Стальная месть - Илья Городчиков
Было понятно, что Рубен не хочет исполнять этот приказ и с готовностью бросится с шашкой наголо в самую мясорубку, но полученное армейское воспитание затмевает аристократический боевой пыл. Через несколько секунд внутренней борьбы, он всё-таки утвердительно кивнул и сразу же повёл ничего не понимающих латников в сторону нашего обоза. Проводив взглядом уходящую в лабиринт шатров и палаток группу, я продолжил путь по лагерю, успокаивая беснующееся в груди сердце.
У меня были двоякие ощущения. Было слишком странно просто идти по лагерю, ожидая своей возможной смерти. Вроде бы владеешь своей судьбой и можешь в одиночку сбежать, бросив своих бойцов, а вроде и понимаешь, что не получится это. Конечно, все мои бойцы выбрали профессию наёмника, а значит должны быть готовы умереть в любой момент, но просто так мне не хотелось отправлять их на смерть. Одно дело потерять свою жизнь в бою, унеся с собой как можно больше врагов, а другое полечь в начавшейся резне от того, что командир трусит. И вот кем-кем, а трусом прослыть я не хотел. Потому и шёл по лагерю, разгоняя пыль под подошвами сапог.
Я остановился подле шатра Сальвиуса, у которого стоял большой столб с навершием в виде золотого круга и заключённого в него квадрата. Если навершие целиком и полностью из золота, то за его вес можно купить целый месяц услуг моей армии до последнего сражения. Никаких сводок по состоянию личного состава дать мне не успели, но даже в бою я ощущал, насколько же сильно поистрепались мои силы.
Перед самым входом в огромный белый шатёр кардинала, стояло две здоровенных стражников, каждый из которых был в полтора меня. Их окрашенные в белый доспехи поблёскивали золотыми вставками в лучах полуденного солнца. Наверняка им было до невозможности жарко стоять под жарким солнцем, но они продолжали стоять на своём посту, перекрыв мне проход двумя скрещёнными алебардами.
- Пропустите его.
Раздавшийся из шатра приказ сработал мгновенно. Стражники вытянулись в струнку, пропуская меня внутрь. Отодвинув шторку, закрывающую проход, я оказался внутри, увидев там Сальвиуса. Он сидел за походным столом и усердно что-то вписывал длинным гусиным пером, часто обмакивая его в изящной стеклянной чернильнице. На моё появление он даже не обратил внимания, лишь слегка кивнув в сторону стоящего напротив стула. Примостив седалище, я стал ждать, пока старец наконец окончит своё дело. Прошло уже несколько минут, но Кардинал продолжал писать, и я стал чувствовать себя глупцом. Явственно в памяти проступило воспоминание о одной из университетских сессий, когда вот так вот и пришлось молча сидеть перед профессором, чтобы сдать экзамен, абсолютно ничего не помня по его дисциплине.
Встряхнув головой, отгоняя тем самым мысли, я ещё раз посмотрел на старика. Он, наконец, оторвал взгляд от письма и потянулся к лежащему рядом маленькому, но отлично заточенному ножу. Я уже было потянулся к пистолю на поясе, но вовремя сообразил, что старик не собирался причинять мне вреда и только принялся очинять перо, срезая затупившийся кончик.
- Раз уж вы пришли ко мне, Вадим, то я думал, что вы и начнёте разговор. Таков этикет. – Сальвиус отложил ножик и перо, после чего, скрестив руки, посмотрел на меня.
Голос Кардинала был неестественно спокойным. Кажется, его вообще не волновали все проблемы этого мира, и даже сотни трупов, гниющие совсем рядом под солнцем, его вовсе не задевали. От его голоса у меня в сердце даже появились ростки уверенности, заставившие меня осмелеть.
- У меня к вам нет разговора, отец Сальвиус. Мне доложили, что вы хотели со мной поговорить, и я пришёл к вам, как к равному человеку.
- Мы с вами люди разных миров, Вадим. Я человек мира божественного, а вы мира светского. Вас, похоже, совсем не пугает разозлить Предков, и от того вы действуете по своей прихоти.
- Святой отец, я вообще не верю в богов. Думаю, эти слова преступление пред верой, но моё положение и так не самое лучшее, а хуже оно точно не станет.
- Может быть какой-нибудь аббат и обиделся бы на ваши слова, но я прожил слишком много лет и слишком много людей познал. За всю историю этого мира были правители, которые по своему величию могут сравниться с Богами, а потому ваши слова я могу понять. Но ваша позиция не так уж и завидна, тут вы абсолютно правы.
- Дайте угадаю. Вы хотите меня обвинить в убийстве сына короля Кловиса?
- Я вас ни в чём не хочу обвинять – для этого есть Предки, а я всего лишь их покорный слуга. Но вот Таций вполне может дать вам обвинительный приговор, и платой за этот тяжкий поступок может быть только ваша смерть.
- Я не убивал его! – чуть было не вскликнул я, но вовремя подавил эмоции.
- Я знаю это, но единственный человек, который мог это доказать, умер в дуэльном бою с вами три долгих дня назад. Да, не удивляйтесь, я знаю о связах Элиоса Ландсьера и Саббадии, откуда он и достал подобное вашему оружие. В этом я его не виню, ведь он по-своему старался во благо своей страны, хоть его методы преступны. Однако, Вадим, я вам союзник, ведь вы, хоть и не напрямую, но действовали на благо Церкви.
- Не расскажите как?
- Конечно, раз вы так этого желаете. – Сальвиус отпил из стакана, - Вы помните свой бой с Кловисом?
- Боем это было сложно назвать. Не будь там его охраны, то король пал бы мгновенно.
- Именно. Думаю, напоминать о тех сектантах-серобожниках, что мы отлавливали, не стоит. Скажем так, при помощи своих проклятых чар, они в значительной степени ослабили «великого и ужасного» Красного Рыцаря.
- Это определённо не самые святые методы.
- Меня рассудят Предки, но я сделал всё, чтобы уберечь их наследие от будущего тирана, для которого души будут разменной монетой.
- Наши взгляды с вами разняться. – хмыкнул я, - И всё же вы не рассказали, чем же я так помог Церкви.
- Король Кловис умрёт от нанесённых вами ран и после его погребения закончится власть династии Солобец. Они, стоит отдать должное, отличаются особенной непокорностью. Солобец могли остаться на троне Ларингии, но Кловис своими руками убил старшего брата, с которым можно было договориться, а Элиос убил
