Куноичи (СИ) - Виктория Лавгуд

— А. Статуя.

Тен-Тен покачала головой, словно услышала что-то очень глупое. В принципе, так и было: она не считала идею установки статуи хорошей.

— Мне это всё не нравится.

— Что? Но почему? Разве вы не согласны с тем, что Чудесные герои так много сделали для нашего города? Насколько я помню, вы часто были жертвой нападения акумы — так кто же спасал вас столько раз?

Такахаши кисло посмотрела на разглагольствующую женщину. Вот уж кто был настоящим фанатом. В принципе, не удивительно: Шамак, если можно так сказать, специализировалась на супергероях, став чуть ли не их личным репортёром.

Адриан сравнивал эту женщину с Эйприл О’Нил. Тен-Тен понятия не имела, кто это, так что не спорила — Агресту наверняка лучше знать. Как Кот Нуар и супермодель, он частенько сталкивался с Надьей в обоих своих обличиях.

— Слишком много внимания героям, — сказала Тен-Тен, когда красноречие Шамак пошло на спад. — Даже не «героям», а «герою». Ледибаг. Многовато ей восхищаются, пренебрегая Котом и коммунальными службами.

— Простите?

Тен-Тен закатила глаза. Ну это же было очевидно!

— Коммунальные службы, алё. Полиция, пожарные, медики. Почему им не ставят памятники? Нет, давайте героям. Я вам скажу почему: в руках врача магии меньше, чем в фотке маски Ледибаг. А люди любят магию. Так что я против этой статуи, лучше бы на эти деньги купили что-нибудь для городских больниц.

Шамак растерянно моргнула пару раз, а затем объявила рекламный перерыв. Адриан и Маринетт стояли пришибленные. Словно Тен-Тен сказала про памятник им в укор, в самом деле. Ох уж этот подростковый максимализм и стремление принимать любые высказывания на свой счёт.

Пока Надья приходила в себя после неожиданного ответа, Тен-Тен подошла к подросткам. Адриана она хлопнула по плечу, вытаскивая парня из пучины самобичевания. С Маринетт же даже не поздоровалась — это не подходило роли.

— Дюпэн-Чэн, я надеюсь, ты вызвала полицию.

— А?.. я скорую вызвала, там же явно человеку плохо.

Тен-Тен поморщилась и посмотрела на девочку. Маринетт была расстроена словами Такахаши, но ещё куноичи заметила… напряжение. И страх. Не очень сильный, но правильный, потому что направлен он был на мужчину, качающемуся на лавочке.

— Ты дурная? Он наркоман, а не больной, — сказала Тен-Тен, смотря Маринетт прямо в глаза.

— Он всё равно человек!

— Он может быть опасен. Не только для тебя, но и для медиков, — Такахаши щёлкнула пальцами, привлекая к себе внимание. — Адриан, полицию.

Агрест с извинением посмотрел на Маринетт и вызвал полицию, как и говорила Тен-Тен. Такахаши позвали обратно под дуло камеры.

Надья вернула себе самообладание за пару минут перерыва. Тен-Тен, напротив, утратила спокойствие окончательно: хотя мужик вёл себя тихо, он всё равно дико напрягал. Члены съёмочной группы бросали на наркомана взгляды, но никто ничего не делал. Все ждали, когда же кто-нибудь другой возьмёт ответственность в свои руки.

— Мы вернулись! — радостно провозгласила Шамак, подмигивая камере. — И у нас ещё много-много вопросов к очаровательной Хлое Буржуа! Продолжим?

— Продолжим, — согласилась Тен-Тен без особой радости в голосе.

Шамак её неудовольствие, конечно, заметила. Но плевать она на него хотела. Полились вопросы: в основном про отца и отель, но также были и про учёбу, хобби самой Хлои, про друзей, про её стиль и… про её мать.

Вот здесь Тен-Тен совсем не знала, что стоит говорить. Мать Хлои всё ещё была для неё загадкой. Одри Буржуа явно не питала особо тёплых чувств к дочери; вполне возможно, что женщина ненавидела своего ребёнка. Причин могло быть множество, от испорченной фигуры и послеродовой депрессии до какого-нибудь идиотизма. Ненависть могла вырасти из любой мелочи. Да хоть из-за того, что у Хлои волосы длиннее — Тен-Тен достаточно насмотрелась на психов, чтобы ничему уже в своей жизни не удивляться.

К тому же, у Одри был ещё один ребёнок. Его, конечно, скрывали от папарацци — иначе Шамак была бы более информирована. Но это было не так важно, как наличие у Хлои сестры или брата. Интересно, женщина изменила Андрэ в Америке, или же последыш был единокровным для Хлои?

Тен-Тен замялась, не зная, что ей говорить. Шамак улыбалась красным ртом, блестела белоснежными зубами и злыми глазами. Наслаждалась, пока Такахаши строила из себя уязвлённую стервочку, которой залезли пальцем в глубокий и болезненный гнойник.

Помимо размышлений над ответом, Тен-Тен чувствовала слабые отклики паники: в небе, на тёмно-сером фоне, она увидела фиолетовую искру порченой бабочки. Такахаши молилась всем известным богам, чтобы это было обманом зрения, потому что…

Ну, учитывая, что Габриэль извинился перед ней ночью, Тен-Тен была уверена в его намерении избавиться от Хлои. А рядом с ними в этом парке из выведенных на эмоции был только наркоман на лавочке. Возможности человека, готового на что угодно, потенциально ужасали.

Но вот что делать ей в этой ситуации — тот ещё вопрос.

— Моя мать — прекрасный человек, и я очень её люблю, — сказала наконец Тен-Тен, пока её голова прокручивала варианты.

Убить бабочку? Она не знает как. Обратить общее внимание на акуму? Бесполезно, потому что проблему это не решит. К тому же Чудесные заметили приближение бабочки каким-то внутренним чувством и уже успели разбежаться в разные стороны по надуманным предлогам. Вопрос только в том, когда они вернутся. И успеют ли.

И справятся ли. Роджеркоп вызвал у них огромные трудности; вряд ли герои, говоря откровенно, справились бы без вмешательства Тен-Тен. А здесь человек, для которого нет ничего… почему-то Тен-Тен была уверена, что наркоман на лавочке уже достиг того дна, когда люди вокруг превращались в ходячие куски мяса, и кроме дозы ничего не интересовало.

Думай, Тен-Тен, думай.

Что такое акума? Неизвестно. Их насылает Бражник, но Тен-Тен даже не была уверена, что это обычная бабочка, испорченная его силами. Может, она полностью из них состояла… это сейчас было неважно.

Что рождает акуму? Эмоция. Злость, раздражение, негодование — весь негатив, на который только способен человек. Но этого недостаточно для акуманизации: каждый день в Париже злятся, негодуют и раздражаются миллионы людей, и только единицы становятся акумами. Значит, есть ещё критерии. Один из них — вероятная приближённость к Габриэлю; это могло быть ограничение в расстоянии, потому что дом Агрестов находился неподалёку, или что-то другое. Может, эмоциональная вовлечённость самого Бражника.

Это есть. Но что ещё? Что ещё? Тен-Тен слышала историю про акуманизацию мадам Бюстье: та защищала от акумы расстроенную Маринетт,