Пропаданка - Кицунэ Миято
Она сделала несколько ходок, используя плащ в качестве транспортного средства. К сожалению, здесь не было ничего, что можно использовать в качестве одной из стен, так что ей пришлось строить их защитное «гнездо» вкруговую, а на это потребовалось гораздо больше колючек, чем она изначально предположила. Да и ближайшие расщелины уже опустели.
Варя мелочно радовалась, что занята делом вместо страданий и растворения в своём бессилии что-то изменить. Хоть что-то. Она проверила Дэльму и Ивенгила, убедилась, что те просто спят, и побежала к виднеющейся расщелине чуть подальше, которая выделялась на фоне земли зелёным пятном.
Там она услышала странный звук и поняла, что это журчание воды. Расщелина оказалась поглубже прежних, и, спустившись на её дно, Варя обнаружила заросли серебристой «лебеды» и еле виднеющийся среди них ручеёк с мутно-красной водой. От нахлынувшего счастья закружилась голова. Дрожащими руками Варя набрала воды во фляжку, которая тут же загудела, очищая жидкость.
Варя вдоволь напилась, умылась, набрала ещё воды и с новыми силами приступила к заготовке кустов, размышляя о том, что с источником воды всё уже не кажется таким грустным и безнадёжным. Она сможет хотя бы поить своих товарищей, и, возможно, они смогут протянуть подольше и дождутся помощи.
Закончив с рубкой и нагрузив плащ Ивенгила кучей веток доверху, Варя снова напилась, умылась, даже чуть сполоснула взопревшие подмышки и снова спустилась к ручью за порцией воды, думая о том, что кусочек мыла точно сейчас весьма пригодился бы для её душевного равновесия…
Она снова склонилась к воде, решив очистить себе местечко для лучшего сбора, и приготовилась вырвать несколько кустиков «лебеды», вот только, схватившись за жилистый стебель, почувствовала от растения как будто знакомый запах мяты с лимоном. Варя чуть не выронила фляжку от прошившей сознание догадки и, боясь вспугнуть удачу, не дыша сорвала с «лебеды» светлый листик, похожий по цвету и форме на маленький лист мэллорна, а затем растёрла его пальцами. Запах усилился. Дрожащей рукой она погрузила руку в противный буро-красный ил, из которого росла «лебеда», чтобы нащупать там нечто округлое, а потом ухватила стебель, помогая вытянуть…
— Водяной орех… — Варя торопливо сорвала с корневища «яйцо» размером с кулак и прополоскала находку в мутной лужице и раскрыла мягкую шкурку, увидев прозрачные шарики «лягушачьей икры». — Ягоды мылицы… — прошептала Варя, с наслаждением вдохнув нежный аромат, который оказался гораздо более ярким, чем от листьев и чем тот, что она помнила. Айнапа, замок Фериала и ванная комната, в которой она мылась. Лина, объясняющая ей, как добывают эти самые ягоды мылицы. Варя не думала, что когда-нибудь ей это вообще пригодится.
Она раздавила один из шариков и решила, что за неимением лучшего это точно сойдёт за бактерицидное средство.
Варя достала ещё три «ореха», тщательно их прополоскала и вынесла наверх. Душа пела. Она даже прошептала короткую благодарность Ша, которую слышала в храме во время вчерашней службы на ярмарке, удивляясь, что это было всего лишь вчера.
Когда она наконец притащила к их лагерю нарубленную кучу веток на плаще, уже совсем стемнело, а крупные звёзды, появившиеся ещё на закате, ярко зажглись. Ни Ивенгил, ни Дэльма не подавали признаков того, что просыпались, пока она отходила.
В итоге веток оказалось даже с избытком — хватило на круг примерно пять метров диаметром. Колючие ветки самостоятельно цеплялись друг за друга, так что топорщились наружу этого заграждения примерно в метр высотой. Варя надеялась, что степные волки невысокие и не будут прыгать.
Она решила, что пусть и в темноте, но надо обработать раны Ивенгила сразу, и осторожно развязала ленты, чтобы попытаться стащить с него рубашку, которая была скорее сорочкой, то есть снималась и надевалась через голову.
Хорошо ещё, что к этому времени взошла Луна и дала хоть немного неоново-голубоватого света своей сияющей половинкой.
— Собери какое-то топливо, ветки… Я помогу их разжечь, — явно с трудом прошептал Ивенгил, очнувшись как раз в момент своего раздевания наверняка от того, что Варя потревожила его рану.
— Разжечь? Как? Чем? — растерялась Варя. Она, вообще-то, думала об огне, но у них не было ни спичек, ни зажигалки, а в своей способности разжечь что-то трением или высекая искры из чего-нибудь Варя сильно сомневалась, так что не стала тратить время и силы на это. — Ой… Неужели ты стихийный маг? Твоя стихия — огонь, да?
— Да… М… — болезненно выдохнул Ивенгил, даже помогая стащить свою сорочку, и снова отключился от такой активности.
— Хорошо, я сейчас! — подскочила Варя, чуть не споткнувшись о меч, который закрепила на своём поясе и так не сняла. Огонь! Огонь — это свет, это тепло, это замечательно!
Подумалось, что если Ивенгил стихийный маг и учился в Академии, значит, изучал ещё как минимум магическую ботанику и магию знаков. Правда, с учётом ранения, совсем не факт, что у него будут силы на что-то существенное. Насколько Варя поняла объяснения Тариона, когда они беседовали во время путешествия, объём магии конечен и при ранении он первоначально расходуется на поддержку и исцеление носителя, даже если тот не обладает даром целительства. Целитель как раз способен использовать внутреннюю магию для того, чтобы лечить других, а все остальные маги — только себя, и то бывало и как-то через свой Дар — кто-то лучше, кто-то хуже. Тарион даже сказал, что её травма ноги могла усилить Дар, так как это заставило тело работать, да и исцеление произошло гораздо быстрей, чем он думал. И верно: сейчас даже после длинного дня экскурсии, нападения и двухчасового похода по пустыне на своих двоих Варя чувствовала себя вполне сносно и оставалась бодрячком. Гораздо лучше, чем при том переходе, когда они только попали в Пятый мир. К тому же она точно худо-бедно, но использовала магию Дара на тех напавших, то есть как минимум ополовинила свой невеликий резерв.
Варя помнила, где были ветки посуше, она почти наощупь нарубила их стволы на небольшие полешки, принесла поближе к Ивенгилу и соорудила что-то вроде шалашика: в детстве дедушка учил её растапливать баню и говорил, что лучше всего сложить полешки таким образом, чтобы внутри оставался воздух и место для бумаги, травы или бересты, чтобы дрова занялись.
Варя остервенело нарвала сухой травы: хорошо, что та росла и в периметре их маленького лагеря, —
