съехидничал голос. — Тебя зацепило, что эта не задрала? Так ты ж просто не пытался свистеть, Марион.

— Проваливай в бездну! — заорал принц и ударил кулаком в ненавистное лицо.

Зеркало пошло трещинами.

— Она не такая, — устало добавил Марион и снова двинулся вперёд.

— Они все не такие, — передразнил ехидный голос позади.

Принц зарычал.

И вдруг вспомнил, что всю эту мерзость говорил ей. И вспомнил сердитые карие глаза. В них сверкал гнев и обида.

— Тебе надо было мне врезать, — прошептал Марион. — И очень-очень больно. Я — идиот. Прости меня.

— Нет, Марион, нет, — зашептали голоса со всех сторон. — Ты не идиот. Ты — сволочь и мерзавец. Ты неизлечимо болен душевной проказой. Ты заразен, Марион. Ты испортишь её, твоё дыхание пропитает её гнилью цинизма и разврата. Ты слишком испорчен и больше не способен любить.

Принц замер.

Это был удар прямо в сердце. Потому что правда.

— Я исправлюсь, — глупо прошептал Марион.

Его голос прозвучал жалко и беспомощно, словно принц снова стал перепуганным мальчишкой.

— Поздно, — ответили голоса. — Слишком поздно. Ты должен оставить её ради её же блага. Это будет честно.

«Они правы, — холодея, осознал Марион. — Я способен лишь убивать, развращать и всё портить. Она слишком чистая и светлая для меня…»

* * *

Карета выехала за город.

— Куда прикажете дальше, Ваше величество? — бородатый кучер оглянулся.

У него были узкие глаза под тяжёлыми веками, равнодушные и сонные.

— Туда, — Белоснежка указала на пропасть слева от дороги. — С разгона.

— Вы шутите? — в тупых глазах появилось удивление.

— Это приказ.

— Ваше величество! Мы погибнем. Помилуйте, у меня дети и…

— Это приказ! — прошипела королева Эрталии. — И если ты не повинуешься, я велю тебе четвертовать, слышишь?

Кучер затрясся, зажмурился, ударил хлыстом. Зашоренные кони рванули. Карета стукнулась о придорожные камни. Тряхнуло. Белоснежка ударилась головой о стенку. Миг и… копыта застучали по чему-то твёрдому и звонкому. Кучер не сразу решился открыть глаза, а, открыв, снова крепко зажмурился.

Под копытами коней прямо в воздухе рос мост. Прозрачный, немного мутный, как стекло.

— К Холодному замку, — невозмутимо велела Белоснежка и коснулась затылка.

Поморщилась. Посмотрела на белоснежную перчатку. На пальце заалело пятнышко крови.

Фаэрт встретил экипаж на каменной террасе замка. Он был хмур и холоден.

— Ваше величество, — поприветствовал гостью, подавая руку. — Чем обязан?

— Нам нужно поговорить, — мило улыбнулась королева, спускаясь на землю.

— Вам?

— Скорее, вам.

— Прошу.

Они прошли и встали так, чтобы видеть Бремен, распластавшийся на склоне горы напротив замка.

— О чём вы настолько жаждали со мной поговорить, что были даже готовы к смерти? — Фаэрт облокотился о перила, повернувшись к гостье правой стороной.

— Не была. И никогда не буду к ней готова. Я просто знала, что вы не дадите мне погибнуть. А другого пути, насколько я знаю, в Холодный замок нет.

Он покосился на девушку.

— С чего вы взяли, что не дам?

Белоснежка ласково коснулась плеча, обтянутого чёрным бархатом:

— А разве я не права, милый Румпельштильцхен?

Фаэрт обернулся и посмотрел на королеву двумя глазами.

— Как вы меня узнали?

— По зловещему флёру, — рассмеялась она. — И по тому всемогуществу, которое вам свойственно. Вы можете менять внешность, дорогой Румпель, но не свою суть.

— Вы подросли.

— И поумнела. Вы помните меня глупой маленькой девчонкой-принцессой. В своё оправдание замечу, что не каждый день теряешь отца. И да, да, я уже в курсе, что король Анри Восьмой не был самым милым королём Эрталии, но он был моим папой и любил меня. И я его тоже любила.

— Вряд ли вы приехали, рискуя жизнью, чтобы предаться общим воспоминаниям?

— Верно. Фаэрт, король Андриан погиб. Вдребезги разбился у всех на глазах. Дезирэ объявил виновником вас, а Марион…

Белоснежка развела руками. Чертополох покосился на неё.

— Дезирэ — ваш жених. Вы выступаете против него?

— Признаться, наличие такого жениха меня пугает больше, чем воодушевляет. Скажите, почему все самые добрые и славные принцы вечно достаются не мне?

— Вы приехали предупредить меня об опасности. Зачем это вам?

— Возможно, вы мне симпатичны. А, может быть, вы слишком могущественны, чтобы любой монарх, если он в здравом уме и трезвой памяти, не искал с вами союза. Ну или просто женские капризы. Разве это важно?

— Как вы сами заметили: без воздушного моста проникнуть в Вечный замок невозможно.

— Вы не услышали меня, Румпель. Король погиб магически. А это означает, что у Дезирэ есть свой маг. А если у него есть колдун или ведьма, то построить воздушный мост принц сможет и без вашего участия.

* * *

Голоса гудели и звенели, кружились вокруг, и каждое слово, прошёптанное в его ухо, уничтожало Мариона, растворяя его сердце и решимость. Отражения всё сильнее кривились, и принц с ужасом видел, как в них отражается его подлинная душа. Бесхребетный, безответственный, бездушный прожигатель жизнь. Грязь и