Деньги пахнут кровью - Алекс Шу
— Пошли, — выдыхаю я, нащупывая пугач, на поясе под мастеркой «адидас». Саня, оскалившись, клацает выкидухой, выбрасывая клинок. Десантник перехватывает в руку завернутый в кулек и газеты, туристический топорик. И мы втроем рванулись, ломая ветки кустов, навстречу растерянно обернувшимся бандитам.
Глава 24
Ашот среагировал молниеносно. Взлетевшая дубинка обрушилась на запястье обернувшегося седого. Парень взвывает, дергаясь и хватаясь за поврежденную руку. Выкидушка, мелькнув сталью клинка, перекувыркнулась и полетела в пыль.
Второй, высокий сутулый парень, в модной красно-белой рубашке, отпрыгивает назад, лихорадочно надевая на пальцы пластинку железного кастета. Олег, забравший влево, смачно всаживает обухом топора по открытым ребрам, а я с другой стороны добавляю рукоятью пистолета по голове. Сутулый, глухо застонав, мешком валится на землю.
Третий, перестает тянуть руки к поясу и испуганно отшатывается, увидев направленное на него дуло пистолета, примирительно поднимает вверх ладони. Но раздухарившийся Санек, размахнувшись по футбольному стопой, пробивает пенальти между ног «вратарю». Тот, всхлипнув, сгибается и хватается руками за свои «сокровища». А обозленный нападением Ашот добавляет дубинкой по башке, заставляя шпанюка уткнуться носом в пыль.
Седой неожиданно с силой толкает замахнувшегося для нового удара армянина. Ашот летит под ноги Саньку. Образуется куча мала.
Десантник перепрыгивает через барахтающихся парней и засаживает обухом топора по корпусу отморозка. Седой мастерски уходит от удара, мягко опрокидываясь спиной на землю, пинает ногой Олега, отбрасывая его назад, переворачивается на бок, отталкивается рукой от земли и пробует дать деру. Хорошая, но неудачная попытка. Я врезаюсь в него с разбега, вышибая дыхание и вбивая бандита в широкий ствол дуба. Чуть отстраняюсь, от хватающего ртом воздух седого, от души засаживаю ему рукоятью пистолета в голову. По лбу оглушенного отморозка ручейком стекают капли крови, а дуло жестко упирается в горло.
Краем глаза контролирую окружающую обстановку, не забывая о своем противнике.
Ашот и десантник мощными ударами ног добивают стонущих сявок. Опытный Санёк, оценив бесчувственные тушки вырубленных отморозков, останавливает парней.
Убедившись, что у товарищей всё в порядке, возвращаюсь к разговору с седым.
Бандит находится в состоянии грогги, и смотрит на меня затуманенными глазами.
— Ну что, завалить тебя, козла? — криво ухмыляюсь я, усиливая давление ствола на горло.
Седой выплывает из «нирваны». Туман в зрачках сменяется осмысленным выражением.
— Не надо, — бормочет бандит. Он держится за разбитую голову и с ужасом смотрит на меня.
— Не буду, — обещаю я, и тут же добавляю, чтобы ему жизнь малиной не казалась. — Пока.
— Чего ты хочешь? — седой стирает ладонью кровавые дорожки со лба.
— От тебя? — ухмыльнулся я. — Уже ничего. Только на пару вопросов ответь. Хотя можешь и промолчать. Но тогда не обижайся.
— Спрашивай, — обреченно выдохнул бандит.
— Вы по гоп-стопу постоянно промышляете или барыжничаете потихоньку, увидели жирненького карася и решили его распотрошить?
— Первое, — седой держится за разбитую голову и настороженно наблюдает за мной. — Нам Алешка Комар скидывает таких лохов. Бывает к нему подходят фраера с баблом, желающие хорошо прикупиться. Так он их на нас переводит, особенно если лохи приезжие. А там вся схема отработана. Предлагаем пройтись недалеко, чтобы показать товар и раздеваем лоха.
— Вас же предупреждали, что парень не один?
— Да мало ли, кто о чем базарит, — кривится парень. Он пошатывается, и чтобы устоять, опирается рукой о ствол дерева.
— Видно же было, что лох, да ещё и не местный.
— Плохое у тебя зрение, — усмехнулся я.
— Да я уже понял, — бурчит седой, стараясь не встречаться со мной взглядом.
— Ты понял, что мы люди непростые? — уточняю у отморозка.
— Понял, — согласился бандит, стреляя взглядом в мои пальцы, «украшенные» татуировками перстней.
— Сейчас мы с тобой разойдемся краями. Без взаимных предъяв. Хотя вы, пацаны, конкретно накосячили.
— Слушай, вы вроде бродяги правильные, — оживился седой, поняв, что добивать его не будут. — Так чего за барыгу мазу тянете?
— Того, что барыга, как ты выразился, из одной серьезной семьи. Правильной. Многим жуликам она помогла. А джинсы покупает он по нашей просьбе. Поэтому мы его и страхуем, чтобы проблем не было.
— Так подкатили бы к нам напрямую, проблем бы не было, — бубнит седой. — На хера такой цирк устраивать?
— Цирк вы устроили, когда нашего человека жомкнуть попытались, — обрываю бандита. — А что касается «подкатить». На вашем рынке много ушей и глаз ментовских и гбшных, а мы светиться не хотим. Кстати, ты что, мне аккуратно предъяву кинул? Так мы в своем праве. Можем вопрос решить через старших. Разберем ситуацию, есть люди серьезные, которые за нас слово скажут. И вообще, чего я перед тобой распинаюсь? Может загрузить тебя за косяк? Или добавить ещё по-братски, чтобы не борзел и глупые вопросы не задавал?
— Не надо, — бурчит парень, отводя глаза, — замяли. Мы без претензий. Ошибочка вышла.
— Ладно, — великодушно машу рукой. — Проехали. Иди своих откачивай.
— Уходим, парни, — поворачиваюсь к ребятам. — Нам здесь больше делать нечего.
Парни подбирают кастет и выкидушку, и трусцой бегут за мной к машине, оставив седого разбираться с вырубленными товарищами.
Когда выехали с Молдаванки, Санек начал задавать вопросы.
— Миха, а зачем ты с ним вообще базарил? Дали по голове, ушли и всё. На фига эти порожняки?
— Мы в Одессе будем ещё некоторое время, пока не решим проблему, — терпеливо объясняю товарищу. — Возможно, нас никто искать не будет. А может и, наоборот. Эти пацаны, хай поднимут, начнут нас вылавливать.
