Мои неотразимые гадюки. Книга 2 - Александра Сергеева
– Во даёт! – восхитился манипулятор.
– Он всегда так делает, – отмахнулась Паксая. – Без тебя всё за деда прятался. Теперь просёк, что ты у нас главней.
Тем временем Размазня подтянулся к матери. Встал рядом с самым решительным видом. Даже землю пару раз копнул, будто бык на корриде.
– Ну, и какой же он размазня? – укорил Дон, перейдя от четвёртого проникновения в степняка к пятому. – Нормальный парень. Просто интеллигентный. А в деле вон, чисто тигр.
– Переименовали уже, – пробубнила Лэйра, старательно занимаясь своими прямыми обязанностями.
– Они его теперь Рамазом кличут, – поделился дед, также сосредоточившись на дистанционном проникновении. – Совсем-то имя не изменить. Привык уже парень к этим звукам. Вот, пришлось подкорректировать. Лэйра, ты этого петуха в авангарде Дону передай. Ты скольких подцепил на синхронное выключение? – уточнил он у внука.
– Семерых. В первом ряду. Пока ограничусь. Не хочу расслоения контроля.
– Правильно, – сосредоточенно бормотал дед. – Тогда не угадаешь, кто с крючка сорвётся. А я второй работаю. Борзые не только в первых рядах разъезжают. На всех-то борзых, – бухтел он, – первых рядов не напасёшься.
– Лэйра? – спросил Дон.
– Те трое, что скачут слева на отшибе. Больше не могу. Концентрацию теряю.
– Лэти?
– Петуха забери, – процедила та. – Я ещё двоих держу. Могу упустить.
Тарьяс с интересом разглядывал загадочных спутников. Всю эту их непонятную волшбу. Лучше бы следил за врагами. Взял бы какой-нибудь дрын…
Последнюю сотню метров всадники проделали шагом. Чего-то там каркали, пересмеивались – Дон не вникал. И так повезло: на скаку столько голов одновременно не подцепить – времени не будет. Наконец, где-то шагах в тридцати они остановились.
– Эй! – лениво окликнул непрошеных гостей один из воинов. – Ты смотри, кто к нам идёт?! Кто подарок несёт?! Эй, старик! Чего так мало?!
– Ай, хороши девки! – откликнулся второй.
– Три на всех! Это мало! – забеспокоился кто-то. – Как делить станем?!
– Отличные девки! Красивые девки!
– Эй! Старик! Чего встали?! Веди их сюда!
– Веди-веди! Давай-давай!
Главарь понукнул коня сделать ещё несколько шагов. Привстал в стременах и проорал:
– Вы кто такие?! Что делаете на нашей земле?!
Отвечать ему никто не спешил: некогда, заняты. Боевой режим манипулятора нацелился на крикуна, рассчитывая цели, на которые мощности хватит наверняка. На первый, так сказать, залп. Тут же был произведён расчёт на подавление целей без летального исхода – получилось чуть ли не втрое больше. Где-то с десяток мужиков Дон может, как следует, оглушить. Повалятся с коней, а потом… А что потом? Паксая их всех с одного арбалета уделает? Одним махом семерых побивахом? Кино и немцы.
Нет, Гортензия нескольких точно сметёт. Это в первой атаке. Да Рамаз коней напугает – больше ему пока не осилить. Испугаются чёрной магии? Рванут спасаться? Не факт. Эти степняки отчаянный народ. С мозгами дружат редко, отсюда налицо отвага.
Прямо над ухом взвизгнула Гортензия – Дон чуть не обоссался. Чуть не упустил пойманных рыбок и чуть не двинул ей в рыло. Тут же осознал, почему на них не налетели кречетами эти степные орлы. Ну, конечно: Гортензия! Это чучело, кого хочешь, обескуражит до самых печёнок. И ведь не мечется дурой полоумной. Какая умница! Но, вся прям, как арбалет на взводе. Того и гляди, сорвётся с места. А степняки это чуют. Вот только не представляют масштабов разрушения, производимых этой бронетехникой. Представляют – опроверг «эрудит». Граги охотились на этих землях, прежде чем наткнулись на туннель и…
Дон выдохнул и слегка расслабился. Медленно поднялся, чтобы концы каналов проникновения не высыпались из башки. Он картинно опёрся локтем на рогатую башку и уведомил:
– Я МСДАП-1131-СС-033!
– Что ты говоришь?! Что за чушь несёшь, человек?! – с деланным пренебрежением осведомился молодой петушок в жутко пёстрой, какой-то бестолково-многослойной одежде.
– Ты спросил, кто я такой! – членораздельно и бесстрастно напомнил Дон. – Я ответил: МСДАП-1131-СС-033!
– И что эта тарабарщина значит?!
– Что я не человек! – монотонным голосом оповестил Дон.
Петушок хотел что-то крякнуть, но ему в ухо уже нашёптывал приблизившийся всадник. По мере усвоения инфы, масляна головушка всё больше уходила в плечи. Шёлкова бородушка отклячилась под распахнутым клювом. Головорезы, которых судьба так обрадовала лазутчиками прямо у порога дома, нервно зашевелились в сёдлах. Ещё ничего не поняли, но уже засомневались, что их обрадовали, а не огорчили. Оставаться в напряжении становилось всё трудней. И чужих держи, и своих придерживай – блок защиты системы всё порывался произвести несанкционированное срабатывание. Долго так продолжаться не может.
Гортензия – словно прочувствовав его муки – шагнула вперёд и от души взвизгнула. Дон чуть не полетел на землю, лишившись опоры. А эта грагулья набрала в грудь воздуха и устроила такой концерт, что все каналы проникновения сдуло в единый миг. Уши заложило, в башке запрыгали световые пятна. Дон и сам не понял, с какого перепуга вдруг прыгнул вперёд. Да так лихо, что чуть не навернулся. Оставшийся без присмотра боевой режим дал залп с обоих бортов. По первым же целям, что подвернулись глазам обалдевшего носителя всей этой биомутанской требухи.
Пара всадников по центру сдохли молча. На флангах завопили дурными голосами. Принялись раздирать виски, заваливаясь с коней по разные стороны – щупы в своём гадском репертуаре. Среди остальных началось броуновское движение, в которое ударила разогнавшаяся бронированная торпеда. Дон машинально рылся взглядом в тучах пыли, где кувыркались человеческие и лошадиные ноги. Поймал чью-то голову – почувствовал новый залп своей батареи, успевшей наскрести сил на одиночный залп.
Ответного вопля не услышал – что вообще можно расслышать, когда взбешённая дама перешла на повышенный тон? Зато он заметил, как Рамаз с разбега боднул пытающегося отчалить всадника. Попал прямо под зад коню. Тот и отбрыкнуться не успел, как пропахал носом землю. Всадник улетел куда-то через его голову.
А взгляд опять поймал чью-то вопящую башку. Опять залп. Ещё голова, ещё залп. Глаза жили своей жизнью, торопясь воспользоваться полной свободой. И в башке, и снаружи всё перемешалось. Дон оглох и окаменел. Тут и ноги отказали – он больно плюхнулся на задницу и завалился на спину. Потом провал.
Потом обнаружил себя на карачках и расчихался – пыли полон нос и глотка. А глаза зацепили уносящегося прочь всадника. Залп! Тот схватился за голову,
