Лечить нельзя помиловать (СИ) - Александра Логинова
— Удивлены? — хихикнул он, вновь пристукнув по резцу длинным желтоватым ногтем. — Только ради этого соглашаюсь на просьбы, подобно вашей. Ну же, милочка, не тяните. Время дорого.
— Я хотела узнать…
— Так я вам сразу скажу. Нет. — Преспокойно перебил провидец.
— Что «нет»?
— Ничего не изменится, — щёлк по зубу вышел раздражающе громким. — Можете быть покойны, вас продолжат тихо обожать за ваш невыносимый, своенравный и ничуть не ласковый характер.
— Оу-у, — протянула я, слегка покраснев. — Понятно. Но вообще-то я хотела узнать, как мне исправить содеянное талантом.
Видимо, дедушка и впрямь не шарлатан, раз так быстро уловил суть моих сомнений. Значит, и в курс дела его вводить не требуется.
— Хотите убить собственного возлюбленного? — выгнул бровь старец, кажется, не удивившись собственному дикому предположению. — Совсем молоденькая, а туда же.
— Нет! Он не… Нет, я не хочу его убивать. И речь не о второй сделке, заключенной мной. А о его собственной сделке с богами, когда он пожертвовал привычкой ходить по…
— Бабам, — мелко захихикал старик. Пришлось смущенно кивнуть. — А чего ради оно вам потребно? Для семейной жизни остального маркиза вам хватит. Даже не заметите, что некая его часть не работает, уж поверьте старику.
— …
— Думаете, такой опыт и навыки пропить можно? — продолжал изгаляться Провидец, простукивая собственную челюсть. — Или вы деток захотите?
— Я хочу сдержать слово и свою часть нашей, мирской, сделки, — суховатый ответ развеселил вредного дедка ещё больше. — Что смешного?
— Но при этом вас душит страх, что, вернув здоровье, его сиятельство мальчишка Клод мгновенно забудет, кому обязан, — захохотал прорицатель. — Дети-дети, до чего же вы забавные!
Как будто грязью обтекаю! Пусть я и не высокомерная заноза, но веселиться за свой счёт точно не позволю.
— Конечно, я страшусь! — слова сами прыгнули на язык вперед мыслей. — Я пожертвовала ради него смыслом жизни! Кто бы на моем месте не боялся?
— И непременно хочешь платы? — резко прищурился он. — За свою жертву готова приковать мужчину к собственной юбке, а если нет, то и лечить не так уж хочется?
— Бред! Вы всё перевернули, — голова зачесалась изнутри от нелестных эпитетов. — Я наоборот хочу его вылечить. И пусть сам решает, нужна ему лекарка или нет!
— Будь по-твоему, — неожиданно легко согласился Провидец. — Слушай. Твой смысл жизни — лишь честная дань богам и страдать по ней бессмысленно. Пока ты убиваешься о потерянном смысле, боги останутся глухи. Но ты знаешь, как их впечатлить.
— Жертва, — как и писали религиозные трактаты. — Богам нужна жертва. Но я уже пожертвовала!
— Ты заплатила, — раздраженно пристукнул ногтем старик. — Вы, земляне, совсем с ума сошли: ходите в храм с деньгами, возвращаетесь с товаром и называете это жертвой, а не покупкой. В магазине тоже деньги не платишь, а жертвуешь?
— Нет, но… — от беспомощности захотелось развести руками. — У меня больше ничего нет.
— А больше ничего и не надо. Богиня сама выберет, чем тебе жертвовать. Слушай, целительница, и запоминай: нельзя перебирать собственное имущество, выбирая наименее болезненное пожертвование. Сомневаешься? Отдай всё. И только тогда можешь рассчитывать на ответную милость богов.
— Значит, у меня заберут что-то ещё? — язык нервно прошелся по сухим губам.
— Сие мне неведомо. Ты у богов на хорошем счету. Если повезет, хватит и одного намерения лишиться всего на благо возлюбленного. Но помни, небожители обожают испытывать тех, к кому благосклонны. Только не беги прыгать с моста с именем мальчишки на устах, это дурость, а не жертва.
— Суицидальными наклонностями не страдаю.
— Так иди и не страдай дальше, — конкретно послал Провидец. — А то стоит, понимаешь, дурью мается.
Сердито хлопнув дверью библиотеки, я вылетела в коридор и от досады со свистом выпустила воздух сквозь зубы. Желчный старик! Лучше бы тумана напустил, чем так ржать. Сто двадцать лет, а ведет себя на двенадцать. А я вырядилась ради него почти в бальное платье, чтобы не шокировать досточтимого дедушку, привыкшего к придворным и красивым дамам, обычным белым халатом.
— Эй, — теплые широкие ладони поймали сзади в объятия. — Что он тебе сказал?
— Что мы — дети, — хмуро покачав головой, я вдохнула аромат дорогой туалетной воды. Лоб нахмурился, вспоминая. — Знаешь, в моменте казалось, что информация такая важная, а сейчас даже вспомнить не могу, о чем конкретно разговаривали. Как будто обо всем, но пустой трёп.
— Оракул, — со знанием дела покивал Алеон. — Пойдем, нам дадут орден.
— Вот так просто?
— Ну, — маркиз воровато оглянулся и потянул меня за локоть. — Мы прогуляли торжественную церемонию награждения ещё вчера. Ни о чем не жалею.
Кха-кха-кха! Вчера мы были очень заняты: вместе готовили рыбный пирог, перемазались с ног до головы в тесте, а потом на кухонном столе… Лучше всяких орденов. Так стыдно, что даже сладко. И это без основного блюда!
— Прекрати так мило краснеть, иначе мы не дойдем до Управления, — хрипловато попросил Алеон, сжав пальцы на моей талии.
Н-да, подобных поцелуев у меня не было даже в юности.
Маленькое торжественное награждение прошло быстро и сумбурно. Стоило нам попасть в здание Управления, как почетный эскорт сопроводил будущих супругов Клод в кабинет, где уже дожидались действующие лица.
— Ваше величество? — вытаращилась я на королеву Октавию, сидящую прямиком на столе.
Утонченная правительница грызла зеленое яблоко, покачивая изящным сапожком под стать дамскому охотничьему костюму. Бумажный и очень официальный приказ о награждении млел от счастья под попой королевы.
— Маркиза, — кивнула монархиня, протянув мне половинку фрукта. — Будете?
— Не откажусь, — едва сдерживая смех, я с поклоном приняла дар. Её величество подмигнула и вынула из кармана конфету, разделив её по-сестрински напополам. — А вы… чего здесь?
— Да ну их, — она негодующе махнула рукой. — Опять сидят в своем Совете и решают, за кого мне идти замуж. Хорошо, что эрл-полковник меня приютил.
Попробовал бы не приютить! Упомянутый полковник, седой и бледный, возбужденно утирал платком пот с шеи и косился на молодую королеву со смесью ужаса и досады. Характерно приподнятые уши и небольшая диагностика подсказала, что эрл приходится монархине очень-очень дальним родственником. Скорее всего, по материнской линии, раз не входит в Совет, а лишь заседает в Управлении.
Получив красивую звезду на грудь из рук Её величества, эрл Клод любезно раскланялся и о чем-то шепотом спросил монархиню. Я не слышала — пыталась отойти от картины прячущейся королевы, раздающей погрызенные и явно где-то уворованные яблоки. Без
