Цена жизни. Книга 1 - Андрей Стоев

— Можем попробовать, — согласился князь.

— Но нет никакой гарантии, что мне поверят, — задумчиво добавил я. — Слово язычника и представителя врага вряд ли будет значить много для тех, кто уже настроился воевать.

— Тоже так думаю, — кивнул он. — Они скорее решат, что это какая-то хитрость с нашей стороны. Например, чтобы внести разлад, а потом ударить самим, или ещё что-нибудь.

— И, вероятнее всего, император всё равно найдёт способ развязать войну. Вряд ли у нас выйдет так легко разрушить его планы, просто поговорив с тем или другим.

Князь молча ждал, вопросительно на меня глядя.

— А стало быть, воевать всё равно придётся, — вздохнул я. — И выбор у нас стоит так: либо просто воевать, либо воевать по договорённости, с наименьшими потерями и получив при этом выгоду. Но выглядит это всё равно мерзко.

— Даже не собираюсь с тобой спорить, Кеннер, — мягко сказал князь. — Всё так и есть. Вот так в политике почему-то и выходит — вроде делаешь всё правильно и во благо государства, а ощущение всё равно будто в выгребную яму окунулся.

— Вот потому-то я и хотел всегда держаться от политики подальше, — тоскливо сказал я.

— Как ты будешь от неё держаться подальше? — пожал плечами он. — Не в твоём положении. Вот был бы ты дворянчиком с нижнего конца реестра — тогда держаться подальше не понадобилось бы, никто тебя к политике и не подпустил бы. А ты в стороне от политики держаться не можешь. Ладно, хватит об этом. Вот тебе папка — ознакомься с документами, подумай как следует, каким образом Дитриха нагнуть, и вылетай в Вену.

— Сделаю, княже.

— Вот и иди делай.

Я не встал, и он с удивлением посмотрел на меня.

— У тебя ещё какое-то дело ко мне, что ли?

— Дела нет, княже, есть прошение, — твёрдо ответил я.

— Прошение? У тебя? — переспросил он с недоумением, а потом откинулся на спинку кресла, и, глядя на меня с лёгкой насмешкой, сказал: — Ну давай, проси.

Я вынул из папки лист бумаги с парой абзацев печатного текста и положил его перед князем. Тот быстро пробежал её глазами и страдальчески сморщился:

— Опять ты со своей зайчихой!

— Она заслужила, княже, — твёрдо сказал я.

— А ты подумал о том, какой вой при этом поднимется? — опять выдвинул он свой прежний аргумент. — Что на это скажет общество?

— Дворянство её заслуги признáет, княже, — парировал я. — Её способности и трудолюбие ни у кого сомнений не вызывают. И организация производства новых бронеходов для полного перевооружения княжества — эта весомая заслуга. Никто не скажет, что это мелочь, не заслуживающая внимания.

— Новые бронеходы — это, вообще-то, государственная тайна, если ты вдруг забыл, — сварливо заметил князь.

— Да какая это тайна, княже? Сколько их уже ушло в войска? Про них знают все, кто имеет хоть малейшее отношение к машиностроению и военному производству. Ко мне постоянно приходят с предложениями продать партию псевдомускулов.

— И что ты им отвечаешь? — с интересом спросил князь.

— А что я могу ответить? — пожал я плечами. — «Как только вы придёте ко мне с соответствующим разрешением князя, буду счастлив продать вам любое количество». Это же стратегический ресурс и государственная тайна, как ты только что мне напомнил. Чтобы я хоть штуку кому-то продал, мне потребуется твоё письменное разрешение, и сначала я у тебя лично спрошу подтверждения, что оно действительно тобой подписано. Правда, приходят в основном какие-то мутные поверенные — им я ничего не отвечаю, просто сдаю их Гессену.

— Всё равно, не уверен я, что заслуги у неё достаточно соответствуют такой награде, — поморщился князь.

— Ты только что пожаловал наследное дворянство мещанину Родиону Озерских за развитие электротехнического производства в княжестве. В последнем «Вестнике дворянского реестра» было объявление. Неужели заслуги Киры меньше будут?

— Это скорее твои заслуги, Кеннер, — мягко напомнил князь.

— Мои заслуги там тоже есть, — согласился я. — Но за них ты щедро расплатился, княже. Больше никаких наград мне не полагается.

— А если бы не расплатился? — с интересом взглянул на меня князь.

— Ничего не изменилось бы, — пожал я плечами. — Я служу княжеству потому, что считаю это своим долгом, а не потому, что рассчитываю получить какую-то награду.

— Надо же, какой правильный, — пробормотал князь. — Все бы такими были. Ну ладно, допустим, личное дворянство она заслужила…

— Наследное, княже, — поправил его я.

— Наследное дворянство — это уже совсем серьёзно, — с лёгким раздражением сказал князь. — Ты подумал, что на это Дворянский совет скажет?

— Я обсуждал этот вопрос с фон Кемменом, — ответил я, выкладывая на стол ещё одну бумагу. — Дворянский совет поддержал моё прошение.

Князь мельком посмотрел на новую бумагу, и уже совсем раздражённым тоном спросил:

— Почему сразу эту бумагу не показал?

— Думал, что сумею и так тебя убедить, княже, — ответил я.

А ещё потому, что покажи я её сразу, он обязательно придумал бы ещё какую-нибудь отговорку. Слишком уж удобно ему держать меня на крючке с этим вопросом — при случае можно ведь использовать дворянство Киры как морковку перед носом. А сейчас, когда я буквально уничтожил его главное возражение, сказать «нет» будет гораздо сложнее.

Князь с хмурым видом молчал, в задумчивости барабаня пальцами по столу, а я вопросительно смотрел на него.

— Не дави на меня, Кеннер, — наконец, недовольно сказал он. — Иди, я подумаю.

Я встал и поклонился:

— Благодарю тебя, княже.

* * *

— Здравствуй, Кира, — я вошёл в её кабинет без предупреждения и улыбнулся в ответ на её удивлённый взгляд.

— Что-то случилось, господин? — с лёгким недоумением спросила она.

— Совершенно ничего не случилось, — успокоил её я, устраиваясь в кресле. — То есть, случилось, но никакого повода для беспокойства нет, а совсем даже наоборот. Вообще-то, поздравлять раньше времени — примета не очень хорошая, но я вот прямо сейчас опять улетаю в империю, и решил всё-таки тебя поздравить. Да и надо бы подготовить