Великий диктатор. Книга вторая (СИ) - Alex Berest
— Херр Хубер, я так понимаю, что вы предлагаете создать универсальную самоходную платформу, которая, не только груз перевезёт, но может быть использована и в сельском хозяйстве. Как тягач для плуга, бороны или как неподвижный привод для лесопилки, молотилки и веялки.
— Именно так, эээ, херр Хухта, — согласился со мной баварец.
— Насколько я помню, вы сейчас отвечаете за наладку выпуска малых двигателей для мотоциклов? — и дождавшись его кивка, продолжил. — Ваша придумка имеет большие перспективы, и я сам много думал над созданием подобной техники, но мне сейчас просто некогда заниматься этим. Да и вы совсем недавно приняты к нам на работу. Давайте, вы всё-таки закончите наладку выпуска порученного вам двигателя, а в свободное от работы время, можете заниматься проектированием. Я даже распоряжусь выделить вам парочку старых нефтяных двигателей для испытаний. Но всё это вы должны делать не в ущерб своей основной работе. А осенью мы с вами обязательно более подробно поговорим на эту тему.
……
Изначально поездка в Царицын планировалась сразу после моей днюхи, но сначала простыл Эдвин Бергрот, а затем к нам с предложением об обмене лицензиями приехали представители германской компании «Bayer AG».
Созданная на деньги деда медицинская фабрика-лаборатория, возглавляемая Фердинандом фон Вальбергом, с горем пополам производила и сбывала с десяток пудов «финской зелени» в год. Основную прибыль, как ни странно, приносила продажа разноцветных бинтов, патент на которые внёс дед Кауко, как свой вклад в дело этой компании.
Сами разноцветные бинты дед Кауко запатентовал только после того, как приехавшие к нам врачи расхвалили зелёнку. До этого он отмахивался и отказывался патентовать «цветные тряпки», как он их называл. Но на примере с раствором из анилинового красителя, он наконец понял, что это не просто мои капризы, а вполне возможно неплохая прибыль в будущем. И в последнее время ради перестраховки тратился на патентование любой мелочи, про которую я мог ему внятно объяснить, зачем она такая нужна.
Изначально, я опасался, что эти бинты смогут нанести вред ранам из-за окраски. Но проведённые в лаборатории опыты мои опасения не подтвердили. И их, сначала с опаской, а затем с удовольствием, стали брать больницы и госпитали для перевязки ран и фиксации гипса при переломах у детей. По моему совету заказали несколько сотен цветных рисованных рекламных листовок и плакатов, на которых были изображены дети с разноцветными перевязками и гипсами. Плакаты расклеивали на афишных тумбах, а листовки, подзаработав, раздали семьям с детьми мои пионеры.
Фон Вальберг тоже внёс свой вклад в рекламу этой продукции, написав статью, которую опубликовали в «Ланцете». Что значительно увеличило продажи. Заказы стали приходить даже из Санкт-Петербурга и Москвы. Особой популярностью пользовались бинты с нанесёнными рисунками различной тематики: пиратскими символами, кораблями, паровозами, мишками, а в последнее время и с нашими муммиками.
Вот за этими бинтами и приехали представители германской фармакологической компании. И предложили на обмен свой аспирин. Фон Вальберг сходу согласился, но всё как обычно уперлось в нежелание деда тратиться на закупку оборудования. Пришлось мне его уговаривать, применив хитрость и смекалку.
— Деда, это очень нужное, в том числе и для тебя, лекарство, — начал я забрасывать удочку издалека.
— Ага-ага, давай, сказочник, расскажи, для чего оно мне нужно, — пробурчал дед, занимаясь проверкой какого-то отчёта.
— Во-первых, оно очень хорошо помогает от головной боли с перепою. Я на отце испробовал эти таблетки после свадьбы у Шмайссеров, и он остался очень доволен.
Это, кстати, было сущей правдой. Батя тогда сильно перебрал, и на утро ему было очень плохо. Вот я и использовал на нём самодельный алкозельцер, правда без пузырьков. И ацетилсалициловая кислота, разведённая в простой воде, по крайней мере избавила его от головной боли. Отец на следующий день выяснил у меня рецепт лечебной водицы и теперь постоянно таскал с собой пузырёк с этим порошком.
— Твой отец стал слишком много пить, — отложив в сторону отчёты и сняв очки, поведал мне дедуля. — И это может стать большой проблемой. Меня односельчане, тьфу, одногорожане, тьфу, короче, знакомые наши, стали попрекать пьяными выходками твоего родителя. Ещё немного и мне придётся его выпороть, как в детстве. А ты ему лекарства подсовываешь от головной боли. Слушай, а от зубной боли этот «апсирин» помогает? — неожиданно сменил тему старик. — А то ноет третий день подряд, сил нет.
— Давай проверим? — я вытащил из кармана заранее приготовленный для демонстрации стеклянный пузырёк с таблетками аспирина и, вытряхнув парочку, протянул деду.
— Глотать или к зубу прижать? — растерялся тот, крутя в пальцах два кругляша.
— Проглоти и обильно запей, — я встал и принёс ему графин с водой и стакан.
— Ну, ладно, посмотрим как поможет. Ты там перечислял достоинства этих, — и дед потряс пузырьком с таблетками.
— А! Ну да! Во-вторых, они разжижают кровь, что снижает риск смерти от «удара». А ты у меня уже старенький, и тебе надо беречься. А то, не дай бог, — я перекрестился. — Случится как с бабушкой Тейей — и что тогда нам всем делать?
— Что, что? Жить и меня помнить. Если Боженька так решит, то никакие лекарства не помогут. Придумают же всякого!
— А что, если это Бог посылает тебе эти лекарства, чтобы ты подольше прожил и побольше сделал, а? А заодно и других спас появлением этого лекарства у нас в княжестве!
— Хм. Может и так быть. Однако, зуб меньше стал ныть. Действует твой «апсирин». Ладно, отобью телеграмму в Гельсингфорс Эдвину, пусть подпишет договор с этими «бошами».
— Кстати, деда, минутку, — я закопался в своём планшете. — Вот письмо от других «бошей», от компании «Bosch». Расмуссен передал перед отъездом. Что там, не знаю, не читал.
— Хорошо, гляну, но если что важное, то лучше дождусь этого датчанина. Он на сколько уехал? На пару недель?
— Наверное, я у него не уточнял.
Йёрген Рассмуссен женился. Причем, женился на Фриде Шмайссер. Хоть Ханс Шмайссер и предупреждал молодого датчанина, что его сестра уже не девушка, но любви не прикажешь. Йёрген долго ухаживал за Фридой прежде чем решился попросить её руки у Луиса Шмайсера. Оружейный мастер, уже и сам не знал куда девать свою дочь, которая целыми днями сидела дома — и с радостью согласился. Свадьба получилась пышная, яркая и весёлая — из-за смешивания датских, германских и финских традиций. И почти сразу после свадьбы Расмуссен укатил со своей молодой женой в Данию, проведать дальних родственников и навестить могилы родителей.
……
И только 20 июля 1907 года мы, я и Эдвин Бергрот, смогли отправиться в Царицын. Поездка для меня, с одной стороны, получилась увлекательной, а с другой, слишком утомительной. Девять суток в пути кого угодно вымотают. И это только в одну сторону. Причем, в самом Царицыне мы провели всего один день и две ночи. В моем предыдущем мире я за это же время смог бы на поезде добраться от своего Таганрога до Владивостока.
Привычно добрались от Улеаборга до Гельсингфорса, где провели ещё сутки, дожидаясь поезда до Санкт-Петербурга, на который были билеты в вагон первого класса, другие классы вагонов херра Бергрот не признавал от слова совсем. И именно эта его привычка значительно увеличила сроки нашего путешествия, так как не на все поезда были билеты в первый класс, и приходилось ждать следующий.
Экспресс до Петербурга добирался наверное дольше, чем обычный поезд из Улеаборга до Гельсингфорса. И если до Выборга мы добрались относительно быстро, то дальше наш состав постоянно спотыкался о дачные поезда, количество которых летом увеличили в три раза.
